выбираться из Ориссы.
Они пошли пустой улицей, все дальше от моря, и вышли на главную площадь, где была знаменитая Палата Ориссы. И тут Грэму показалось, что по крыше здания скользнула какая-то серая тень.
— Капитан… То есть, сеньор Вианор, — поправился Дуанти. — Кажется, я видел какую-то серую птицу вон там на крыше.
— И я! — подхватил Стагга Бу.
— Дуанти, а ты не мог бы попробовать вместе с нашим замечательным прорицателем поймать эту птицу? — попросил Вианор.
— Чур, я главный! — тут же выпалил Стагга.
— Это почему же? — возмутился Дуанти.
— А потому, что мой кузен Вигга — птицелов, и я ему не раз помогал, вот почему!
— Ну, тихо, вы, — урезонил Вианор. — Птица непростая, предупреждаю. И помните — что бы ни случилось в ближайшее время, ваше дело — ловить птицу. Поняли?
— Есть, сеньор маг! — отсалютовал Дуанти.
И они со Стаггой, шепотом споря и ругаясь, скрылись в здании Палаты.
А Трор уже стоял с обнаженным Свенталем в руке, глядя куда-то в дальний угол площади, а Вианор уже поднял свой жезл, — и Грэму вновь, как на корабле Хорса и раньше, в Эшпоре, почудился звук трубы и ржание скачущего табуна. А вслед за тем послышалось какое-то надвигающееся чавканье и шум. И с той стороны, откуда все громче неслись эти звуки, появилась наконец — Грэм не поверил своим глазам — исполинская пасть. Она была лишь немного ниже домов на площади и такой огромной, что могла ухватить добрых два этажа. Челюсти её были оснащены клыками в рост человека, и меж них свешивался до земли синий слюнявый язык. Пасть плыла по воздуху без всякой поддержки — у неё не было не только ног, но даже глаз или ушей, — одна пасть, и только вверху виднелись провалы ноздрей. Время от времени синий язык шлепался на мостовую, слизывая разный мусор, и Пасть с чудовищным клацаньем зубов глотала, чавкая, свою добычу, роняя на землю отвратительные желтые слюни.
— Вот и объяснение, почему в городе нет никакой живности, не говоря о мародерах, — произнес маг. — Трор!
— Да?
— Это тварь из геенны одного нижнего мира. Нам надо загнать её обратно.
— Как с ней биться?
— Язык! У ней уязвим только язык. Задержи её, а я попытаюсь открыть дверь.
А Пасть уже учуяла добычу. Шумно втягивая воздух в громадные ноздри, она повернулась в сторону людей и с громким урчанием потащилась через площадь. От неё со страшной силой смердело.
— Укройся, Грэм, — коротко бросил Трор.
Рыцарь выждал, пока Пасть не оказалась в десятке шагов, и сам кинулся ей навстречу. С молниеносной быстротой он подскочил к волочащемуся языку, полоснул по нему мечом, и тотчас отпрыгнул в сторону. Урчание сменилось яростным ревом, и челюсти бешено клацнули, хватая воздух в том месте, где миг назад находился Трор.
И тут Грэму стало плохо. Он даже не испугался, он просто физически не мог уже выносить этого чудовищного рева-урчания. От зловония Пасти у него мутилось сознание, и не выдержав, Грэм, согнувшись, повалился на мостовую и в корчах покатился по ней, зажимая руками уши.
А Вианор куда-то исчез с глаз долой — Грэм не знал, куда и зачем, да и было не до того. Лишь Трор в одиночку сражался с ужасной гадиной, то вонзая клинок, то все так же стремительно уклоняясь от движений громадного языка. На мостовой всюду были хлопья липкой желтой слюны и лужи крови из пораненной Пасти, а через какое-то время на камни шлепнулся кусок языка, вырубленный ударами Трора. Пасть взвыла так, что у Грэма заложило в ушах. Он начал уже терять сознание, как вдруг сквозь рев и клацанье Пасти оруженосец Грэм отчетливо расслышал какой-то щебет, вроде воробьиного, и заметил, что над ним вьется небольшая пестрая птичка, похожая на трясогузку. Грэму даже показалось, что она пытается как-то взбодрить его — и к своему удивлению, Грэм почувствовал себя лучше.
Превозмогая тошноту и слабость, он поднялся на ноги и увидел, что Трору приходится туго. Вся площадь была в потеках слюней и крови, и двигаться по ней было трудно — а Пасть, несмотря на свои раны, преследовала Трора с неистощимым упорством. Поскользнувшись в одной из луж, рыцарь покатился по камням — и сразу же на него сверху стал накатывать отвратительный липкий язык. С каким-то воплем, не помня себя, Грэм кинулся на подмогу Трору, но тут с другого конца площади полыхнула молния, ударила в язык, и он отдернулся от почти уже настигнутой добычи. Понесся противный запах паленого мяса, а Грэм наконец увидел Вианора. Подняв жезл в одной руке, другой рукой маг как бы удерживал край какого-то полога, и за этим пологом билось какое-то багрово-черное пламя.
— Браннбог! — кричал маг. — Ко мне! Держи дверь, пока я не загоню в неё Пасть!
Поднявшись с мостовой, Трор в несколько прыжков достиг места, где Вианор удерживал невидимую дверь, и как бы поменялся с ним, подставив плечи под некую тяжесть. А Вианор, выставив впереди себя жезл, кинулся к твари — и на конце его жезла засветился большой белый шар.
— Помоги Трору! — крикнул Вианор Грэму.
Оруженосец, пробежав через площадь, встал рядом с рыцарем, и сразу почувствовал, как и на него навалилось что-то неимоверно тяжелое. Но Трор стоял как скала — и Грэм, сцепив зубы, остался на ногах рядом с ним.
— Ты очень вовремя, мастер Грэм, — хрипло поблагодарил Трор.
Тем временем Пасть попыталась атаковать Вианора — и заорала, наткнувшись на белое пламя. Язык отдернулся, и Пасть принялась реветь громче прежнего, но уже не от ярости, а от боли и страха. А Вианор, внимательно и точно двигаясь, преследовал Пасть, подгоняя её пламенем, как хлыстом. Она уже зависла близко к тому месту, где держали свою ношу Трор и оруженосец.
— Держись, Грэм! — предупредил рыцарь.
И вновь Грэм услышал щебет, и к нему на плечо уселась все та же пестрая птичка, и вновь Грэму сразу стало легче. В этот миг что-то будто раскрылось, полыхнуло черно-багровым — и Грэму так показалось, будто из какой-то другой пасти вывалился огромный язык, смахнул Пасть на площади — и эта багровая пасть сразу захлопнулась — и исчезла.
И — все, сразу ушла тяжесть, и Грэм с невольным стоном кое-как выпрямил спину. Трор тут же рядом разминал плечи. Он устало улыбнулся Грэму:
— А хорошая у тебя подружка, мастер Грэм!
— Что? А, — Грэм понял, что Трор говорит о той птичке — он и не заметил, как она улетела.
— Пойдемте к фонтану, — позвал меж тем маг. — Мы все вывозились в слюнях. Фу, какая мерзость.
По счастью, фонтан на площади исправно гнал воду, и в него совсем не попали гадостные выделения из Пасти. Все трое бухнулись в воду прямо в одежде — и вдруг послышались крики где-то вверху.
Кричал никто иной, как Стагга Бу: они висел, уцепившись за ноги давешней серой птицы, а она, изо всех сил размахивая крыльями, пролетала над площадью, унося с собой гнома. С шеи стервятника свисала веревка, а с крыши Палаты им вслед что-то кричал Дуанти.
— Вианор! Трор! Грэм! — взывал Стагга. — Я сейчас упаду! Помогите!
— Прыгай вниз, когда будешь над фонтаном! — закричал Грэм.
Но этого не понадобилось. К ускользающему вместе со Стаггой стервятнику подлетела откуда-то прежняя пестрая птичка и принялась яростно клевать его в голову. Серый хищник завертел головой, потерял ориентацию и начал быстро опускаться вниз. Проворно подскочивший Трор легко подхватил гнома, а другой рукой мгновенно поймал и конец веревки.
Еще вися над землей в руке Трора, Стагга принялся браво докладывать:
— Ваше приказание выполнено, сэр! Серый стервятник замечательно пойман и великолепно доставлен прямо в руки!
Подбежал Дуанти и, тяжело переводя дыхание, накинулся на гнома:
— Сеньор Вианор! Из-за этого раззявы мы едва не упустили добычу! Он взялся держать веревку, а сам отпустил её, заглядевшись на ваш бой внизу.
— Но зато я мастерски поймал его за ноги! — немедленно возразил гном.