'мандавошкой' (было довольно удивительно, как в нем мог поместиться экипаж из двух человек) - и потом сворачиваем на спортивный городок. Здесь нас уже поджидают целые ряды спортивных снарядов: турники, брусья и 'крокодилы' горизонтально установленные на высоте двух-трех метров металлические лестницы.
Вот теперь начинается настоящая зарядка! Главная цель этого этапа - измотать солдат полностью с самого утра. Это была пытка физическими нагрузками. Тут не столько качались мышцы, сколько подрывалось здоровье от чрезмерных напряжений. И если до армии я подтягивался почти двадцать раз, то здесь едва мог дотянуть до десяти.
Еще учась в университете, последние полгода, чтобы отлынуть от уроков физподготовки и не бегать на лыжах, я посещал секцию тяжелой атлетики. Тренер, зная, как важно не сорвать мышцы и не навредить здоровью, нас не торопил, а наоборот - следил за тем, чтобы новички увеличивали нагрузки постепенно. Все спортсмены вели индивидуальные тетрадки, где они фиксировали текущие результаты. Каждый, исходя из своего самочувствия, самостоятельно корректировал свою норму. После тренировки обязательно надо было отдохнуть день-два, чтоб восстановиться. И прогресс был налицо: вскоре у меня означились мышцы, и я набрал -%a*.+l*. кило в весе.
Тут, в армии, поскольку взвод - это единое целое, никаких индивидуальных планов быть не могло. По команде все запрыгивают на турники, готовясь выполнить очередное упражнение, да не просто так, а по разделениям. Сержант начинает неторопливый счет:
- Рас! - все подтягиваются так, чтобы подбородок оказался выше перекладины турника.
- Два! - все опустились.
- Рас! - подтянулись.
- Два! - опустились.
На четвертое-пятое подтягивание сил хватает уже не всем. Они дрыгают ногами, отчаянно пытаясь оттолкнуться от воздуха, всячески извиваются, стараясь дотянуться подбородком до перекладины. А те, кто уже подтянулся, не опускаются - ждут, пока подтянутся отстающие. Сержант контролирует это дело. Кто-то уже не выдерживает и падает на землю. Этих дохляков сержант пинками быстренько загоняет назад на турник. А все в это время висят и ждут. Уже отстающим летят угрозы:
- Давай, сука, быстрей! Убью!
Сержант доволен, угрозы - это хорошо. Значит, среди курсантов формируются нормальные армейские отношения.
После подтягиваний следуют подъемы-переворотом, отжимание на брусьях и уголок - доброе упражнение на пресс. Опять же они сопровождаются криками, угрозами, пинками.
Но все в мире кончается - кончается и зарядка. Взвод бежит в расположение части.
Чтобы умыться и почистить зубы всему взводу отводится ровно три минуты. Умывальников на всех не хватало, поэтому толпились по двое, а то и по трое у каждого крана. Естественно, тут было не до размывания: наспех пошоркаешь зубы, оплеснешься холодной водицей и скорей бежишь заправлять постель.
Сначала равняются сами койки. На глазок не доверялись - двое натягивают нитку и по ней койки устанавливаются в линию. Затем быстро-быстро каждый заправляет свою постель. А требования высоки: не допускается никаких вмятин и складок, кроме того, постель должна лежать как ровный брусок - все поверхности только под прямыми углами. Для этого набивали 'кантики' - наводили прямые углы на одеялах, выглаживая их одновременно двумя табуретками.
- Выходи строиться!
Начинается утренний осмотр. Сержант смотрит у каждого, чистый ли подшит подворотничок, начищены ли сапоги, ни болтаются ли пуговицы, блестит ли бляха. Иногда исследуется содержимое карманов - проверка на 'сифилис' - там не должно быть ничего, кроме курева и документов, удостоверяющих личность - военного и комсомольского билета.
Кокарда на голубом берете курсанта обязательно должна быть ровной. Стоит курку взять пример с самих сержантов, у которых кокарда всегда имеет форму полуокружности, и чутьчуть выгнуть свою, как сержант надвигает такой берет на глаза и двигает кулаком так, что кокарда из выпуклой становится вогнутой, а на лбу остается ее точная отметина.
Ремень у курсанта должен сидеть высоко и плотно облегать талию, как бы деля его тело на две части. Внешне эта перемычка, наряду с приобретенным здесь трудолюбием, необычайно роднит курсантов с такими божьими тварями, как муравьи и пчелы. Правда, у самих сержантов ремень всегда /`(a/ci%-, а у дембелей он и вовсе висит, как у ковбоя. Чтобы такого не случилось у нас - курков - проверяющий сержант резко дергает на себя пряжку и начинает ее крутить, скручивая ремень. Если прокрутит оборот - без слов ремень снимаешь и передаешь его сержанту, а сам устанавливаешься в 'позу десантника'. Тот ожжет им пару раз по заднему месту и возвращает. Теперь курсант будет подтянут как положено так, что кишки с трудом пропускают пищу.
Болтающиеся пуговицы, а также недостаточно чистые подворотнички просто срываются с кителя. Поэтому, чтобы подворотничок при осмотре был идеально белым, его подшивают по-новой каждый день и непосредственно перед осмотром: первый день - с одной стороны, на второй - подворотничок отпарывается, переворачивается и подшивается с обратной стороны. К третьему дню надо уже успеть простирнуть и погладить запасной подворотничок, который хранится в тумбочке.
Если где-нибудь на форме случается хоть малюсенькая прореха или немного разошелся шов, сержант со словами:
- Ну-ка! Ну-ка! Что это такое? - старается дырочку расковырять, просовывает палец внутрь, загибает его крючком и дергает так, чтобы порвалось как можно больше. Тут же курсант достает иголку с нитками, которые обязательно хранятся под кокардой, и, пока продолжается осмотр, устраняет неполадки.
Все курсанты должны быть чисто побриты. Чистота щек контролируется с помощью 'шпильки' - жесткой и плотно сжатой пружинки длиной в мизинец (еще эта пружинка применяется где-то в системе раскрытия запасного парашюта). Увидев, что у курсанта пробивается легкая щетина, сержант снимает с брелка шпильку и задает уже ставшим классическим вопрос:
- Почему п..да под носом? А-а?! - и, не дожидаясь ответа, перегибает пружинку, прикладывает ее к щеке курсанта и отпускает. Пружина плотно сжимается. Результат проверки виден сразу: шпилька падает - все нормально щетина в пределах нормы, а если держится, то сержант начинает осторожно тянуть шпильку. Курсант от боли подается вперед.
- Стой, сука, смирно! - поднимает кулак сержант - Hе дергайся! - и медленно-медленно, чтобы не сорвалось, продолжает тянуть. Проверив таким образом одну щеку, сержант этим же способом принимается исследовать другую.
Закончив утренний осмотр и убедившись, что внешний вид личного состава подобает высокому званию десантника, сержант ведет взвод на завтрак.
Прием пищи, будь то завтрак, обед или ужин, всегда начинается с парада. Все роты выстраиваются на плацу и, после принятия рапортов готовности, подается команда:
- Первая рота прямо, остальные напра-во!.. Шаго-ом марш!
Взвод за взводом, печатая шаг, роты идут под барабанный бой и, стараясь переорать друг друга, поют бодрящие песни о том, что 'нам, парашютистам, привольно на небе чистом' и что 'для солдата главное - чтобы его далекая любимая ждала'. Роты огромными гусеницами-многоножками делают круг по плацу и далее строевым маршем движутся по направлению к столовой. Когда головная часть этой гигантской гусеницы упирается в столовую, дежурный по роте подает рапорт дежурному по столовой, после чего /.'.` g (' %bao и командует:
- Рота! Головные уборы, снять! - столовая считается святым местом. - Слева по одному, бего-ом, марш!
Сотни солдат торопятся к своим местам за длинными столами. Зал наполняется гамом, смешанным со звяканьем мисок и ложек. Но, обступив свой стол, садиться никто не спешит - все ждут, когда подойдет их сержант, усядется и скомандует:
- Отделение, садись! - только теперь дозволено сесть за стол.
- Раздатчик пищи встать! - встает тот, кто сидит посередине слева или справа.
- Раздать пищу! - раздатчик берет разводягу, то есть большую поварешку и из казанка черпает и
