- Важно не только точно выполнить приказ, важно получить нужный результат. - Сделав паузу, Мишуев со значением повторил: - Нужный результат, которого от вас ждут! Ясно?
- Ясно, товарищ подполковник. - Опер привычно шмыгнул носом и кивнул. Вид у него теперь был не мрачный, а просто унылый, как обычно.
Но, оказавшись на улице, он снова нахмурился, постепенно замедлил шаг и остановился, явно не желая идти туда, куда был послан. Мимо протекал плотный людской поток, его толкали в спину и бока, били по ногам тяжелыми сумками.
- Чего стал, заснул, что ли!
- Да, видать, пьяный...
Недоброжелательность озлобленных жизнью сограждан не удивила Фоменко - коренного жителя Тиходонска, но придала его мыслям определенное направление.
Он целеустремленно зашагал вперед, и тягостные размышления вытеснила из головы поставленная самому себе задача. Через несколько минут он свернул с центральной улицы, юркнул в проходной двор и оказался у тыльной стены неказистого овощного ларька. Постучав условным образом, был впущен. Толстая продавщица в грязно-сером, а на животе черном халате сноровисто щелкнула задвижкой, извлекла из закутка початую бутылку водки, сходила за стаканом, заодно прихватив яблоко и крупную морковку.
- Что я тебе, кролик? Фоменко залпом выпил стакан, промокнул несвежим платком губы, надкусил яблоко. Порывшись в карманах, протянул мятую пятерку.
- Не надо, зачем, что я, обеднею? - замахала руками продавщица, но он сурово отрезал:
- Уголовный розыск на халяву не пьет! Выйдя на воздух, он доел яблоко, чувствуя, как расплывается по телу приятное тепло, негромко, с удивлением сказал:
- Ну дает! Руками одного сотрудника собрать компромат на другого, столкнуть их лбами, а самому остаться в стороне...
Он далеко зашвырнул огрызок, подумал: 'Ну что ж, каждый за себя... Мне три года до выслуги... Так что - кто не спрятался, я не виноват!'
Уже не задумываясь над всякими глупостями, Фоменко добрался до фирменного косметического салона 'Локон', но Строевой на работе не было, администратор пояснила, что она больна.
Заглянув в записную книжку, он отправился к ней домой.
В это время Вера Строева, сидя в глубоком кресле, разговаривала по телефону.
- Не могу ничего делать... Руки-ноги дрожат, тоска смертная... Нет, какой бюллетень, просто договорилась... Людка будет только рада - перебьет моих клиентов. Знаешь, сколько я теряю каждый день? Да, это правильно... Деньги - дело наживное, а нервные клетки не восстанавливаются... И вообще - в перспективе тюрьма...
Она истерически рассмеялась.
- Да водили меня к адвокату, даже к двум. Один весь такой из себя правильный, говорит: 'Характеристики соберите, дело давнее, будем добиваться условного осуждения...'
Она переложила красную трубку с белыми кнопками цифрового набора в левую руку, а правой налила в рюмку коньяк из стоявшей рядом на журнальном столике наполовину опорожненной бутылки.
- Представляешь! Все грязное белье наизнанку! И Софка послушает, и Мишель, и заведующий... А второй - ушлый жук, тот посоветовал от всего отпереться: я не я, хата не моя!
Строева осторожно, чтобы не расплескать, поднесла рюмку к губам, сделала несколько маленьких глотков.
- В том-то и дело - и протокол подписала, и на даче этой проклятой все показала, и фотографировали там меня со всех сторон... А он говорит: 'Наплюй, сама на них жалуйся, дескать, заставили, обманули...'
Она медленно допила коньяк, заинтересованно прильнула к трубке.
- Тоже так советуешь? А кто он, этот твой приятель? Ах вот оно что... Два раза, говоришь? А за что? Да, они лучше юристов знают, на собственной-то шкуре... Только чего же он от своей фарцовки не отрекся, если такой умный? Вот то-то и оно! Все умные, пока на хвост не наступят...
Строева разочарованно скривилась и собралась опять наполнить рюмку, но в дверь позвонили.
- Кто-то пришел, пойду открою. Не знаю, может, Мишель... Я ему ничего не говорила и не знаю, с какого боку... Ну ладно, пока!
Она взглянула в зеркало, провела щеткой по волосам и открыла дверь. На пороге, приятно улыбаясь, стоял Фоменко. Улыбался он через силу, это была вынужденная маска при входе в чью-нибудь квартиру после того случая, когда он почти до обморока напугал хозяйку, принявшую его за уголовника.
- Вы к кому?
- Здравствуйте, Вера Сергеевна. Уголовный розыск, капитан Фоменко, с той же сахарной улыбкой оперативник поднес удостоверение к лицу Строевой. Та попятилась в комнату и обессиленно опустилась на диван. Захлопнув дверь, Фоменко вошел следом.
- Ну я же уже все рассказала. Зачем вы хотите опять меня мучить? Этот ваш Сизов вытрепал мне все нервы!
Она заплакала.
- Я больная, лежу пластом... Я вскрою себе вены... Ну что ты дыбишься, как идиот!
В бессильной ярости Строева затопала ногами.
- Да что ты орешь, в натуре. - Фоменко на миг забылся, и тут же глаза его прищурились, сморщилась кожа на лбу, губы угрожающе скривились, голос разнузданно задребезжал: - Тебе помочь хотят...
Строева громко икнула, но он уже взял себя в руки и загнал внутрь блатную маску, некстати проступившую на заинтересованно-сосредоточенном лице сотрудника уголовного розыска. Впрочем, он нередко забывал, какое у него настоящее лицо, а какое - маска.
- Я же по поручению... Начальник увидел, как вы плакали в коридоре, и поручил спросить, не применял ли Сизов недозволенных методов... Может, он вас пугал, может, не дал прочесть протокол?
Строева мгновенно перестала плакать.
- Так вы что, своего следователя проверяете?
- Ну да. - Фоменко снова расплылся в сладенькой улыбке. - Вы не похожи на преступницу, хорошо работаете - я видел фотографию на Доске почета... Никаких изобличающих вас улик нет... Начальник подумал, что Сизов заставил вас признаться в том, чего вы не совершали. Вот и послал меня разобраться.
- Ну и ну! - протянула парикмахерша, нащупывая на столике сигареты. Конечно, пугал!
Она щелкнула зажигалкой, прикурила.
- Под суд, говорит, отдам! И сигаретами шантажировал... - Статуэтка нервно отбросила пачку. - Отпечатки пальцев вроде бы снимал.
Фоменко согнал улыбку, с напряжением удерживая нейтральное выражение лица.
- Отпечатки пальцев действительно фиксировались, но сравнить их оказалось не с чем: те, которые были на пудренице, оказались утраченными.
Строева резко вскочила с дивана и принялась быстро ходить по комнате.
- Значит, на пушку взял! - Она глубоко затянулась. - А я, дура, и поверила! Да я такую жалобу... Я до самых верхов дойду! Теперь не те времена!
'Ну и стерва! - подумал опер. - Клейма ставить негде, а туда же права качать!' А вслух сказал:
- Начальник поручил мне принять у вас жалобу, так что идти никуда не надо, можете прямо сейчас и написать.
- И напишу! - мстительно пообещала Статуэтка. - Я такое напишу! Бумага есть?
Фоменко достал из папки бумагу, ручку, положил на столик рядом с бутылкой, сглотнул.
- А как писать-то?
- Почем я знаю? - неожиданно грубо сказал опер. - Как было, так и пишите!
'Еще не хватало, чтобы я тебе диктовал на товарища! - мелькнула гневная мысль. - Что у меня, совсем совести нет?'
Строева медленно начала писать, старательно обдумывая каждую фразу. Фоменко прошелся по комнате, подошел к окну.
'Много неприятного приходилось делать на этой собачьей работе, но такого противного еще не было, -
