появилось то, что так опрометчиво ввел в дупло наш храбрый король, то дя- тял решил, что к нему в жилище нагло лезет змея. Не мешкая ни секунды, дятел откинул голову да ка-ак долбанул клювом противное страшилище, метя в голову! - а все знают, какой клюв у дятла: большой, острый и твердый как алмаз!
И дебри заповедного Булонского леса огласил вопль, ис- полненный величайшего негодования и обиды. Его услышала даже мадам Помпадур в Версальском дворце, не говоря уже о заблу- дившейся в лесу свите, только они не поняли, что это кричит их уязвленный король. А меж тем это он и был - и тогда, ко- гда испускал свой титанический вопль, и тогда, когда слетал с дерева, будто отброшенный чьей-то исполинской рукой, и то- гда, когда катался голым задом по лесному мху, вереща и ры- дая от огорчения,- все это был наш добрый король Луи, и по- рукой тому его верный сенешаль, видевший все своими глазами.
- Ваше величество! - возопил он встревоженно. - Что с вами?
Но король почему-то никак не хотел ответить членораз- дельно и лишь спустя добрых десять минут вскричал:
- Ты!.. Сука!.. Там!.. Змея!.. Меня укусила-а-а!.. Уми- ра-а-ю-у!..
Сенешаль воздел голову и увидел торчащую из дупла голо- ву дятла, который как раз глядел вниз, изучая обстановку.
- Успокойтесь, сир,- поспешил утешить короля сенешаль,- это не змея, а всего-навсего большой пестрый дятел. Вы буде- те жить, сир!
Ответ короля на это до сих пор остается тайной, которую сенешаль никому не выдал. Но позже, понемногу придя в себя, король все же не удержался от едкого замечания:
- Ну и фуфло же ты, сенешаль,- горько сказал наш крот- кий монарх,- что даешь своему королю такие фуфлыжные советы! По крайности, ты мог хотя бы предварительно проверить безо- пасность этого проклятого дупла!
- Но, ваше величество, вы же сами меня туда не пустили!
Но расстроенный Луи не слушал никаких оправданий. Он вообще не желал разговаривать с сенешалем, лишь подобрал с земли перочинный ножик и снова принялся ковырять дырку в стволе. Сенешаль, пытаясь как-то загладить свою вину, напра- сно упрашивал его:
- Ах, ваше величество, расслабьтесь, передохните! Я сам расколупаю эту проклятую щель!
- Спасибо, сенешаль,- с ядовитым смирением отвечал ему король,- я уж лучше как-нибудь сам. У тебя свои представле- ния о том, каким должно быть дупло, а у меня - свои. Уж луч- ше я все сделаю так, как мне надо, а то откуда ты знаешь, какие у меня там особенности. Подольше провожусь, устану, из- мучусь весь, зато мне будет все впору, удобно, никуда не ла- зить...
И изводя несчастного сенешаля своей самоотверженностью, король прилежно трудился, продолжая долбить ствол ножом. По- том он все-таки допустил к этому сенешаля, но окончательную отделку произвел сам.
- Ну вот,- сказал наш бравый король удовлетворенно,- теперь только устлать стенки скважины мхом, для мягкости, и будет то, что надо!
- Ваше величество, а как насчет увлажнения? - озаботил- ся сенешаль. Не будет ли слишком сухо?
- Что ты предлагаешь?
- Дупло дятла, ваше величество, наверняка устлано пу- хом. Если его достать и еще смазать яичным желтком, то...
- Отличная идея! - одобрил, смягчаясь, король.
'Все-таки и от сенешаля бывает иногда какая-то польза', - подумал он.
А сенешаль быстренько слазил на дерево, выгнал дятла, достал пух и яйца и, спустившись, подготовил надлежащим обра- зом скважину. Он лично проверил большим пальцем, не завелось ли в новом дупле какое-нибудь вредное животное, и решил, что на сей раз опасность исключена.
- А теперь, сенешаль,- сказал Луи,- иди-ка ты вон в те кустики и сиди там, пока я тебя не позову, а то я стесняюсь.
- Как, сир, вы не допустите меня лицезреть королевский шпандох? огорчился сенешаль.
- Нет, дружок, я боюсь, как бы ты снова меня не сглазил.
Обиженный сенешаль пожелал его величеству успеха и уда- лился в кусты. Вообще-то он был страшно зол на короля за то, что тот обозвал его, сенешаля, фуфлом. Он спрятался в кустах так, чтобы его не было видно, а сам достал у себя из планше- та бумагу и карандаш и стал лихорадочно делать зарисовки. 'Пошлю эти рисунки в лондонский 'Панч' - пусть весь мир зна- ет, что вытворяет наш додик-король!' - злорадно мечтал сене- шаль.
А добрый король Луи, не подозревая о таком вероломстве, нежно шептал 'Моя лапушка, пряничек, помпушечка моя...' и производил меж тем колебательные движения, то приближая свой таз к стволу вяза, то отодвигая его. Вся королевская душа пела, каждая жилочка в нем радовалась жизни. 'Что значит на- стоящая близость с природой!' - думал про себя Луи. Он так увлекся, что спустя без остановки продолжил колебать вяз. Правда, королю ужасно мешало то, что почва под его ногами притопталась, и Луи теперь приходилось приподниматься на цы- почках, но пылкий король отважно решил пренебречь этой поме- хой - оставалось уже недолго.
И вот настал миг, сполна возместивший доброму королю все неудачи этого дня, включая злополучного дятла и пыхтения стоя на цыпочках. Казалось, сама природа благоговейно замер- ла, не решаясь потревожить торжественности момента,- смолкли птицы, в ветвях не шевелился ни единый листочек... 'По кай- фу!..' - в сладкой истоме шептал Луи, обхватив в полузабытье ствол. Он все не распускал объятия, желая увековечить бла- женное мгновение.
Эта-то затянувшаяся пауза и погубила венценосного бедо- лагу: едва он собрался вынуть то, что любой иной вынул бы уже давно, как вдруг почувствовал, что вынуть-то и не может! Что-то внутри скважины крепко обхватило важнейший из членов королевского тела и не пускало его на волю. А все дело в том, что когда король с сенешалем скоблили дупло, то в нем осталось много древесной крошки. Смешавшись с желтком дятла и ко- ролевким секретом, она образовала ту смесь, из которой как раз готовят сверхклейкий раствор. Пока Луи совершал безоста- новочные движения, этот раствор не успевал схватиться, но стоило королю на минутку замереть - и - оп-па! влип!!! Да еще как влип-то - посудите сами, египетские пирамиды потому и простояли семь тысяч лет, что камни в них скреплены меж собой раствором, куда входит желток страуса и сперма фарао- нов. Разумеется, бедняга-король не ведал, что он заново от- крыл утраченный секрет пирамид, ведь рядом не было придвор- ного алхимика, чтобы растолковать Луи всемирное значение его королевского опыта. Но даже если бы ему вручили за это за- служенную Нобелевскую премию, разве это утешило бы несчастно- го короля?
Конечно, нет! - король, как ни пытался, не мог освобо- диться от цепкой хватки коварной дырки. А он и так ужасно устал стоять на цыпочках, а тут еще на него почему-то напала страшная чесотка. Чесалось, впрочем, не то место, которое бы- ло скрыто в дупле, а около него. Но поскольку последним решительным движением король прижал себя к вязу тесней некуда, то теперь пальцы его рук еле могли протиснуться туда, где чесалось, и несчастный Луи никак не мог почесаться от души и унять этот кусачий зуд. Король уже по-всякому пробовал осво- бодиться - то шевелил телом вправо, то влево, то пытался расслабиться и съежить застрявшее в дупле до самого маленького размера - но все без толку: застрявшее-то съеживалось, но все равно оставалось сцепленным с дуплом.
- Сенешаль! - воззвал, наконец, отчаявшийся король. - Мой верный сенешаль, где ты?
Ответом было молчание.
'Нет, надо говорить так, чтобы он думал, будто ничего особенного не случилось',- решил король.
- Сенешаль, а, сенешаль! Хочешь, скажу чего-то? Ты с катушек повалишься, в натуре!
Но сенешаль почему-то не заинтересовался.
- Сенешаль! Падла! С тобой король говорит, кажется! - взревел наш кроткий король Луи.
Но и гнев монарха не впечатлил сенешаля. И тогда Луи испугался: не круто ли он берет с сенешалем? И наш милосерд- ный король сменил тон:
- Сенешаль, голубчик, ты, поди, на меня из-за кобылы обиделся? Так я пошутил, ты не думай!
- ...
- Если хочешь, так можешь моего жеребца трахнуть,- пожа- луйста, я слова против не скажу,- предложил великодушный мо- нарх.
