— Мне очень жаль, — тихо сказала Илука.
А что она могла к этому добавить?
— Так вот, вчера, как подарок судьбы, — продолжал он, — у меня появился шанс, который бывает раз в жизни!
— Какой?
— Я был в офисе одного агента, я почти на коленях умолял его найти мне работу. Пускай за несколько шиллингов, они спасли бы меня от голода. — Мистер Арчер помолчал, потом вздохнул и повторил: — Да, от голода. Возможно, это слово вас шокирует, но такое бывает.
Он мне снова сказал, что ничего нет и моя физиономия ему уже осточертела, — признался Арчер, — когда вдруг слуга в ливрее принес ему письмо. Агент, его зовут Солли Джекобс, взял его и стал читать. Я ждал. «Можешь сообщить своему хозяину, — сказал он посыльному, — что мне некого послать к нему — в Лондоне полно работы».
Илука с интересом слушала мистера Арчера, и ее внимание подбадривало его.
— Я пребывал в отчаянном положении и поэтому не долго думая заявил: «Я поеду». Солли Джекобс рассмеялся: 'О, ты поедешь? Да? Поедешь? По его светлость хочет чего-то новенького и свеженького, чем можно развлечь друзей». «А что именно хочет его светлость? — быстро спросил я, боясь, что фортуна сейчас отвернется от меня». Солли Джекобс взял письмо и кинул мне через стоп. «Сам погляди, — сказал он». Я взял записку, мои руки дрожали, у меня было чувство, что этот листок — мой выигрыш.
— И что было в письме?
— В нем говорилось, что граф Лэвенхэм просит прислать ему двух артистов высшего класса для представления в его доме в Хертфордшире завтра вечером. Он готов заплатить любую сумму в пределах разумного, если получит то, что ему понравится.
Старый актер вьдержал паузу, точно желая увидеть, какое впечатление произвел на Илуку его рассказ, а потом, поскольку девушка тоже молчала, спросил:
— Вы, должно быть, слышали о графе Лэвенхэме? Он любитель скачек, богат, как Крез, а красивые женщины вьются вокруг него, точно мотыльки вокруг пламени.
— Нет, я никогда о нем не слышала… По крайней мере мне так кажется, — словно размышляя вслух, покачала головой Илука.
— Тогда поверьте мне на слово: он из самых сливок общества, — сказал Арчер.
— Ну а дальше? В процессе рассказа Арчер оживился:
— Я сказал Солли Джекобсу: «Если его светлость хочет получить что-то изысканное, отменное, мы постараемся. Предоставь это мне». 'О чем ты говоришь?» — спросил он. Я ему ответил, что знаю о чем. «Объясни», — попросил он. «Думаю, одна из ведущих актрис из „Олимпик Ревелз“ удовлетворит его светлость и его друзей». «Ну если ты намерен раздобыть мадам Вестрис, — усмехнулся Солли Джекобс, — не суетись. Она не станет уезжать из Лондона ради какого-то мужчины, даже если это и Лэвенхэм». «Я имею в виду не саму Вестрис, — ответил я. — А ее дублершу». Д'Арси Арчер рассмеялся. «О, вы бы видели лицо Солли Джекобса! „Ты уверен, что сможешь ее раздобыть?“ — спросил он. „Абсолютно, — ответил я. — Она играет небольшую роль в „Ревелз“ и дублирует мадам Вестрис. К тому же, так уж получилось, она моя родственница“. 'Не могу поверить!» — заявил Солли Джекобс.
— Ее зовут Люсиль Гэнимед, и за гроши она не сдвинется с места. Но я постараюсь ее уговорить».
Я понимал, следя за лицом Джекобса, что он лишь наполовину верит мне. Но в то же время ему не хотелось отказывать графу. В результате он отослал посыльного, велев парню вернуться за ответом через два часа, а потом сказал: «У тебя есть два часа, чтобы все организовать». 'Я успею. Но мне надо узнать, насколько готов расщедриться его светлость». «Это уж мое дело, — ответил Джекобс. — Но ни ты, ни девица не останетесь внакладе. Я дам вам полсотни фунтов. Ты заплатишь девушке, сколько она запросит. Остальное — мое». Арчер вздохнул: — Я понимал: остальное — кругленькая сумма, но я не собирался спорить. Я знал: участие Люсиль обойдется недешево, но знал и другое — сейчас она сильно нуждается. Она потеряла покровителя и должна согласиться на мое предложение.
— Если она играет в «Олимпик», — сказала Илука, — как она могла уехать?
— Очень просто. Сезон в «Олимпик» только что кончился. Он начался в январе и длился до апреля. Мадам Вестрис и вся труппа тоже отдыхают перед новым сезоном.
— О, понятно! — воскликнула Илука. — Так что мисс Гэнимед была свободна.
— Совершенно верно, — ответил актер. — И она просто подпрыгнула до потолка от возможности встретиться с графом. В Лондоне нет ни одной актрисы, которая не пыталась бы привлечь его внимание, когда он сидит в своей ложе в театре. — И мистер Арчер захихикал. — Большинство из них готовы умолять на коленях, чтобы он пригласил их на ужин. Но одна из них как-то призналась мне: «Меня скорее пригласят на вечеринку на Луну, чем граф Лэвенхэм — на ужин». Да, он слишком привередлив.
— Он занимает более важное положение, чем другие джентльмены? — поинтересовалась Илука.
— Да. И вы сами почувствуете это, если хоть раз увидите его, — ответил Арчер. — Заносчивый, аристократ до мозга костей. И ни на секунду не даст вам забыть об этом. Все, к чему он прикасается, превращается в золото. Его лошади почти всегда первые на финише, игроки бледнеют, когда видят, как он приближается к игорному столу. И нет ни одной красивой женщины, которая бы не упала в его объятия, как спелый персик.
Это звучало так забавно, что Илука рассмеялась.
— Хорошо вам смеяться, — заметил мистер Арчер, и нотки отчаяния снова появились в его голосе. — Но теперь вы понимаете — без мисс Гэнимед мне незачем ехать в дом графа. Я вернусь в Лондон, расскажу Солли Джекобсу, что я все провалил, и, можете не сомневаться, он захочет получить обратно то, что осталось от его полусотни фунтов.
— По вы же не виноваты, что дилижанс свалился с обрыва!
— Объясните это Солли. Он должен получить свой кусок; а я обязан ему его дать. — Старый актер вдруг откинулся на стуле и прикрыл глаза руками. — Какой смысл продолжать? Я стар, и чем скорее сойду в могилу, тем лучше.
Он говорил с театральным пафосом, но Илука понимала, что это чистая правда. Это действительно был его последний шанс.
Если бы столь сиятельная особа, как граф, осталась довольна представлением, мистер Арчер мог бы рассчитывать на другие аналогичные предложения. Но он, как сказал бы ее отец, потерпел фиаско.
Бедняга, подумала она. Для мистера Арчера смерть маленькой актрисы такая же тяжелая потеря, как для нее утрата Ханны.
А как расстроится ее мать! Сама Илука не могла бы утверждать, будто Ханна была ею горячо любима, но она — часть ее детства, и, конечно, ее будет не хватать, особенно в Стоун-Хаусе.
Ханна исполняла роль буфера между ней и миссис Адольфус. Теперь Илука окажется там в одиночестве и ей придется изо всех сил сжимать зубы, чтобы не отвечать на злобные выпады миссис Адольфус, которая будет с утра до вечера поносить ее мать.
Она глубоко вздохнула и подумала: когда священник вернется, надо спросить о следующем дилижансе, придется ехать дальше, ничегонеподелаешь.
Будто в ответ на ее мысли, священник тут же появился на пороге.
Глядя на Илуку, он тихо сказал:
— Мисс Кэмптон, я все подготовил для завтрашних похорон вашей горничной и юной леди. Наш местный столяр делает гробы. Если вам нужно продолжить путешествие, то вас здесь больше ничто не держит.
— Конечно… — ответила Илука. — Большое спасибо за все, что вам пришлось сделать. — Она помолчала и спросила: — А где-нибудь в деревне я могу переночевать?
— Бы можете остаться здесь, — ответил священник. — Я буду рад принять вас в своем доме. Я велел экономке приготовить одну комнату вам, а другую — мистеру Арчеру.
— Вы очень добры, сэр, — поблагодарил старый актер.
— Боюсь, мой дом покажется вам не слишком роскошным, — улыбнулся священник, — но в комнатах чисто. Сомневаюсь, чтобы вам могли предоставить такие же в гостинице «Грин мэн».
— Я вам очень благодарна. Сказав это, Илука подумала: мать пришла бы в ужас, если бы она одна, без Ханны, остановилась в гостинице, какой бы маленькой она ни была.
— А во сколько завтра будет дилижанс? — спросил д'Арси Арчер. — Я имею в виду, в обратную сторону,
