Тем временем вскочивший с пола 'шестерка' прило-жил бутылкой по голове рванувшегося в гущу боя Пана и прыгнул к Земе, норовя расписать получившейся 'ро-зочкой' лицо. Заниматься им Мельнику было некогда. Вырубленный Паном Второй и боец со сломанным но-сом, у которого еще не успели заплыть глаза, рвану-лись к нему, желая воздать сторицей за хлебосольное гостеприимство. Его Мельник встретил пяткой в пах и той же ногой втер Второму по голени, добавив кула- ком в лоб. Лоб оказался крепким, но Мельник сумел отпрыгнуть, пропуская мимо удар, и, схватив за плечо, пнул коленом по позвоночнику. Краем глаза он увидел изготовившегося для боя Боксера и поднимающуюся Ка-банью Тушу.
– Пет-тух! – выдохнул Кабан и, подняв над головой стол, кинул его в Мельника.
Мельник поспешно убрался назад, стол лег совсем рядом. 'Шестерка' уже успел порезать Зему, ткнув 'ро-зочкой' в лицо, но Пан, у которого совсем слетела баш-ня, не дал его добить. Он хлопнул кулаком по столу с осколками рюмок и, словно древний боец муай-тай, влепил 'шестерке' по физиономии. Этот садомазохист-ский прием дал поразительный эффект. Заорали оба сразу: гопник – от того, что осколок проткнул глаз, а Пан – от боли и ярости. Он ринулся в атаку, сметая перевернутые стулья, но был встречен мастерским аппер-котом Боксера, пославшим в нокаут.
Воспользовавшись тем, что самый опасный боец от-влекся, Мельник бросился к нему и сбил подсечкой. На него покатили с двух сторон Кабанья Туша и оправив-шийся Сломанный Нос, причем последний нацепил на руку кастет. Кабан был слишком здоровым, и из двух зол Мельник выбрал размером поменьше. Он сделал подход к Сломанному Носу, провоцируя удар, поймал руку и бросил через спину под ноги Кабану. Это замед-лило продвижение, но справа оказался Боксер, а слева – Второй, оклемавшийся, но все равно двигавшийся как-то странно. Они теснили его в угол, где ему уже точно наступил бы конец. Мельник рванулся на прорыв в самой слабой точке. Второй попытался встретить его ногой, но это была ошибка – Мельник подхватил голень, вздернул вверх и засадил кулаком по яйцам. Пронеся ногу над головой, он скинул полутруп Боксеру, подсознательно отметив, что порвал парню связки. За спиной теперь был целый зал, что давало свободу маневра, а впереди и слева – Сломанный Нос и Кабанья Туша, который вновь вцепился в любимый метательный снаряд.
– Пе-тух, – прохрипел он заветное слово, вздымая стол на вытянутых руках.
– Аааа! – взревел Мельник и понесся ему навстречу.
Он пригнулся, пропуская летящий по воздуху пред-мет, и дважды врезал кулаком по лицу. Тот явно не был готов к такому коварству и безропотно воспринял удары судьбы. Отскочив от него, Мельник пнул в бедро и довел сокрушительный маваши-гэри подъемом стопы под ухо. Сломанный Нос сразу убрался, а Кабан развернулся, чтобы получить еще раз по морде.
Боксер молча приближался, порхая как бабочка и го-товясь жалить как пчела. Его лапа, унизанная золотыми 'гайками', могла приложить не хуже кастета. Мельник отступил, разрывая дистанцию, и, когда тот пошел на сближение, прыгнул на подхват, ухитрившись поймать правой рукой за пятку, а левой толкнуть в колено. Боксер упал на спину, страховаться его не учили, и он крепко приложился затылком. Остался один Кабан. Он был не-сколько обескуражен случившимся, думая, что быстро загасит местных, но теперь понимал, что ошибся. Оста-валось одно – мириться.
– Ладно, – пробурчал он, озирая поле боя. – По-резвились, и будет.
– За петуха ответишь, – жестко произнес Мельник. Пообтеревшись в банде, он узнал цену слов.
Кабан не хотел отвечать. Пухлая рука метнулась во внутренний карман куртки, чтобы достать волыну. И Мельник прыгнул.
Акцентированный прямой удар в нижнюю челюсть ва-лит человека насмерть, но тут вышел не совсем прямой и не совсем акцентированный. Мельник успел достать Кабанью Тушу прежде, чем тот в него выстрелил, вма-зав ступней в хавальник. Тяжел, ох, тяжел был бывший штангист или борец. Будь он полегче – улетел бы, да жил себе потом, но с такой массой инерционного отбрасывания не получилось. Челюсть вместе с башкой ушла назад, хрустнув то ли хрящами, то ли позвоночником, а туловище осталось на месте.
Деревья умирают стоя.
В полной тишине ('шестерка' наконец-то отключил-ся) Кабанья Туша качнулся и медленно завалился назад. От его падения дрогнул пол.
– Ой, елки, – прошептал Зема.
Мельник посмотрел на него. Зема уставился на Тушу, левая сторона лица была в крови.
– Завалил…
– Давай уматывать отсюда, – приказал Мельник. Он оглянулся и заметил Боксера, мрачно наблюдавшего за действием.
Они подхватили Пана, ошалело мотавшего головой, и оттащили его в БМВ. Мельник сель за руль, и они по-неслись в ближайшую больницу. У Пана было сотрясение мозга, да и Зему исполосовали неслабо.
'Центровые, – подумал Мельник, вспоминая СОБР, – наберут же бойцов!'
Весна 1995 года только начиналась.
2
Огромный каменный коттедж в Юкках был выполнен по индивидуальному проекту и принадлежал влиятельному человеку делового мира Петер-бурга. Тщательно расчищенные от снега подъездные до-рожки из розового бетона вели мимо оранжереи, в которой только начали расцветать гиацинты, и завершались у мас-сивного крыльца, выложенного строгим темным гранитом. Обе массивные калитки были крепко заперты, а в доме постоянно дежурили пара шестерок из числа доверенных лиц и в дневное время – повар, садовник и уборщица, развлекающая охрану. Ночью дом превращался в кре-пость.
На втором этаже в кабинете горел камин. Напротив, в глубоком кожаном кресле восседал Никита Артемо-вич Гостев, по погонялу – Гость, вытянув к огню зябнущие ноги, обмороженные в Норильске при первой ходке. Один из центральных уголовных авторитетов Пи-тера являлся по совместительству президентом АОЗТ 'Омерта', но чем именно занимается его фирма, он представлял слабо – хватало других забот, поважнее. Осенью он присоединил к себе группировку Лугового, внезапно оставшуюся без лидера. Самого Сергея Серге-евича порешили в каких-то целях менты, а его люди стали работать на Гостева, хотя и продолжали имено-ваться луговскими.
Только что от Никиты Артемовича ушел Славян – бывший луговской бригадир, не без умысла возвышенный Гостем до звеньевого. Осенняя разборка оставила за собой много вопросов. Одним из белых пятен было таинствен-ное исчезновение трехсот пятидесяти тысяч долларов, которые Луговой не успел приложить к общаку и хранил у себя дома. Из пяти человек, приехавших за деньга-ми, уцелел один, остальные были убиты, в том чис-ле и Карим, особо приближенный к папе. Уцелевший свидетель был выкуплен у ментов и рассказал стран-ную историю о жене Сергея Сергеевича, прикатившей с охранником, который и затеял бойню. Вскоре Виктория Николаевна поступила в морг со множеством пулевых ранений, а 'охранник' бесследно исчез. Возможно, тут имела место внутрисемейная разборка, причем 'семьи' не как банды, а как ячейки общества, и докопаться до истины становилось вообще нереально. Приемная дочь Лугового Альбина также пропала – вероятно, отморозок замочил и ее. Последним местом, где она появлялась, стала квартира адвоката Лебедева. То была вообще тем-ная история. Квартиру штурмовал СОБР и обнаружил мертвую дочь адвоката и раненого оперативника из ФСК. Его тотчас же увезли на Литейный, откуда информация не поступала. Эксперты-баллистики
