Обычно здесь во всех грехах винят лишь прошлое руководство Советского Союза - Брежнева и его ближайшее окружение - мол, старые, совсем уже утратили способность думать и приняли непродуманное, ошибочное решение без учета всех местных и религиозных особенностей. Но надо заметить, ни Брежнев, ни другие высшие должностные лица Советского Союза никоим образом не желали афганскому народу зла. У них не было планов прямой территориальной экспансии или умысла покорить Афганистан, чтобы сделать из него колонию и выкачивать оттуда ресурсы. Наоборот, Советский Союз постоянно оказывал ДРА огромную экономическую помощь.
Определенно, в замыслах советских политических лидеров, свято веривших в правоту коммунистических идей, военная помощь Афганистану представлялась именно как дружеская помощь, как необходимое условие, чтобы помочь афганскому народу вырваться из средневековой нищеты. Они, по большому счету, хотели как лучше, рассчитывая, что после проведения нескольких успешных боевых операций в стране воцарится мир и спокойствие, и войска будут дальше мирно стоять гарнизонами, никого не тревожа, как это произошло в Венгрии в 1956-м году и в Чехословакии в 1968-м. Но почемуто этого не получилось в Афганистане - там постоянно шли боевые действия. Брежнев был весьма раздосадован таким поворотом дел и, когда речь заходила об Афганистане, сокрушенно вздыхал: 'Не могли все сделать как положено. Вот, черт побери, влипли в историю...' 2
Скорее всего, Брежнев вообще не был в курсе истинных намерений и целей ввода войск. Его первые друзья-соратники: Андропов, Устинов и Громыко - намеренно преподносили ему заведомо искаженную информацию, чтобы склонить его к этому решению. Афганская операция Брежневу была явно не по душе: он, уже будучи в преклонном возрасте, старался избегать всяких конфликтов. Через несколько дней после кабульского переворота Брежнев, искренне полагая, что основная задача уже выполнена, поднял вопрос о выводе советских воинских подразделений из Афганистана, но троица воспрепятствовала этому. 8 Мало того, они добились увеличения численности ограниченного контингента, доведя его впоследствии до 120 тысяч.
Чего же не учли кремлевские лидеры? Почему общая ситуация почти сразу вышла из-под их контроля и стала развиваться вовсе не по их первоначальному замыслу?
И тут причина вовсе не в том, что афганское руководство будто бы выступало против ислама или мешало мусульманам молиться своему Аллаху. Вовсе нет. Наоборот, афганские лидеры, особенно Бабрак, видя, насколько набожна подавляющая масса населения, очень внимательно относились и к исламу, и к духовенству. Постоянно созывались разные политические конференции, на которые приглашались религиозные деятели, с ними советовались по актуальным вопросам, всячески желая привлечь их на свою сторону. Так gb. религиозный фактор тут ни при чем.
Советская сторона винила в разжигании гражданской войны в Афганистане правительства стран Запада, которые финансировали и подготавливали на территории Пакистана и Ирана вооруженные оппозиционные формирования. И такая оценка во многом верна. И все же так сильно дестабилизировали обстановку в Афганистане не западные деньги. Большинство афганского населения относилась к советской армии как к завоевателям, чинящим произвол и насилие.
С самого начала афганской кампании командование ограниченного контингента получило почти неограниченное и бесконтрольное право в наведении порядка в стране. Порядок на местах наводился, как правило, без разбора - кто виновен, а кто нет: иногда артиллерией и ракетно-бомбовыми ударами уничтожались целые кишлаки по той причине, что там убивали уполномоченного НДПА.
Военные, полагая, что только страх заставляет людей повиноваться, зачастую планировали боевые операции на манер карательных акций. В местах боевых действий нередко отдавались приказы уничтожать скот, продукты питания и дома, убивать ни в чем невиновных мужчин и подростков. Фактически советская армия воевала не с мятежной оппозицией, а со всем народом. Спасаясь от такой 'интернациональной помощи' как от чумы, почти половина жителей Афганистана, около 6 миллионов человек, покинули родину и бежали в соседние страны.
Кандагар. Лето 81г.
Именно карательные операции и усиливали антиправительственные выступления оппозиции, и все больше афганцев собиралось под знаменами борьбы с присутствием иностранных войск.
Так шли годы. Советская военная машина наглухо увязла в трясине войны. Войны, где безусловно благие политическе намерения советских политиков были полностью перечеркнуты военными исполнителями: офицерами, которые отдавали преступные приказы, солдатами, которые практически безнаказанно убивали невинных людей и занимались мародерством. Бесконтрольность и полная безответственность военных предопределила общий характер войны, где почти все население считалось врагами. Потери советских войск все росли, а стабильности так и не достигалось. Дальнейшее пребывание войск на чужой земле сулило только новые жертвы и новые бесконечные трудности. Практика по оказанию 'военной помощи' безнадежно зашла в тупик. Выйти из него можно было только повернув назад.
И вот спустя девять лет, 15 февраля 1989 года, советские войска вернулись обратно в Союз. Афганская кампания, которая стоила более миллиона человеческих жизней, пришла к своему логическому, бесславному концу.
Кушка. Колонна БТРов уходит из Афганистана.
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
ВВОД ВОЙСК
ПЕРВЫЕ ПРОСЬБЫ
После того как в Афганистане разгорелось пламя Апрельской революции, ее огонь начал быстро охватывать .!h(`-k% территории страны. Прошел почти год, а политическая обстановка все оставалась сложной и никак не приходила в нормальное, стабильное состояние. В стране нарастала гражданская война. То тут, то там поднимала голову 'гидра контрреволюции' и больно жалила центральную власть: целые уезды находились под контролем мятежных племен. Афганские лидеры - Тараки и Амин - хоть и располагали прилично вооруженной, насчитывающей почти 150 тысяч солдат регулярной армией, никак не могли с ними справиться. В городах власть была революционная, а на периферии - мятежная.
Советский Союз как мог, в меру разумного, помогал афганскому правительству: и добрым советом, и экономически, и военной техникой, и посылая туда своих военных инструкторов и специалистов. Но, поскольку по-прежнему успехи чередовались с поражениями, Тараки, а затем и Амин, все чаще уповали на прямую военную помощь.
Еще в январе 1979 в разговоре с главным военным советником - генералом Гореловым - Амин по поручению Тараки пробовал выяснить возможность ввести в страну отдельные воинские подразделения. Горелов доложил об этом в Москву начальнику Генштаба Огаркову. Огарков ответил категорично:
- Никогда мы наши войска в Афганистан не пошлем. Бомбами и снарядами мы там порядок не установим. И больше с Амином такие разговоры не поддерживай... 2
Однако со временем Апрельская революция стала сталкиваться все с большими и большими трудностями. Против новой власти выступали и крестьяне, и духовенство, и интеллигенция, и даже часть военных.
В марте 1979 года в провинции Герат вспыхнуло крупное контрреволюционное восстание. На сторону мятежников перешла целиком пехотная дивизия численностью 5 тысяч человек вместе с артиллерийским полком и зенитным дивизионом. Мятежники, захватив большие склады с боеприпасами, отрезали все дороги ведущие в Герат и вели бои с гарнизоном города.
Чтобы поддержать обороняющихся, продукты питания и боеприпасы им доставляли самолетами. Герат, где проживало около 200 тысяч человек, был стратегически важным городом, и над революцией нависла серьезная угроза. Правительство Тараки, опасаясь, что город вот-вот падет, предпринимало отчаянные попытки по выправлению положения, но пока все было безрезультатно.
Ситуация зашла так далеко, что 18 марта не на шутку перепуганный Тараки срочно связывается по телефону с Москвой. Переговоры с ним вел член Политбюро А.Косыгин. Это был очень откровенный разговор. Тараки, вкратце описав сложную обстановку в стране, сразу перешел к главному и открытым
