- Веня, а как нам типа этого, - Александр кивнул в сторону комнаты, - до Южного клад-' бища довезти, и чтобы он вел себя смирно?
- Очень просто, - Вениамин открыл створку обшарпанного кухонного стола и, наклонившись, вынул оттуда два мутных граненых стакана. Поставив бутылку и один стакан на стол, подошел к водопроводному крану.
- Интересно, - сказал он в раздумьи, скептически глядя на грязную раковину, - а вода здесь не вонючая?
Затем налил в стакан воды, вернулся к столу, плеснул во второй немного водки, выпил ее и запил водой.
- Сколько туда добираться отсюда? По времени?
- Ну... - прикинул в уме Гурский, - что-то около часа.
- Сейчас,- кивнул Веня.- Сделаем. Он наполнил стакан водкой, с сожалением взглянул на него, вздохнул и, взяв в руки, вышел из кухни.
- Пей, - донеслось из комнаты. - Да пей, не бойся, это водка. Хорошая. Это вот этот вот у нас на тебя злой. А тот, который на кухне, - добрый. Он тебя угощает. Что ж ты, не человек, что ли? Разберемся, может, ты и правду говоришь.
Гурский вошел в комнату.
Вениамин чуть наклонился над сидящим на стуле мужиком и медленно вливал ему в рот водку. Тот послушно глотал.
- Давай-давай, до дна... вот так. Закурить хочешь? - он достал две сигареты, прикурил их и одну вставил мужику в рот. - Кури пока. Отдыхай.
- Что там? - Герман взглянул на вышедшую из соседней комнаты Элис. Та пожала плечами:
- Ничего.
Вениамин наклонился над саквояжем, вынул из него какую-то небольшую ампулу, приподнял на уровень глаз, пощелкал по ней ногтем, надломил и всосал содержимое в шприц.
- Мне вена его нужна, - сказал он, выпустив из шприца тоненькую струйку. - Развяжите.
Герман освободил мужику руки и крепко взял его за плечи.
- Давай правую, - сказал мужчине Веня, - не бойся. Никто убивать тебя не собирается. Пока. Только учти - дернешься, игла обломается, тебе же хуже будет. Понял?
Мужик кивнул и покорно протянул руку.
- Ну вот. И молодец.
Сделав инъекцию, Вениамин аккуратно сложил все свои причиндалы обратно в саквояж и защелкнул на нем замки.
- Подождем немного.
Гурский поднял на него вопросительный взгляд.
- Ну... минут пять-десять, - посмотрел на часы Веня.
- Пойду, машину подгоню поближе, - Герман пошел к выходу. - Пойдем, Элис.
Они ушли.
Гурский вставил в брюки и застегнул ремень, которым был связан хозяин дома. Потом вернулся на кухню и, протерев не очень чистым полотенцем оба стакана, убрал их на место, в стол. Взял бутылку с оставшейся водкой, вернулся в комнату и протянул ее Вене. Тот спрятал бутылку в саквояж. Александр закурил сигарету.
Через какое-то время глаза у мужика осоловели, он стал клевать носом, и, наконец, голова его упала на грудь. Тяжело посапывая, он глубоко спал.
- Слушай, Веня, - спросил Гурский, - а стакан водки в него обязательно вливать нужно было? Он не откинется?
- Не-а. Так надо. Да и амбре от него нам на руку, мало ли соседей встретим. Или менты тормознут. Ничего объяснять не надо. А то еще решат, что мы труп везем. А так...
Вернулся Герман.
Вдвоем с Гурским они подняли мужика со стула, закинув его руки себе на плечи, и, имитируя подгулявшую компанию, вышли на площадку и стали спускаться по лестнице. Веня плотно притворил за собой входную дверь квартиры. На улице они загрузили мужика на заднее сиденье автомобиля, где он уютно устроился между Александром и доктором. Элис села впереди.
- Ты по Волхонке езжай, огородами, - сказал Герману Гурский.
- Ну не через Московский же... - ответил тот.
26
Тяжело переваливаясь и хрюкая задними амортизаторами на рытвинах разбитой дороги, белая 'восьмерка' с помятым передним крылом въехала наконец на территорию Южного кладбища.
Вздрагивая корпусом на стыках уложенных в землю бетонных плит, она докатилась до 'Яблоневых' участков, повернула направо и остановилась у стоящего на пригорке рагончика-бытовки.
Двери машины открылись, и все, кроме спящего на заднем сиденьи мужика, выбрались наружу.
На крыльцо вагончика вышел высокий мужчина с пышными усами. Он был одет в рабочую одежду и широкополую соломенную шляпу.
- О-о... - вскинул он руки. - Какие люди!
- Здорово, - приветствовал его Герман. - Федор здесь?
- Да был где-то давеча...
- Здравствуй, Леня, - Адашев-Гурский протянул мужчине руку.
- Алексан Васи-илич! Уважа-аемый... - расплываясь в улыбке, Леонид снял с себя шляпу и шутливо поклонился Гурскому в пояс. - Какими судьбами? На работку к нам опять? Или так, в гости пожаловали?
- По делу, Ленечка.
- А что за дело такое, дозвольте полюбопытствовать? Подсобить, может, чем? Мы же завсегда, с превеликим нашим удовольствием. Вы нам только на 'красненькую', а уж мы для ва-ас...
Вениамин тем временем, открыв притертую пробку, сунул спящему в машине мужику под нос какую-то склянку. Тот дернул головой, открыл глаза и стал озираться.
- Вылезай давай, - сказал ему Веня. - Приехали.
Мужик выбрался из автомобиля, пошатываясь, оперся о капот и ошарашенно посмотрел вокруг.
- А что за товарыш-ша такого привезли вы с собой за кумпанию?
- Лень, у нас яма свободная есть? - негромко, но так, чтобы его вопрос явственно был слышен 'товарыш-шу', повернулся к Леониду Герман.
- Так ведь как не быть-то, это ж, чай, клад-биш-ше... А если и нету, так мы в момент отроем. А что, гражданину время приспело? То-то я и смотрю, плох он совсем. До сумерек-то дотянет?
- Открой контейнер. Пусть он там посидит пока.
- Это нам легко. - Леонид вошел в вагончик и, вернувшись с ключами, пошел к стоящему рядом железному контейнеру.
Герман с Гурским, подхватив мужика с двух сторон, поволокли его к открывшейся со скрежетом двери. Ноги у того подгибались и совсем не слушались.
- Там место-то есть? - спросил Герман.
- Да есть чуток, - Леонид заглянул внутрь, - ему хватит. Только чтобы он тут пысаться не вздумал. Все ж таки цемент у нас тута хранится.
- Да я ж... не знаю я ничего... - слабо лепетал мужик.
- Ничего. Посиди, подумай, - Герман втолкнул его в контейнер. - Может, и вспомнишь чего. Ну а не вспомнишь - дело твое, тут тебя и закопают.
Леонид закрыл дверь, навесил на нее замок и запер на ключ.
Втроем они вернулись к вагончику.
- Ну что жа... - Леня сдвинул соломенную шляпу на затылок. - Надо ба, как говорится, со свиданьицем да за здоровице...
Он подошел к стоящей неподалеку серебристой 'вольво', вынул из салона большую сумку, захлопнул дверь и, нажав кнопку на брелоке ключей, запер машину.
- Твоя? - кивнул на нее Гурский.
