Найти свою звезду

— Так что же теперь с нам будет, Тарина?

На секунду девушке показалось что она ослышалась.

Однако выражение лица маркиз; настолько ясно выдавало то, о чем он думает, что Тарина поспешно отвела глаза и пролепетала:

— Я… не понимаю вас…

— А мне кажется, отлично понимаете, — возразил маркиз. — Могу признаться, что этот вопрос мучил меня всю ночь.

— Если вы настаиваете на ответе, милорд, то я могу сказать одно — ничего.

— Зачем вы это говорите? — строго спросил маркиз.

Тарина с минуту колебалась, а затем тихо сказала:

— Вы прекрасно знаете, что мне не следовало быть сейчас здесь, рядом с вами… Если бы об этом стало известно гостям вашей светлости, то наверняка пошли бы толки, пересуды…

— Им вовсе не за чем знать об этом, — возразил маркиз. — И все же я хочу получить ответ на свой вопрос.

Тарина молчала. Через некоторое время маркиз сказал:

— Вы прекрасно знаете, что я не могу вас потерять. Мне хотелось бы говорить с вами, узнать, почему джатаки вызывают в вас те же чувства, что и у меня, и почему мы так схожи во взглядах на многие вещи. Но, пока мы оба остаемся на яхте, нам действительно невозможно встречаться. Тарина все еще не решалась взглянуть на маркиза, и ему снова пришлось самому нарушить молчание:

— Вы понимаете, какого рода предложение я хочу вам сделать, но не решаюсь.

На мгновение Тарина почувствовала себя озадаченной.

Но уже через минуту, поняв, что хотел сказать маркиз, она с негодованием произнесла:

— Не хотите ли вы сказать, что… Нет, вы не должны так думать!

Ее голос прервался, слова были еле слышны. И вдруг она услышала, как маркиз обращается к ней резким тоном, которого она никогда еще не слышала:

— Откуда у вас это платье?

Тарина удивленно посмотрела на него. Ей показалось, что этот вопрос не имел никакой связи с предметом их разговора.

Но резкость тона маркиза и то странное выражение его лица, которое она уже не раз наблюдала за эти два дня, ясно дали ей понять, что от красоты и сияния Плавучего базара она опять возвращается к суровой действительности.

Перед глазами девушки возникла картина — маркиз страстно целует леди Миллисент.

В ушах стоял голос миледи, которая назвала маркиза своим «прекрасным возлюбленным» перед тем, как покинуть палубу.

Она вся напряглась. Должно быть, по выражению ее лица маркиз угадал то состояние, в котором в тот момент находилась Тарина, потому что быстро сказал:

— Я не хотел шокировать вас. Но я настаиваю на ответе. Итак, откуда у вас это платье?

Ошеломленная его требовательным тоном и собственными мыслями, Тарина, не раздумывая долго, тихо ответила:

— Это подарок друга…

— Я так и предполагал, — иронично заметил маркиз.

В его голосе чувствовались циничные нотки. Когда Тарина поняла, на что он намекает, она прямо задохнулась от гнева:

— Как вы смеете думать обо мне дурно? Вы, человек, у которого такие прекрасные, возвышающие душу вещи, как джатаки, и в то же время позволяете себе так гадко обо мне думать!

Тарина не представляла себе в точности, что означает, если мужчина платит за ее платья. В одном она была уверена — маркиз ставит ее на одну доску с леди Миллисент. Он предполагает, что у нее есть любовник, каковым он сам был для леди Миллисент!

— Если я ошибся, прошу меня простить, — извиняющимся тоном произнес маркиз.

Его голос утратил и цинизм, и требовательность, которые он еще так недавно позволял себе в разговоре с Тариной.

— Разумеется, вы ошиблись! — с негодованием подтвердила девушка. — Более того — я нахожу оскорбительным и унизительным то, что вы осмелились так думать обо мне!

— А вы не задавались вопросом — каким образом вам так легко удалось проникнуть в мои мысли? — неожиданно спросил маркиз. — И почему я, в свою очередь, без труда читаю ваши мысли?

Тарина молчала. После некоторой паузы маркиз ответил себе сам:

— Теперь вы поняли, почему я спросил, что же теперь с нами будет? Не можем же мы просто взять и разойтись, когда между нами уже обнаружилось так много общего и, без сомнения, обнаружится еще больше, если мы продолжим наши отношения!

— Не будем говорить об этом, — попросила Тарина.

— Но что же мне делать? — требовательным тоном поинтересовался маркиз.

Не раздумывая, Тарина произнесла первое, что ей пришло в голову: — Вы пригласили Бе… леди Брэдуэлл в это путешествие… Она считает, что вы поступили так потому, что намереваетесь жениться на ней.

— Жениться на ней? — переспросил маркиз.

В его голосе слышалось такое неподдельное изумление, что Тарина, в свою очередь, удивленно посмотрела на него.

Наконец, осознав смысл сказанного, она вскрикнула от ужаса:

— Что вы хотите сказать? Неужели вы намеревались?..

Она была не в силах продолжать. Безжалостная действительность вторглась в наивные представления девушки о жизни, и в мгновение ока они были разрушены.

Тарине уже не требовались слова маркиза для подтверждения своей догадки. Она поняла, что он собирался стать любовником Бетти и только присутствие на яхте леди Миллисент нарушило его планы.

«Но ведь Бетти не могла так поступить!» — в отчаянии убеждала себя Тарина.

Однако ей припомнилось, в каких выражениях Бетти говорила о маркизе. Да, сомнений быть не могло — кузина ни единым словом не обмолвилась о том, что собирается выйти замуж за маркиза.

— Но это невозможно! — воскликнула Тарина, пораженная тем, что вдруг так ясно представилось ей. — Это дурно, безнравственно! Она никогда бы так не сделала…

— Я уже говорил вам, — мягко произнес маркиз, — что в мои намерения вовсе не входило шокировать вас.

— И все же я шокирована! — задыхаясь, произнесла Тарина. — Да, прежде чем я ступила на борт вашей яхты, я ничего не знала о светской жизни, но теперь… Однако у меня есть чувство собственного достоинства, и никто никогда не отнимет его у меня!

Она дрожала. Ее переполняли противоречивые чувства, и казалось, вот-вот из глаз девушки хлынут потоки слез.

В одно мгновение ее наивность, грезы юности были грубо попраны. Она словно разом повзрослела.

Тарине казалось, что она в одночасье очутилась в чуждом, пугающем мире, которого она не понимала и который наводил на нее ужас.

Маркиз каким-то внутренним чутьем догадался, о чем она думает. Взяв ее руку в свои, он мягко сказал:

— Простите меня. Мне вовсе не хотелось расстраивать вас. Я вел себя как эгоист, думал только о себе. Но в одном вы правы — я даже представить себе не мог, что вы так чисты и наивны.

— О нет, теперь уже нет! — дрожащим голосом произнесла Тарина.

— Я ведь уже не раз говорил вам — смотрите на звезды, а не на их искаженное отражение.

— Именно это я и пыталась сделать. Но теперь, когда я знаю, сколько на свете дурного, звезды потеряли для меня свое былое очарование.

Маркиз сжал ее руку:

— Мне кажется, вы не очень внимательно изучали мои картины. Ведь в них принца всегда преследуют