методы воздействия. Пудреница? Поговорит с адвокатом и заявит, что потеряла ее за неделю до убийства. Калмыков? Он жив и здоров, испугался невесть чего, об убийстве Федосова не осведомлен! И что остается? Только ваши документы!
- Остаются Зубов и Ермак! Когда мы их возьмем, даже вы не сможете назвать факты домыслами!
Сизов прищурясь, в упор рассматривал подполковника, и тот на миг ощутил себя бестолковым, не знающим дела стажером, допустившим очередной промах. На импортном пульте селекторной связи вспыхнула красная лампочка и мелодично пропел сигнал вызова: 'уа-уа-уа...' Мишуев поднял трубку, ткнул пальцем в клавишу соединения с дежурной частью и сразу же напряженно застыл.
- Когда он это сообщил? Кто-нибудь знакомился с телефонограммой? Как нет, когда половина управления о ней знает! - закричал Мишуев, давая волю раздражению, которое долгое время загонял внутрь. - Эти фамилии у меня на столе! Ни черта не соблюдаете режим секретности! Будем наказывать! - Он с силой бросил трубку, резко развернулся к Сизову. - Два часа назад Веселовский сообщил по ВЧ, что отпечаток пальца в машине оставлен Зубовым! А Ермак - его ближайший друг и постоянный подельник. Если вы узнали об этом раньше меня, дежурный будет наказан за халатность и ротозейство. Все равно непонятно, к чему городить огород со Строевой и Калмыковым? Неужели так велико желание закопать непосредственного начальника?
Мишуев улыбнулся с нескрываемой издевкой.
- Ай-ай-ай, бывший наставник, нехорошо! Учили-то вы меня совсем другому...
Сизов некоторое время молчал, с прежним прищуром глядя на подполковника.
- Жаль, так ничему и не научил. Порядочность и честность не привьешь, но и элементарной оценке обстановки не выучил. Какая разница, кто вышел на 'сицилийцев'? Главное, что они расскажут про Яблоневую дачу, и ты провалишься в ту яму, которую сам для себя копал!
Хотя Мишуев не обратил внимания на сизовское 'ты', он уже не чувствовал себя стажером.
- Если расскажут...
Утром следующего дня Сизова вызвал Крутилин. В приемной он столкнулся с Веселовским - тот уже выходил из кабинета полковника, и вид у него был победный.
- Как живете-можете, Игнат Филиппович? - с небрежной легкостью спросил он. - Скоро будем брать 'сицилийцев', готовьтесь!
Если это была шутка, то на серьезный лад.
У Крутилина находился Мишуев, сидел за приставным столом, нервно вертя в пальцах красивую импортную ручку с электронными часами.
Полковник просматривал бумаги, зажатые в скоросшивателе с синей картонной обложкой. Подняв голову, кивнул вошедшему, указал на стул, перевернул очередной лист. Сизов сел напротив Мишуева, положил перед собой потертую кожаную папку, на которую подполковник покосился с некоторой тревогой. Несколько минут в кабинете царила тишина. Наконец Крутилин перевернул последнюю страницу досье.
- Так. - Он поднял голову и перевел тяжелый взгляд с Сизова на Мишуева и обратно. - Подделка подписи - это полная... - он сдержался, - полная ерунда. Безрезультатная поездка - тоже. Из рапорта видно, что определенная информация получена, хотя официальных показаний этот, как там его, не дал. Жалоба парикмахерши... Ладно, об этом потом. А сейчас скажите-ка мне, майор, на каком основании вы работаете с людьми, проходящими по старым делам? Вызываете их, допрашиваете, воспроизводите показания на месте?
Мишуев старательно закивал.
- Они ведь никак не подстегиваются к розыску 'сицилийцев'? - продолжал Крутилин. - Значит, ваши действия незаконны.
Сизов распустил разболтанную 'молнию', порылся под настороженным взглядом Мишуева в кожаном нутре папки, отыскал и извлек бланк областной прокуратуры с отпечатанным текстом и размашистой подписью Трембицкого, протянул полковнику.
- Вот письменное задание следователя, которое я выполнял.
Крутилин внимательно прочел документ, взглянул на Мишуева.
- Почему я ничего не знаю? - раздраженно спросил тот. - Я никаких заданий следователя не визировал!
- В данном случае ваша виза не требуется, - спокойно пояснил Сизов. Я вхожу в оперативно- следственную группу, созданную приказом прокурора области и генерала. Трембицкий - руководитель группы. В качестве такового он напрямую дает задания всем членам бригады.
Мишуев открыл рот и снова закрыл. Крутилин посмотрел на него, усмехнулся и захлопнул досье.
- Теперь по сути жалобы и о результатах вашей работы.
Рука Сизова снова нырнула в папку, и на свет появились сразу три документа. Старик по одному выложил их перед Крутилиным.
- Рапорт. Установочные данные фигурантов розыска. План оперативно-розыскных мероприятий, - коротко комментировал майор, не глядя на начальника отдела особо тяжких. - А по жалобе чего говорить - и так все понятно.
На каменном лице Крутилина промелькнула тень интереса. Он взял бумаги, внимательно посмотрел на Сизова, потом не менее внимательно на Мишуева. Тот не сводил глаз с авторучки, будто считал выпрыгивающие на электронном циферблате секунды.
Полковник погрузился в чтение. В кабинете наступила тишина. Дочитав, Крутилин задал Старику несколько вопросов, которые выдавали в нем профессионала, глубоко знающего сыскное ремесло, пометил что-то на календаре, взвесил на ладони мишуевский скоросшиватель.
- Хемингуэя читали? - неожиданно спросил он. - Про корриду?
Подполковник ошарашенно пожевал губами.
- Давно как-то... Студентом.
- Что там главное? - Крутилин слегка подбросил синюю папку, будто давая понять, что в ней и кроется ответ.
Мишуев хмуро покачал головой.
- Не помню. Когда это было...
- Главное - последний удар! - Выпуклые льдистые глаза азартно блестели. - Все остальное: танцы перед быком, пики в загривок, взмахи плаща это подготовка. Без завершающего выпада - обычный балаган, которому грош цена!
Мишуев недовольно дернул подбородком.
- При чем здесь коррида?
- А при том! - Полковник еще несколько раз подбросил скоросшиватель, уронил на стол и прихлопнул ладонью. - Можно планировать, докладывать, отчитываться, заверять, и хрен всему этому цена! Надо задержать преступника, и тогда становится ясно: кто прав, кто виноват, кто умный, кто дурак, кто правильно работал, кто нарушал, кто пахал, а кто болтал... Вот здесь, - полковник так же небрежно ткнул пальцем в синюю обложку, - нет ничего про то, как взять 'сицилийцев'. А здесь все именно про это. - Он за уголок поднял схваченные скрепкой листки Старика. - В связи с этим возникает вопрос о двух подходах, двух методах работы, - продолжал Крутилин.
Мишуев вновь считал секунды.
- Кстати, вы не изменили мнения о дальнейшей организации розыска? Голос полковника приобрел опасную мягкость.
- Нет. Пусть Веселовский заканчивает свою работу, - не отрываясь от электронного циферблата, сказал Мишуев. Он знал, на что идет, и ожидал вспышки, но неожиданно в глазах Крутилина появилось новое выражение.
- Что ж, это даже интересно...
Полковник откинулся на спинку кресла, тональность голоса изменилась на обычную.
- Проведем эксперимент: какой подход правильней... И сделаем соответствующие выводы... Чтобы никто не упрекнул нас в субъективизме, вслух размышлял Крутилин. - Действуйте, товарищ подполковник, руководите перспективными сотрудниками, товарищами Веселовским и Фоменко.
Мишуев понял, что Крутилин издевается, хотя ни в его голосе, ни во взгляде это не проявилось.
- А вы, майор, работайте по своему плану, - повернулся Крутилин к Старику. - Докладывайте лично мне.
