станок.
- Завмастерской на месте? - спросил Джума у молодого человека.
- Сейчас позову, - он отошел в глубину, крикнул: - Владимир Карпович, вас клиент просит.
Вышел пожилой человек в зеленой заношенной военной рубахе, с которой давно были спороты погоны, в засмальцованных брюках.
- Вы ко мне? - спросил он Джуму.
- К вам. Может поможете. Я ищу Ющенко Дмитрия Тарасовича. Он работает у вас?
- Уже нет, ушел на пенсию, стар. Что, сейф барахлит?
- Барахлит. А домашний его адресок не дадите?
- Он обслуживал вас раньше?
- Да.
- Иногда он еще соглашается пойти к старым клиентам. Подождите, поищу, - он отошел к шкафу, стал рыться в бумажках, затем вернулся: Запишите: улица Кривоноса пять, квартира семь.
- Спасибо, - кивнув, Джума вышел. Он знал: Кривоноса находится в новом жилом массиве, ехать туда троллейбусом. Ехать далеко. Еще десять-пятнадцать лет назад там было поле, стадион какого-то завода и ипподром. Джума сидел у окна, смотрел. Теперь поле было вдоль и вглубь застроено новыми высотками, лишь кое-где меж ними, как гнилые зубы среди здоровых торчали старые однои двухэтажные развалюхи. Дом пять он и нашел среди этих доживавших свой век строений. Квартира семь была на втором этаже. Позвонил. Дверь открыла пожилая женщина.
- Вам кого? - спросила она нелюбезно.
- Ющенко Дмитрий Тарасович здесь живет? - спросил Джума.
- Здесь, здесь, оставили б его в покое уже, на пенсии он.
- Я из милиции, по важному делу.
Она недоверчиво оглядела Джуму - его безрукавку, живот, вывалившийся из брюк, затем крикнула куда-то в глубину квартиры:
- Дед, к тебе, вроде из милиции.
Джума несмело вошел в переднюю. Навстречу ему вышел старик в теплой байковой сорочке, поношенных брюках и шлепанцах на босу ногу.
- Из милиции говоришь? - он смотрел на Джуму сквозь очки в плохонькой оправе. - Проходи. Когда-то я один сейф твоему начальнику доводил до ума. Садись.
Джума сел на шаткий простой стул.
- Я к вам по другому делу, Дмитрий Тарасович. В свое время вы обслуживали сейфы в музее декоративного и прикладного искусства.
- Было такое. Там в секретном кабинете строгий профессор работал.
- Работал. Профессор Гилевский, - уточнил Джума.
- Во-во! Сейф у него древний, но сильный, венский 'Густав Шлезингер'.
- Когда вас Гилевский приглашал последний раз?
- Дайте-ка подумать, - он притронулся к дужке очков, и Джума увидел большие, некогда сильные пальцы с темными трещинами у ногтей. - Давно, очень давно, годов пятнадцать-двадцать назад, если не более.
- В связи с чем?
- Сейф тот запирается на два замка. Так вот во втором выработался один зубец. Ну этого ты не поймешь. Тут только я кумекаю. И попросил профессор сделать к этому замку ключ. Свой он утерял. Мастачил я это дело две недели. Вот и вся сказка тебе.
- К какому замку вы делали ключ - к верхнему или нижнему?
- К нижнему.
- И вы это запомнили?! - удивился Джума.
- А как же? Сейфы ломаются не каждый день. Те, что я обслуживал, помню и знаю на память, знаю, у какого какой норов. Что ж ты хочешь, парень, это моя работа, тут халтурить нельзя, это тебе не ключик к английскому замку сделать. Тут мой авторитет нужен, - не без гордости сказал старик.
Джума встал.
- Все, Дмитрий Тарасович. Больше вопросов у меня нет. Простите, что побеспокоил, желаю вам здоровья.
- Э-э, где его теперь купишь, здоровье-то. Жизнь бьет не по годам, а по ребрам... Ну, будь здоров!..
Джума отправился в прокуратуру, Паскалова его уже ждала.
- Дайте чего-нибудь попить, - попросил Джума, утирая лицо платком. Набегался, жарко, - он взял графин. - А стаканчик есть?
- Есть, но на нем 'пальцы', я его на всякий случай заперла в сейф.
- Чьи 'пальцы'?
- Чаусова. Сейчас принесу вам стакан. Она куда-то сбегала, принесла чашку.
Шумно отодвинув стул, Джума уселся. - Итак: Пестерев наносил визит Гилевскому. Похоже его, выходившего через балконную дверь, видел мой свидетель. Так и сказал: 'Молодой дядька. Низенький, щуплый. Хромал он'.
- Когда он его видел?
- Время подходит: в пять-шесть вечера.
- Число, месяц?
- Вот тут закавыка. Парень сказал, что это была весна, кажется апрель.
- А Гилевский убит двадцать первого июня, совсем недавно. Вряд ли ваш свидетель спутал весну с разгаром лета. Это раз. Во-вторых, ведь и Пестерев говорит, что был у Гилевского в апреле, - сказала Кира.
- Но мы не знаем, где он был у Гилевского: дома или на работе?
- Да, это мое упущение. Знаете что, сейчас мы поедем к любовнице Чаусова госпоже Непомнящей. Я отправлюсь сразу к ней, а вы по дороге заскочите в банк, постарайтесь повидать Пестерева, поговорите с ним.
- Хорошо. Теперь дальше: я нашел слесаря, обслуживавшего сейфы в музее. Когда-то по вызову Гилевского он ремонтировал нижний замок сейфа в кабинете Гилевского, и наш покойный профессор, сославшись, что потерял ключ от нижнего замка, заказал слесарю второй ключ.
Кира была поражена:
- Значит у Гилевского было два ключа, он без директора музея мог запросто открыть сейф?!
- Выходит, так, - согласился Джума.
- Видимо, ему очень понадобилось открыть сейф, что-то посмотреть там или взять, - резюмировала Кира. - С тех пор он постоянно имел такую возможность. 'Неужели пакет Диомиди?' - подумала про себя Кира. И сказала: - Ну что, отправимся. Я с Непомнящей созвонилась. Она ждет...
На углу улицы Артема они расстались: Джума пошел в банк, Кира поехала к Непомнящей. Джума предъявил удостоверение милиционеру, стоявшему у двери в банк, и выяснил, что шофер Пестерев и инкассаторы во внутреннем дворе, и сейчас готовятся куда-то ехать инкассировать выручку. Через холл Джума прошел во двор, увидел машину, возле нее троих, Пестерева он узнал сразу. Подошел.
- Вадим Никитич, поговорить надо, кое-что уточнить, отойдем в сторонку. - Они отошли к бочке с водой, стоявшей под водосточной трубой.
- Все по тому же делу? - спросил Пестерев.
- Все по тому же, дорогой.
- Хоть как-то продвинулись?
- С Божьей помощью... Вы когда последний раз видели Гилевского?
- Я же сказал следовательше: в апреле.
- Где? У него дома, у вас дома?
- Нет, у него на работе.
- Как прошли в его кабинет?
- Он ждал меня перед входом в музей, провел к себе.
