- Сразу, как сравнят, зайди и скажи. Только чтоб она не поняла. Что-нибудь типа: 'Вам звонили'.
Губарев кивнул, посмотрел на часы и молча вышел из кабинета. Через несколько минут дверь приоткрылась.
- Мне нужно к Сизову...
На пороге стояла эффектная брюнетка в модном облегающем платье, подчеркивающем достоинства фигуры.
- Проходите, присаживайтесь, - пригласил майор, разглядывая посетительницу. Выглядит лет на двадцать пять, гладкое фарфоровое личико, умеренный макияж, ухоженные руки. Почти не волнуется.
Строева опустилась на краешек стула.
- Еще в милиции не была. В народный контроль вызывали, товарищеский суд разбирался - ни одной бесквитанционки, а она все пишет и пишет! Вот дура завистливая! Ей место не в нашем салоне, а в вокзальной парикмахерской! Лишь бы нервы мотать...
Сизов сочувственно кивнул.
- Мы уже и на собрании заслушивали, и в профкоме были, ну скажите, сколько можно?
На лице Строевой эмоции не отражались, только поднимались полукружия бровей и закладывались глубокие морщинки на лбу.
Она покосилась на сигареты.
- Можно закурить? А то свои забыла.
- Курите, курите, - кивнул майор, не отрываясь от бумаг.
Строева вскрыла пачку, ловко подцепила наманикюренными коготками сигарету, размяла тонкими пальчиками.
- Фирменные. Хорошо живете!
Она улыбнулась.
- Неплохо, - согласился Сизов, подняв голову. Он отметил, что улыбка у девушки странная: верхняя губа, поднимаясь, обнажила ровные зубы и розовую десну, а нижняя осталась ровной. Не улыбка, а оскал.
Строева поднесла сигарету к губам, ожидающе глядя на Сизова, но тот не проявил понимания, тогда она вытащила из небольшой кожаной сумочки зажигалку, закурила, откинулась на спинку стула и забросила ногу на ногу.
- По-моему, это неправильно. Пишет всякий кому не лень, а милиция тут же повестку... Сколько можно!
- Разберемся, Тамара Сергеевна, - успокаивающе сказал майор.
- Вера Сергеевна! - еще не понимая, машинально поправила Строева.
- Ах да, извините. Тамарой вы представлялись некоторым из своих знакомых.
Строева поперхнулась дымом.
- Когда? Я никому чужим именем не называюсь! У меня свое есть!
Сизов молча смотрел на собеседницу. Она снова застыла в неудобной позе на краешке стула. На лбу проступили бисеринки пота.
Коротко постучав, в кабинет вошел Губарев.
- Игнат Филиппович, сигареткой не выручите?
- Бери, но с возвратом.
Губарев аккуратно поднял сигаретную пачку и вышел. Сизов продолжал рассматривать Строеву.
- Почему вы молчите? - забеспокоилась она. - И что это за намеки?
- Вам придется вспомнить и рассказать один эпизод из своей жизни. Семь лет назад, вечером, в кафе 'Север' вы подошли к одинокому молодому человеку и попросили его разменять двадцать пять рублей...
- Этого не было! Я никогда не подхожу к мужчинам!
- Вы очень эффектно выглядели: жгучая брюнетка в красном платье с широким красным поясом, черные чулки. У вас была такая одежда?
Строева напряженно задумалась:
- Я... не помню.
- Это очень легко уточнить. Можно спросить у ваших подруг по общежитию, можно...
- Кажется, действительно носила красное платье с поясом. Ну а чулки разве упомнишь...
- Тот молодой человек опознал вас по фотокарточке, опознает и при личном предъявлении, а на очной ставке подтвердит свои показания.
- Он просто трус и слизняк! - гневно выкрикнула Строева. - На нас напали грабители, и он убежал, а меня оставил на растерзание!
Она заплакала. Сизов невозмутимо выжидал. Постепенно Строева успокоилась, достала платок, осторожно, чтобы не размазать тушь, промокнула глаза.
- В милицию вы, конечно, не заявили, примет не запомнили, - прежним тоном продолжил майор. - Так?
- А что толку заявлять? Разве мне легче станет? И как их запомнишь, если темно?
Она нервно порылась в сумочке, обшарила взглядом стол.
- Ваш товарищ так и не вернул сигарет.
- Пачка у экспертов, - пояснил оперативник. - Они исследуют отпечатки ваших пальцев.
- Зачем? - испуганно вскинулась Строева. - Что я, воровка?
- Объясню чуть позже. - Сизов не сводил с допрашиваемой пристального взгляда. - А пока скажите, что произошло на дачах через десять дней, когда вы привели туда нового знакомого?
Статуэтка остолбенела.
- Какие десять дней?! Какой новый знакомый? Ничего не знаю! Вы мне собак не вешайте! Я... Я жаловаться буду! Прямо к прокурору пойду!
Последние слова она выкрикнула тонким, срывающимся на визг голосом.
- А почему истерика? Если не были больше на дачах, так и скажите. Майор говорил подчеркнуто тихо.
- Вызывают, нервы мотают... Никогда и никого я туда не водила! Одного раза хватило, чтобы за километр Яблоневку обходить! - Она глубоко затянулась, закашлялась, протерла глаза.
- Пудреницу не теряли? - по-прежнему тихо спросил Сизов.
- Когда эти типы напали, всю сумочку вывернули! Хорошо, голова уцелела! - не отрывая пальцев от глаз, глухо произнесла Строева.
- Мы говорим о разных днях. После того, о котором вспоминаете вы, место происшествия осматривалось очень подробно, но ничего найдено не было. А через десять дней, когда очередной ваш спутник не успел убежать, нашли пудреницу. Она лежала в трех метрах от трупа...
- Ничего не знаю! Вы меня в свои дела не запутывайте! - закричала Строева, с ненавистью глядя на майора, но тот размеренно продолжал:
- С нее сняли отпечатки пальцев, и сейчас эксперты сравнивают их с вашими, оставленными на сигаретной пачке. Подождем немного, и я задам вам еще несколько вопросов.
Лицо Строевой побагровело, и пот проступал уже не только на лбу, но и на щеках, крыльях носа, подбородке, будто девушка находилась в парилке фешенебельной сауны, только готовая 'поплыть' косметика была до крайности неуместна.
- Я больше не желаю отвечать ни на какие вопросы! Я передовик труда, отличник бытового обслуживания! У меня грамоты...
- Это будут смягчающие обстоятельства. Чистосердечное признание тоже относится к ним. Советую учесть.
- Да вы меня что, судить собираетесь? Красивые губы мелко подрагивали, и Сизов знал, что произойдет через несколько минут.
- Я собираюсь передать материал следователю. Он тщательно проверит ваши доводы и скорее всего полностью их опровергнет. А потом дело пойдет в суд.
- За что меня судить?! - Строева еще пыталась хорохориться, но это плохо получалось, чувствовалось, что она близка к панике.
