природу. И вдруг - его герой исчезает так и не поонанировав в назидание всем низшим созданиям - не утвердив, так сказать, своего благородного превосходства. Это, конечно, отложилось в психике государя ощущением некоей болезненной неполноты. Ну, а спустя время это неутоленное стремление к совершенству прорвалось наружу и...
- Я полез онанировать на эту чертову грушу! - радостно закончил император. - Вон оно как! Наконец-то мне все объяснили. Ай да доктор! Теперь я вижу - вы точно гений.
- Да-с, меня так иногда величают,- скромно признал гений психиатрии. Однако, ваше величество, вы все же заблуждаюетесь насчет груши - это было только самовнушение. Все это происшествие с падением разыгралось исключительно в вашем воображении.
Император ошеломленно замигал:
- Ну, а яйца-то почему тогда распухли?
- Это, разумеется, из-за сострадания к другому вашему другу - аббату,спокойно отвечал доктор. - Когда вы узнали о его увечьи - впрочем, также аутосуггестивном - то это наложило рубец на тонкую душевную ткань вашей психики. Ну, а впоследствии... яйца-то и распухли.
- Доктор,- недоверчиво поинтересовался Ли Фань,- неужели из-за сострадания к своему ближнему могут распухнуть собственные яйца?
- Да, если это сострадание сопровождается самовнушением,- заверил корифей психотерапии. - Ничего удивительного - в психиатрии такие случаи известны во множестве. Да вот пример из моей жизни - мой племянник очень дружил с моей дочуркой. Когда ей было двенадцать лет, у ней приключилась одна женская болезнь... ну, неважно какая... Мой племянник не мог видеться с ней добрую неделю, а до этого он проводил с Бетти, можно сказать, дни напролет. И что же? Бедняжка так сочувствовал своей больной кузине, что у него тоже распухли яйца. А ведь сострадательному юноше было всего тринадцать лет!
- Ну, теперь я ни за что не буду никому сострадать,- заметил на это Гу Жуй. - Нет уж, свои яйца дороже - еще распухнут! Куда это годится.
- Знаете, профессор, вы меня все же не убедили,- приставал прилипчивый зануда Ли Фань. - Вот у нас тут когтеходец есть, итальянский посол де Перастини. Он вот когтями серет - это тоже, по-вашему, от самовнушения?
- То есть,- уточнил доктор Манго,- его дефекация протекает с такими затруднениями, что итальянскому послу кажется будто его зад изнутри кто-то царапает когтями? Вы это имеете в виду под выражением 'когтеходец'?
- Да нет! - прозвучал в ответ дружный хор голосов, и к психиатру вытолкнули де Перастини. - Говорят же вам, он когтями серет! Сами посмотрите,- де Перастини, да покажите же вы ему!
Итальянский посол осклабился и снял с шеи ожерелье, где в три ряда были нанизаны разные когти.
- Вот это,- горделиво стал демонстрировать итальянец,- это, доктор, медвежьи когти, а это вот крокодильи. А вот весь ряд тигриных когтей, а тут у меня чересполосица: коготь варана, коготь льва, коготь муравьеда, коготь орла...
- О, какая богатая коллекция,- оценил доктор Манго. - А откуда вы это взяли?
- Да серет же он ими, говорят же вам! - вновь загремел хор голосов.
- А! - уяснил наконец доктор. - Ну, так что же... Ничего особенного типичный случай маниакального когтеходства. В моей практике случались весьма похожие случаи. Один известный миллионер, к примеру, извлекал из сжатого кулака предмет собачьего естества, так называемый пэнис канина - причем, это был не фокус, а исключительно морально-волевой акт. Вот так-с!
- Доктор, расскажите подробнее! - попросила императрица. - Это так интересно!
Все поддержали, и летописи некитайского двора обогатились следующей невероятной историей.
Вы скажете: эка загадка, почему Рогфейеру
никто руки не подает! Да потому, дескать, ПОЧЕМУ РОГФЕЙЕРУ что поди до Рогфейера доберись - сидит себе НИКТО РУКИ в миллионерской недосягаемости и знать НЕ ПОДАЕТ никого не желает. А вот и ни фигошеньки
подобного. Как раз наоборот - Рогфейер очень
даже подает руку, и вообще - пожимать руки его самое любимое занятие. Он даже нарочно ездит туда, где его никто не знает, чтобы пожать руки разным простодушным гражданам. Встанет где-нибудь у порога в ресторане, поставит рядом табличку: 'Здесь побивается рекорд по числу пожатия рук' - и знай обменивается с прохожими крепким мужским рукопожатием. Конечно, это больше в выходной - в будни-то некогда, надо бизнес двигать.
Ну, откровенно говоря, таким демократом Рогфейер был не всегда. Не сразу он до демократии докатился. Раньше-то он на работе за руку только со своим главным бухгалтером здоровался. Вот и в этот день, пришел он к себе в офис и поприветствовал главбуха:
- Привет, Арчи! Прекрасно выглядишь,- да и прошел к себе в кабинет.
Только дверь закрыл, а следом Арчибальд и заваливает. Покраснел, лицо пятнами, очки вспотели.
- Арчи, что с вами? - Рогфейер-то его.
А главбуха аж трясет всего:
- Мистер Рогфейер, я вас крепко уважаю, вы мультимиллионер, мой босс и все такое, а токо я этого терпеть не согласен! Увольняться я, понятно, не буду, деньгу вы мне хорошую платите, а токо руки я вам после этого никогда не подам, так и знайте!
Швырнул на стол и убежал. Рогфейер смотрит - что это такое ему главбух кинул. Взял, вертит - да и допер наконец: это же, извините меня, penis canina, по научной латыни выражаясь, а если не по латыни, так вообще собачий член! Рогфейер чуть со стула не свалился, когда расчухал: ну, где это видано в приличной компании, чтобы главбух своему родному президенту на стол член собачий швырял! - Да,- думает Рогфейер,- заездил я главбуха, он, вишь ты, в рассудке повредился, бедняга! А интересно, где же это он собачий-то предмет взял? Неужели какую-нибудь дворнягу специально ловил?
Тут к Рогфейеру в кабинет вошел его главный соратник по бизнесу некто Ворденбийт. Обрадованный встречей Рогфейер распростер ему свои объятия. Они крепко пожали друг другу руки, и Рогфейер принялся делиться новостями:
- Ах, Ворденбийт, как ты кстати! Представляешь, у моего главбуха крыша поех...
И вдруг Ворденбийт оборвал его:
- Рогфейер, ты зачем мне в ладонь собачий член сунул?
У Рогфейера аж челюсть отпала:
- Что сунул?
- А вот то,- ответил Ворденбийт и протянул липкую ладонь под нос Рогфейеру. - Да еще кончил туда! Знаешь, Рогфейер, так благородные люди не поступают, да еще с деловыми своими партнерами.
Осерчал Ворденбийт, кинул собачий отросток Рогфейеру на стол и ушел, и дверью хлопнул.
- Да что же они - сговорились меня разыгрывать? - произнес ошеломленный Рогфейер. - Ведь, кажется, серьезные люди, и вдруг - член собачий на стол кидают.
В этот момент запищал селектор, и секретарша сообщила:
- Босс, к вам тут делегация из Голопузии, звонил Президент всея Америки, очень просил их принять.
Вошла делегация, блеща белозубыми улыбками, впереди король и госдеповец, рядом переводчик, а следом еще десяток голопузцев. Ввиду политического этикета Рогфейер, разумеется, принялся их обихаживать:
- Давно, давно мечтал познакомиться!
И руки всем трясет с сердечной улыбкой. Ну, голопузцы польщенные рты лыбят, а дядя короля голопузского - больше всех и долго, долго руку Рогфейера не выпускал - так приятно было ему с самим Рогфейером здороваться.
Тут госдеповец к Рогфейеру подходит и тихонько так спрашивает:
- Рогфейер, вы зачем нашим потенциальным союзникам в руку собачьих членов насовали?
Вот те на! - Да, это уж на дружеский розыгрыш не спишешь,- думает Рогфейер. Но деваться-то некуда, держит мину:
- Все,- говорит,- путем, не обращайте внимания.
