мокрыми пятнами, да и потолки выглядели не лучше — на них страшно было смотреть.
Мебель явно не полировали вот уже много лет, и достаточно было окинуть взглядом первый же зал, в который Лоринда зашла, дабы убедиться в том, что пыль тут вообще ни разу не вытирали.
Девушка шла дальше через анфиладу комнат, и ей показалось, что отец должен занимать ту, которую когда-то особенно любила мама, — с большими окнами, выходившими в сад, и великолепным мраморным камином.
Как она и ожидала, отец находился там. Он сидел в кресле перед карточным столом и раскладывал пасьянс.
— Я здесь, папа.
Отец не встал с места, а просто поднял на нее глаза, и девушка догадалась, что он уже в сильном подпитии.
— Как видишь, я добралась благополучно, — сказала Лоринда, — и, если тебе интересно знать, путь был относительно спокойный, без особых приключений!
— У тебя есть при себе хоть какие-нибудь деньги? — Это была первая фраза, которую удосужился произнести граф.
— Тебе должно быть известно, что вся сумма, вырученная от торгов, вплоть до последнего пенни, отправлена мистеру Чарлзу Фоксу.
— Вся без остатка?
— Разумеется!
— С нашей стороны это было чертовски глупо, — заметил граф. — Как ты полагаешь, на что мы будем жить?
— Я действительно пока еще не думала об этом, — холодно ответила Лоринда. — У меня есть при себе несколько фунтов на самые неотложные расходы, и я надеюсь, что в саду найдется что-нибудь съестное.
— Там полным-полно сорняков, если только они тебе придутся по вкусу.
Лоринда подошла к окну и бросила взгляд на буйные заросли, поднявшиеся на месте когда-то прекрасного сада.
Где вы, зеленые лужайки? Где цветы и кустарники, пленявшие дивной красотой и свежестью? Теперь они представляли собой настоящие джунгли; повсюду пробивалась молодая поросль; отсутствовало хоть какое-то подобие формы и порядка. И все же в небе сияло солнце, и у Лоринды невольно возникло ощущение, что она вернулась домой.
Лоринда вышла из дома навстречу яркому свету, и ей почудилось, что она слышит голос своей покойной матери, зовущий ее. Но потом, не желая вспоминать о прошлом, Лоринда вернулась обратно в комнату, где сидел отец.
— Я собираюсь осмотреть дом, — сказала она, — и мне бы хотелось пообедать пораньше. Я ничего не ела с самого утра и сильно проголодалась.
— Еда здесь просто омерзительная! — заявил граф. — В доме нет никого, кто бы умел как следует ; готовить, и я…
Лоринда не стала дожидаться, пока он закончит свою жалобу. Она принялась осматривать дом и обнаружила, что вид у него еще более ужасный, чем она предполагала.
— Надеюсь, что хотя бы это съедобно, — брюзжал граф во время обеда. Он положил себе в тарелку порцию с блюда, поданного старой домоправительницей.
— Большую часть еды приготовила я сама, — призналась Лоринда. — Завтра я преподам миссис Доджман несколько уроков, так что, думаю, нам не придется голодать.
— Безусловно, это гораздо вкуснее того, чем мне приходилось довольствоваться за последние дни, — проворчал отец.
— А ты не пробовал подстрелить пару-другую кроликов? — поинтересовалась Лоринда. — Они часто попадались мне на глаза, пока я проезжала по парку.
— Я пока еще не нашел ружья, — ответил граф.
— И чем же ты занимался все это время, папа?
— Ходил в деревню.
— Без сомнения, затем, чтобы заглянуть в «Герб Пенрина», — заметила Лоринда.
— Куда еще мне было пойти? В доме даже нечего выпить. — Он немного помолчал и добавил: — По крайней мере у них есть превосходный бренди!
Лоринда посмотрела на отца удивленно, и он пояснил:
— Превосходный, потому что из Франции!
— Ты хочешь сказать, его провезли сюда контрабандой?
— Конечно — корнуоллцы, как всегда, верны себе.
Лоринда молчала, и он задумчиво произнес:
— Пожалуй, мы сами тоже могли бы попытать счастья в контрабанде! Говорят, что те, кто занимается этим промыслом, умудряются сколотить себе состояние, иногда в пять раз превышающее их первоначальный взнос!
— Неужели правда? — Лоринда вспомнила, что жители деревни были замешаны в контрабанде либо часто связаны с ней. Она понимала, что вознаграждение с лихвой окупало риск, но такая прибыль все же представлялась невероятной.
— Во всяком случае, контрабанда хоть немного помогла бы скрасить существование в этой дыре, — заметил граф.
Он говорил с несвойственным ему пылом, и так как у Лоринды не было ни малейшего желания ему противоречить, она спросила:
— Должно быть, местные жители сильно удивились, увидев тебя в деревне. Многое ли там изменилось со времени нашего последнего посещения?
— Ничего, что бросалось бы в глаза, если не считать, что немало людей успели уйти на тот свет, а остальные выглядят так, будто вот-вот готовы за ними последовать.
Лоринда рассмеялась:
— Держи выше голову, папа. Конечно, тут не Карлтон-Хаус и не клуб Уайта, но это наш дом, и, раз уж нам суждено жить здесь, давай усматривать во всем только хорошее.
— Лично я не вижу тут ничего хорошего, — проворчал граф.
— Кажется, в прошлом у нас было несколько знакомых среди соседей, — пыталась вдохнуть в него оптимизм Лоринда, — хотя я помню их не слишком отчетливо.
— Может, это и так, но я пока с ними не встречался.
— Вряд ли они знают, что ты здесь. Постарайся вспомнить их имена.
Отец пожал плечами, словно эта тема его нисколько не занимала, и неохотно сообщил ей:
— Кое-какая новость у меня все же есть.
— А именно?
— Какой-то глупец — иначе его назвать нельзя — решил восстановить Пенрин-Касл!
— Просто не верится! — воскликнула Лоринда. — И кто же он? Один из Пенринов?
— Нет. Насколько я помню, его имя Хейл — Дурстан Хейл, и он совсем недавно приехал из Индии.
— Должно быть, он очень богат, если может позволить себе такие расходы, — предположила Лоринда. — Насколько я помню, Пенрин-Касл был в более запущенном состоянии, чем наш дом.
— В деревне говорят, что у него денег куры не клюют. Хотелось бы знать, не играет ли он в карты…
— Папа… ради Бога! — перебила его Лоринда. — Ты же знаешь, что тебе не следует играть, пока ты не освободишься от долга.
— И как, по-твоему, я сумею это сделать? — распетушился граф. — Азартные игры — единственный способ добыть средства к существованию, который мне известен.
— Ты не можешь играть, если тебе нечего поставить на кон, — увещевала его Лоринда, словно несмышленого ребенка.
— Если этот малый из Индии любит карты, я покажу ему, что значит настоящий азарт. Кто знает, возможно, мне удастся вытянуть из него немного денег.
