– Иногда приходилось, – ответил Мельник, немного покривив душой. Не далее как три дня назад он в компании с Бурцевым и Гаджиевым сжег на даче какого-то мафиози вместе с догом, машиной и телохранителем.
– А дети там были?
– Нет, не было… – рассеянно ответил Мельник, думая о своем. Он вдруг спохватился и посмотрел на Викторию. В глазах ее проскользнула какая-то печаль и тут же исчезла, стоило ей улыбнуться.
Официант принес мясо по-швейцарски. Мельнику раньше такое есть не приходилось.
– Давайте, Саша, выпьем за вашу работу, – произнесла Виктория, поднимая бокал. – У вас благородная профессия.
Мельник не нашелся что ответить. Края бокалов соприкоснулись с приятным звоном. Вино было сладким и терпким. Мельнику оно понравилось.
– Здесь неплохо готовят, – заметила Виктория. – В 'Синедрионе' то же мясо по-швейцарски гораздо хуже. И вообще тут очень приятно.
– Да, – сказал Мельник. Он не привык к салонным беседам и сейчас усиленно пытался подыскать тему для разговора. Наконец он решил взять инициативу в свои руки, воспользовавшись образовавшейся в разговоре паузой.
– Давайте выпьем за вашу работу, – предложил он. – Кстати, где вы работаете, Виктория?
– Я не работаю. – Виктория мягко улыбнулась. – Я, если можно так выразиться, домохозяйка.
'Отлично, – подумал Мельник. – Точно, муж бандит или банкир какой-нибудь криминальный'.
– Ну что же, – снисходительно заметил он, – домохозяйка – это тоже профессия, причем достаточно сложная.
Фраза прозвучала двусмысленно.
– Вы женаты, Саша? – спросила Виктория. Обручальное кольцо Мельник носить не любил, а после смерти Полины и вовсе выбросил. Он не хотел оставлять ничего напоминающего о ней: это была прежняя жизнь, и она закончилась. Мельник подумал и решил сказать полуправду.
– Я был женат, – сухо произнес он. – Жена и дочь… В общем, они сгорели.
Он поставил бокал на стол. Лицо Виктории дрогнуло, она взяла его за руку.
– Извините, – сказал она. – Я не хотела причинить вам боль.
– Ничего, – ответил Мельник. – Вы же не знали.
– А давайте перейдем на 'ты', – Виктория улыбнулась, глаза ее повеселели.
– Давайте, – согласился Мельник, считая это лучшим выходом из данной ситуации.
Виктория подняла бокал.
– За нас, – сказала она.
– За нас.
Они допили вино. Виктория загадочно улыбнулась.
– Ты сегодня совсем-совсем свободный? – спросила она.
– Да.
– Тогда поехали ко мне, – она встала и взяла сумочку. Мельнику ничего не оставалось, как последовать за ней.
– Сколько с нас? – обратилась Виктория к бармену. Тот быстро посчитал на калькуляторе.
– Тридцать две семьсот.
Виктория кинула на стойку пятидесятитысячную купюру.
– Сдачи не надо.
– Благодарю вас. Заходите еще.
Увидев, что расплачивается дама, бармен удивился, однако на его лице не дрогнул ни один мускул. 'Странный альфонс', – подумал он, глядя вслед удаляющемуся Мельнику.
Всю дорогу Виктория воображала, каким окажется этот пожарник в постели. Она не боялась, что он откажется, потому что с крючка у нее еще никто не срывался.
Квартирка Виктории оказалась несколько менее роскошной, чем предполагал Мельник. Он ожидал увидеть пятикомнатную, с джаккузи и домашним кинотеатром, о какой однажды читал в газете и какую мог представлять, глядя на последнюю модель 'БМВ', но в действительности квартира была однокомнатной, правда, обставленной со вкусом и увешанной коврами. Главную достопримечательность составляла огромная кровать с зеркалом на потолке. Чуть позже Мельник сообразил, что это, скорее всего, не основное жилье, а место встреч, вероятно даже, тайное от мужа.
– В ванную пойдешь? – предложила Виктория.
– Конечно, – Мельник вошел во вкус. Он решил играть роль изысканного любовника, во всяком случае, как он это понимал. – А ты, моя дорогая, пойдешь со мной.
– Я присоединюсь чуть позже, – ответила Виктория. – Пока ты моешься, я подготовлю ложе.
Ванная комната оказалась отделана зеркальным кафелем. 'Сдвинутая на зеркалах', – подумал Мельник, залезая под душ. К своему удивлению, твердого мыла он не обнаружил. Пришлось использовать какую-то душистую жидкость во флакончике, напоминающую шампунь. Она давала обильную пену и называлась 'Mousse de baignoir' . 'Французская, – решил Мельник. – И пахнет приятно'. Он помылся, выключил воду и вытерся ворсистым махровым полотенцем.
Когда он появился в комнате, обвязав полотенце вокруг бедер, Виктория ждала его у разобранной постели. На ней была длинная шелковая рубашка, под которой просвечивало натренированное в фитнесс-центре тело.
'Призывная девочка', – подумал Мельник. Виктория приблизилась к нему и прошептала:
– Дорогой, я так люблю тебя!
Ее правая рука скользнула вниз, и полотенце упало на толстый мягкий ковер, обнажив внушительное хозяйство лейтенанта спецназа, заботливо подкорректированное медиками.
– Ого, все это твое!
– Ну, а чье же! – Мельник привлек ее к себе и провел пальцами по плечам, снимая рубашку. Кожа у Виктории была гладкая, словно шелк.
Виктория прижалась к нему, чтобы почувствовать его эрекцию.
– Я так тебя хочу! – простонала она, и Мельник обнял ее. – Ох, не так сильно. – Ногти впились ему в спину. Мельник ослабил руки. Их губы встретились.
Целоваться Виктория умела. Наконец она отстранилась и, переводя дух, прошептала:
– Ты весь дрожишь, ты как железный. Идем.
Она увлекла его на кровать, которая прогнулась под ними и словно бы пошла волнами.
