Ужас перед гневом герцога все еще трепетал в глубине ее сознания, а муки, пережитые во время бегства в лес, ей хотелось как можно скорее забыть.
Конечно, герцог просил прощения, когда спас ее от грозы, и отвез ее назад на Громовержце — такой волнующий способ путешествия! Но Анита до сих пор не могла понять, почему он так рассердился.
«Потому что я чужая здесь и у меня нет никаких прав. Я навязала себя ему и герцогине, и, конечно, мое вмешательство в его дела — ужасная дерзость», — сказала себе Анита.
Вопреки опасениям, она чувствовала, как поет ее сердце: девушка радовалась, что гости уезжают и они снова, как сказал герцог, будут здесь втроем.
«Но надолго ли он останется в поместье?» — спросила себя Анита.
Она вдруг поймала себя на том, что молится, желая удержать герцога от скорого возвращения в Лондон.
— До свидания, Оллертон! Благодарю за великолепный прием, — сказал граф с деланной искренностью.
— Я был очень рад принять вас, — ответил герцог. Почти то же самое он сказал Даунхэмам.
Леди Миллисент поцеловала Аниту.
— Не забудь, что ты приглашена на мою свадьбу, — прошептала она.
— Буду ждать, когда ты пришлешь приглашение. Девушки заговорщически улыбнулись друг другу.
Открытый экипаж герцога тронулся, унося гостей. Герцогиня, герцог и Анита махали им со ступеней.
Вздохнув с заметным облегчением, герцог повернулся к матери:
— Наверное, ты хочешь отдохнуть, мама?
— Конечно! — ответила герцогиня. — Если есть на свете особа, которая меня утомляет, так это Эдит Клайдшир.
— Нам больше не требуется приглашать их в гости, — ответил герцог, и герцогиня засмеялась.
Повернувшись, она начала подниматься по лестнице. Анита хотела пойти за ней, но тут герцог сказал:
— Полагаю, вы не против посмотреть на новую орхидею, которую мне прислали в подарок из Сингапура?
— Новая орхидея! — воскликнула Анита. — Как чудесно! Какого она цвета?
— Сходите и увидите.
Анита вопросительно посмотрела на герцогиню.
— Ступай посмотри на нее, дитя, — кивнула пожилая леди, — а потом расскажешь мне, когда я спущусь к чаю.
Анита улыбнулась ей, подпрыгнула от восторга и последовала за герцогом по коридору, ведущему в оранжерею.
Он открыл дверь, и их охватила только теплая волна аромата и золотое мерцание солнечных лучей, проникавших сквозь стекло.
Молча они подошли к орхидеям.
Цветы показались Аните еще прекраснее, еще восхитительнее, чем в первый раз.
Почти неосознанно она нашла маленький цветок-звездочку, который герцог прислал в ее комнату на следующий вечер после приезда в Оллертон.
— Они все такие милые! — сказала она, протянув руку и нежно касаясь лепестков. — Но эта всегда будет означать для меня нечто особенное.
— Точно так же, как и вы — нечто особенное для меня, — мягко сказал герцог.
Аните показалось, что она ослышалась. В изумлении она повернулась к герцогу, встретилась с ним взглядом и уже не смогла отвернуться.
— Полагаю, вы забыли, Анита, — сказал герцог, — что я велел вам никогда не приходить в оранжерею с мужчиной, если только вы не хотите, чтобы он поухаживал за вами.
— Я… я никогда… не думала…
— Что это относится и ко мне? — закончил фразу герцог. — Вообще-то относится! Я привел вас сюда, дорогая, чтобы сказать, что я люблю вас!
Глаза Аниты широко раскрылись, и сияние залило ее лицо, преображая его.
Испугавшись, что все это — лишь сон, она переспросила:
— Что… вы… мне… с-сказали?
— Я выразил это в словах, — ответил герцог, — но мне бы хотелось сказать по-другому.
Он обнял ее и очень нежно привлек к себе.
Она подняла голову и посмотрела на него так, словно не могла поверить, что все происходит на самом деле, и тут их губы соприкоснулись.
Он знал, что это ее первый поцелуй.
Герцог был очень нежен. Он понял: нет ничего чудеснее мягкости, сладости и чистоты этого поцелуя, который отличался от всех изведанных им прежде.
Но все же герцог не смог удержаться, и его объятие стало более сильным, а губы — более властными и требовательными.
Он знал: такую любовь он искал всю жизнь и всю жизнь боялся, что не найдет никогда.
Герцог поднял голову и поглядел на Аниту: ни одно человеческое существо не могло быть более прекрасным и выглядеть так божественно, словно спустилось с неба.
— Я… люблю вас, — прошептала она.
— А я люблю тебя. Милая моя, вот твой первый поцелуй. Того ли ты ожидала?
— Это… чудесно! Я не знала, что поцелуй может быть… таким!
— Каким?
— Как все, о чем я мечтала… как лунный свет… звезды… солнце, пробивающееся сквозь тучи… и как рай!
— Сокровище мое, все это я и хотел тебе подарить.
— А вы… чувствовали… то же самое?
— Наш поцелуй был самым совершенным, самым чудесным в моей жизни.
— О-о!
Герцог понял, что у Аниты нет слов, чтобы выразить свою радость, и снова поцеловал ее.
Поцелуй длился вечность. Наконец герцог поднял голову и заглянул в ее глаза, сиявшие, как звезды.
— Я обожаю тебя, сокровище мое! — сказал он неожиданно хриплым голосом. — Когда ты выйдешь за меня замуж?
К его удивлению, Анита застыла. Запинаясь, она произнесла:
— Я… люблю вас. Я не з-знала, что любовь так… чудесна… но… я не могу в-выйти за вас замуж!
Настала очередь герцога удивиться.
Он не мог даже вообразить, что женщина, которой он сделал предложение, ответит ему отказом.
На мгновение ему показалось, что он просто не расслышал ее ответ.
— Я попросил тебя выйти за меня замуж, дивная моя, — сказал он, помедлив.
— Я знаю… и всегда буду… очень… очень гордиться, — ответила Анита, — но я… не могу выйти за вас замуж… поймите.
— Почему? Я не понимаю!
К его удивлению, Анита покинула его объятия и повернулась к орхидеям так, чтобы он не мог видеть ее лица.
— Но ты же сказала, что любишь меня, Анита! — настаивал герцог.
— Да, верно, — ответила Анита, — и я никогда не думала… я даже не могла мечтать… о том, что вы полюбите меня. Мне кажется, я уже давно… люблю вас.
— Как давно?
— Думаю, что… с первой встречи. Я решила, что вы Люцифер, но это мне не помешало влюбиться в вас… Я, наверное, любила вас и прежде… когда мечтала о падшем архангеле и волновалась, потому что вы были так несчастны… среди других… проклятых душ.
— Теперь проклятие снято с меня, — сказал герцог. — Твое благословение на мне, и я самый
