Его взор был прикован к ее губам, и Медина понимала, что он хочет ее поцеловать.
Они просидели за разговором до самого вечера.
Когда стемнело, маркиз вывел Медину на палубу, чтобы полюбоваться звездами.
— Наши звезды! — тихо сказала Медина. — Они смотрят на нас и оберегают нас.
— Помолимся же, чтобы они не покинули нас до конца нашей жизни, — произнес маркиз.
Он говорил так серьезно, что Медина взглянула на него с удивлением, а потом воскликнула:
— Только ты мог так сказать!
— Этому научили меня ты и твой отец, — ответил маркиз. — Если я немножко попрактикуюсь, то буду выражаться еще цветистее.
Медика рассмеялась.
Он поцеловал ее, и она вновь подумала, как сильно он отличается от того человека, который ступил на землю Аравии, желая достичь Мекки, потому что хотел выиграть какое-то глупое пари!
»Я люблю тебя… Я люблю… тебя!»— кричало ее сердце в тот миг, когда маркиз взял в плен ее губы.
Наутро, одетая в белое платье с небольшим турнюром, она выглядела очень юной и воздушной.
Маркиз впервые увидел ее в европейском платье.
Накануне вечером на ней был восточный кафтан — единственная вещь из запасов портнихи, которая не требовала подгонки.
Сейчас, с волосами, тщательно уложенными модным парикмахером, посланным на яхту супругой консула, и в фате из брюссельского кружева, она казалась престо совершенством.
Маркиз подумал, что она настолько прекрасна» что во всем Лондоне никто не сравнится с ней.
Лицо ее по-прежнему было немного смуглым, но он знал, что гораздо раньше, чем они приплывут в Англию, от загара не останется и следа.
Ее кожа станет такой же белоснежной, как 6 тих местах, которые сейчас были прикрыты платьем.
Супруга консула прислала Медине крем, который должен был удалить все остатки загара.
Но Hyp приготовил ей свое средство из лимонного сока и трав пустыни.
Медина была уверена, что оно будет гораздо эффективнее.
Желая, чтобы маркиз восхищался ею, она на ночь сделала косметическую маску из смеси, приготовленной Нуром.
Она не сомневалась, что уже утром разница будет заметна.
Однако маркиза больше занимали ее глаза, которые светились счастьем.
Движения ее губ сказали ему без слов, как сильно она его любит.
Консул увез Медину с яхты в своей роскошной карете, а маркиз еще раньше поехал в часовню консульства, где их уже ждал английский священник.
На церемонии присутствовали только консул и его супруга.
Однако Медина была уверена, что ее отец и мать в эту минуту тоже рядом, Она подумала, что их благословил не только христианский Бог, которому они молились в часовне, но и мусульманский Аллах, который провел их через столько опасностей и трудностей и дал им любовь, соединившую их навсегда.
После церемонии бракосочетания консул и его жена вылили шампанского за здоровье молодых.
Потом они вернулись на «Морской Ястреб», и капитан немедленно приказал отчаливать.
— Наконец-то мы одни! — сказал маркиз голосом звонким от счастья.
Как только они покинули гавань, он увел Медину в свою каюту.
Она пришла в восторг, увидев ее полной лилий, которые, вероятно, были доставлены с цветочного базара в Адене.
Воздух был напоен благоуханием ладана.
Она улыбнулась маркизу и сказала:
— Какой еще запах мог украсить наши брачные покои? Этот аромат, мой любимый, будет с нами до конца наших дней.
Он улыбнулся и тихо добавил:
— Это духи богов и твои, мое сокровище, потому что для меня ты — богиня!
Медина подняла к нему лицо, и он накрыл ее губы своими.
Маркиз, не прерывая поцелуя, снял с нее венок и фату и бросил их на стул.
Потом Медина почувствовала, что он снимает с нее платье, и когда оно упало на пол, она смущенно потупилась и спрятала лицо на груди мужа.
Он подхватил ее на руки, — отнес на кровать и накрыл обшитой кружевом простыней.
Через мгновение он оказался с ней рядом.
Он крепко прижал ее к себе, и Медина почувствовала, какое у него мускулистое тело, и, как тогда в Марибе, восхитилась его силой.
Ее пронзила сладкая дрожь желания.
— Я люблю тебя! — прошептала она.
— Как и я тебя, мое сокровище, — сказал маркиз, — и больше всего на свете я сейчас хочу вновь насладиться красотой твой груди, которую впервые увидел, когда ты была без сознания.
Он увидел в ее глазах изумление и пояснил:
— Именно тогда я узнал, что ты не та, за кого себя выдаешь. Я хотел проверить, бьется ли твое сердечко, и внезапно нащупал нечто нежное, теплое и очень изящное, и это подсказало мне, что передо мной женщина!
— А я все ломала голову, как ты узнал… — пробормотала Медина.
Маркиз поцеловал ее глаза, ее прямой небольшой носик, а потом — ее губы.
Он откинул ей волосы и поцеловал ее нежную шейку, пробудив в Медине доселе незнакомое чувство.
Потом он припал губами к ее груди, и Медина застонала от наслаждения.
Маркиз старался быть очень нежным, но видел, что огонь, зажженный его ласками, превращается в бушующее пламя страсти.
В нем вспыхнул ответный пожар, и в эту минуту он пожелал ее так, как никогда не желал ни одну женщину.
Они оба стремились к возвышенному и обрели возвышенное среди аравийских песков.
Теперь они знали, что это чувство не покинет их и будет вдохновлять всю оставшуюся жизнь.
Маркиз продолжал целовать Медину, и ей казалось, что он уносит ее в небеса.
Это было блаженство, которое невозможно описать словами.
— Мы с тобой одно целое! — прошептал маркиз, и в его голосе прозвучало торжество. — Мы обрели нашу Мекку, любимая. Мы достигли невозможного и стали равны богам.
И в тот миг, когда он сделал Медину своей, они оба, казалось, достигли пределов рая.
Они знали, что их любовь будет вечной.
Как и пустыня, она не имеет границ и простирается в бесконечность, за каждым горизонтом им будет открываться еще один.
Их соединение стало самой великой и самой священной тайной, какую только может постичь человек, — тайной, что зовется ЛЮБОВЬЮ.
