Харпер. Джейсон быстро оглядел комнату, потом стал разглядывать шнурки ботинок, которые волочились за ним по полу.
Анни ждала. Первое, что она заметила, когда он потянулся за своей салфеткой, — Джейсон так и не вымыл руки. Она снова отправила его к раковине. Он пошел, но как-то вяло. Анни встревожилась — Джейсон никогда не был тихим ребенком.
Джейсон едва ополоснул руки и вернулся за стол. Положил на тарелку макароны, сыр, зеленый горошек и свиную отбивную, взял вилку и приступил было к еде, но тут же — застыл, глядя в середину тарелки, и спросил: «Он что, уехал?» — Анни опустила чашку на блюдце:
— У него есть имя.
— Ну да. Его зовут Харпер Монтгомери, и я очень похож на него, все думают, что он мой дядя, а на самом деле он мой отец. Так он уехал?
— И нечего так злиться, — ответила Анни. — Я уже тебе говорила. Если тебе так уж необходимо кого-то винить и ругать, то вот она я. Харпер даже не знал, что ты есть на свете. Да, он уехал, в Оклахома — Сити, ему надо проверить какое-то дело, над которым он работает.
— Так он и вправду полицейский?
— Да, самый настоящий полицейский. Он работает в Бюро расследований.
— В ФБР?
— Ну да, только не во всей стране, а в штате.
Джейсон принялся за отбивную. Он опустошил уже половину тарелки, когда наконец тихо спросил:
— А он вернется?
Чувствуя облегчение от этого вопроса, Анни поднесла к губам салфетку.
— Я знаю, что он хочет вернуться, — сказала она. — На самом деле, ему не хотелось уезжать, но у него не было выбора. Он приглашал нас к себе. В пятницу, когда ты вернешься из школы, мы поедем к нему. У Джейсона был взволнованный вид.
— В Оклахома-Сити?
— Да.
— И … останемся у него?
— Да.
— А-а, — только и сказал он. Но его глаза и выражение лица говорили Анни гораздо больше. Во-первых, он пришел в восторг — Джейсон любил ездить туда, где он еще не бывал. Во-вторых, он был взволнован и насторожен.
Джейсон окончил ужин и встал из-за стола.
— У тебя есть задание на дом? — поинтересовалась Анни.
— Нет. — Он отвернулся и сунул руки в карманы. — Пойду к себе.
Джейсон чувствовал, что она смотрит ему в спину, как она всегда делала, когда пыталась угадать, что у него на уме. Мать желала ему добра, но он вовсе не хотел, чтобы она знала, что у него на уме. И чтобы никто другой не знал.
— Пока, — сказал он, покидая кухню.
— Джейсон?
Он остановился в дверях и поднял плечи.
— Да?
— Ты в порядке? Конечно, мам, — соврал он.
В своей комнате он закрыл дверь и в темноте скорчился на кровати. От чувства собственной вины у него кололо под ложечкой. Он знал, что нехорошо врать маме, но, если ей сказать, что все плохо, она захочет узнать, почему.
«Да, все плохо», — подумал Джейсон, всхлипнув. Его папа умер и никогда больше не вернется к нему.
«Ну же, скажи вслух, трус, — яростно прошептал он самому себе. — Он умер».
Потом пришли слезы. Джейсон старался не плакать, но не знал, как сдержать себя, и слезы лились и лились. Он спрятал лицо в шарф с эмблемой футбольной команды Далласа, который подарил ему папа, и тихо скулил.
Папа, папочка, зачем ты умер?
Зачем ты ударил маму, а потом ушел и умер вот так? Почему ты назвал меня ублюдком? Мне так больно, папочка, так больно, а сердиться на тебя я не могу, нам в воскресной школе сказали, что нельзя сердиться на тех, кто умер.
Джейсон колотил по кровати стиснутыми кулаками. Он знал, что ведет себя черт-те как, но ему было все равно; он не мог заставить себя не сердиться на папу. Папа ударил маму! Он о таком и не слыхал, чтобы чей-нибудь отец бил мать!
Но, даже сердясь на отца, Джейсон испытывал внутреннюю боль, потому что даже если он и ударил маму, Джейсону не хотелось, чтобы его папа умирал. И не хотелось, чтобы этот другой, Харпер, крутился рядом. Не хотелось, чтобы он приглашал Джейсона и его маму в город на уик-энд. Не хотелось радоваться предстоящей поездке. В этом не было ничего хорошего. Все это было нечестно! Мальчик почему-то чувствовал себя предателем.
— Почему это нельзя вернуть время, когда мама не сердилась и папа был жив?
Джейсон чувствовал, что глаза все сильнее щиплет, и в конце концов он понял, что снова плачет, как последний трус. Ну и пусть. Ему всего лишь хочется, чтобы все было по-прежнему, чтобы папа был там, где ему и полагалось быть.
Он сильнее скорчился и глубже зарылся лицом в шарф, стараясь подавить рыдания. Папа, папочка, я все равно люблю тебя.
Анни тревожилась за Джейсона. Он никогда не сидел у себя в комнате весь вечер. Время ложиться спать, а он не выходил с самого ужина. Она поднялась наверх и не увидела светлой щели под дверью. Она тихонько отворила дверь и облегченно вздохнула: он уже спал.
Не в силах преодолеть нежность к своему сыну, которого она любила больше жизни, Анни подошла к кровати и остановилась. Свет из коридора падал на его светлые волосы и тонкое лицо с высокими скулами. Она помешкала, потом нагнулась и осторожно поцеловала его. Заметила следы слез на его щеках. И сердце ее сжалось.
Бедный мой малыш, как тебе, должно быть, больно. Я отдала бы все, чтобы утешить тебя.
Но она не могла вернуть ему отца, хотя лишь это — она знала — могло излечить горе Джейсона.
Она коснулась губами его лба и нежно прошептала:
— Спи, милый, приятных тебе снов. Я люблю тебя.
Поправляя на нем одеяло, она заметила, во что он одет. И сердце ее сжалось, когда она увидела, что на Джейсоне любимая старая футболка Майка.
Поздно вечером, когда Анни запирала входную дверь, зазвонил телефон. Анни бросилась снять трубку, но рука ее застыла в дюйме от аппарата. Неужто Харпер? Пожалуйста, Господи, пусть он!
Глубоко вдохнув, чтобы взять себя в руки, она сняла трубку после третьего звонка.
— Алло!
Молчание было ей ответом. И сердце ее упало. Никого.
Нет, это неправда. Непохоже, чтобы линию разъединили, чтобы на том конце повесили трубку. Она слышала слабый вздох, затем еще один. Как в ту ночь, перед тем, как она обнаружила входную дверь открытой.
— Алло! — настойчиво произнесла она. — Кто говорит? Никакого ответа.
— Это не смешно. Если ты снова позвонишь, я тебя все равно вычислю и скажу твоим родителям.
Раздался ясный щелчок, потом гудки.
Рассердившись на придурка, который затевает подобные игры среди ночи, Анни бросила трубку на рычаг. Должно быть, какой-то мальчишка. Дети часто разыгрывают такие штучки с телефоном.
В четверг, когда Джейсон был в школе, Анни решила перебрать свой гардероб. Если она собирается завтра ехать в город, ей надо позаботиться о наряде. Она так долго никуда не ходила, кроме церкви и бакалейной лавки, что совершенно забыла, что такое быть хорошо одетой.
По дороге к гардеробу она бросила взгляд на свое отражение в большом зеркале и остановилась как
