объяснить и то, что Мовсес Хоренаци обещал 'возвышенным словом достойно прославить отца нашего89, который, родившись смертным, оставил по себе бессмертную память', 'но, боясь обременять читателя пространною речью, - говорит он, - мы откладываем говорить о нем в другом месте и в другое время вне этой книги, как мы обещали еще в начале нашего повествования'90.
Точно такого же мнения придерживается Лазар Парпеци, который, отдавая должное Маштоцу, как энергичному изобретателю и школьному деятелю, все же считает руководителем всего дела просвещения народа католикоса Саака, ибо фактически Маштоц не может сделать ни шагу без санкции или же без задания его. Саак возглавляет и группу переводчиков, включая и Маштоца, ибо без него 'никто не посмел бы приняться за такое серьезное и важное дело, как перевод Библии с греческого на армянский язык, ибо никто не был так научно осведомлен в знании греческого языка'91.
И вот, все собрание деятелей во главе с царем Врамшапухом и Маштоцем просят Саака возглавить дело перевода Библии на армянский язык. Саак соглашается, переводит книги и руководит всем движением. Можно без всякого преувеличения сказать, что большая часть повествования Лазара Парпеци касается именно католикоса Саака.
Думается, такое умонастроение как у Мовсеса Хоренаци, так и у Лазара Парпеци должно было вызвать к жизни. какое-то произведение, полнее освещающее роль Саака в этом общенародном движении. Судя по сведениям Лазара, такое произведение уже имелось в его распоряжении, ибо его данные по линии Саака отличаются от имеющихся у Корюна.
Какое же это произведение и кто автор его?
В древнеармянской письменности сохранились списки-перечни армянских историков и летописцев. Так вот, в шести списках-перечнях из семи сохранившихся. вслед за Корюном или рядом с ним упоминается Хосров (Хостров-диалект, форма), которому приписывается исторический труд, посвященный католикосу Сааку. В IX списке по Армянской библиологии (V-XVIII вв.) А. С. Анасяна имеется: 7-ой (по порядку). 'Корюн Чудесный, который повествовал былое', 8. 'Хосров Могучий, который повествовал', а в XIII списке имеется:
5. (по порядку). 'Корюн переводчик - История св. вардапета Месропа', 6. 'Хостров (sic) переводчик - История св. патриарха Саака'92.
Кто же этот Хосров? Не тот ли Хосровик-переводчик, упомянутый Лазаром Парпеци, который не успел дойти до пределов Армении, по дороге умер, так как в стране подняли вой против него? Да и произведение под таким заглавием пока что нигде не найдено, но, что когда-то оно имелось, в этом не приходится сомневаться.
Теперь перейдем к оценке труда Корюна как первоисточника истории Армении. Конкретно укажем его достоинства с точки зрения источниковедения.
Этот вопрос неоднократно ставился в армянской филологической науке. Ответы оказались весьма разноречивыми. Одни умаляют историческое и источниковедческое значение этого маленького по объему памятника и, напротив, превозносят его историко-литературную ценность; другие, признавая некоторую недостаточность исторических сведений в нем, все же считают его автора 'единственным достоверным историком шестидесятилетнего периода (384-441 гг.)' Первую группу ученых представляет Норайр Бюзандаци93, а вторую - Г. Фынтыглян94. Проф. М. Абегян. в основном придерживаясь выводов последнего, иначе аргументирует свои положения. 'При оценке произведения данного типа, - говорит он, - прежде всего надо иметь в виду тему и план автора, т. е., что он хотел написать, а также эпоху его'. Так вот, Корюн с первых же слов говорит, что он намерен писать 'о письменах... о том, когда и при каких обстоятельствах были они пожалованы и рукою какого мужа была проявлена эта новая милость божия, а также о светлом учении того мужа и об ангелоподобном монашеском благочестии его'95. Раз планировал он писать в этом разрезе, а не историю Армении, мы не вправе требовать большего. 'Он прекрасно осуществил то, что планировал'96.
М. Абегян обоснованно отвергает все выпады Н. Бюзандаци и его последователей против Корюна, осмеивающих последнего за то, что он считает этот маленький труд 'сверх сил своих' и просят 'их всех молитвами своими присоединиться... дабы смогли мы... успешно и устремление плыть по широко катящимся волнам наставнического моря'97. Корюн обращается за моральной поддержкой к своим однокашникам. Близкие люди, питомцы Маштоца должны поддержать его, чтобы 'плыть по волнам наставнического моря'.
Это были тяжелые времена. всюду шли внутрицерковные споры, распри; ереси развернули свою деятельность против 'православия'. Ефесский вселенский собор (431 г.) вел борьбу против несторианства, против Теодора Мопсуэстского и т. л. Армянская церковь не могла остаться безучастной в этой борьбе. Малейшее отклонение от учения официальной церкви могло ввергнуть ее и адептов ее в беду. Вот поэтому и Корюн желает заручиться моральным содействием сотоварищей.
Критики Корюна недовольны и его вторым длинным предисловием, находя его лишним. М. Абегян доказывает необходимость такого предисловия в условиях борьбы разных общественных течений внутри страны.
Корюн, по мнению М. Абегяна, не намеревался писать историю Армении своего времени. В 'Житие Маштоца' биограф не останавливается, молча проходит мимо многих исторических событий, однако нельзя говорить, что 'она (эта книжка - К. М.-О.) не имеет никакой ценности как историческое произведение'. Это неправильно. 'Она имела и имеет весьма большую ценность. Достаточно сказать, что, не будь этой книжки, мы знали бы мало что и то сомнительного характера о таких важных событиях, каковыми являются возникло' вение армянских письмен и литературы'98.
По книжке Корюна 'мы ясно себе представляем разумно намеченную и затем последовательно претворенную в жизнь деятельность, а главный деятель ее. Маштоц, выступает как одаренный и влиятельный муж, преисполненный неисчерпаемой энергии, который живет думами и заботами о родном армянском народе и его закавказских соседях, постоянно разъезжает по районам и странам, всюду инструктируя и укрепляя начатое им дело просвещения народа'99.
Чтобы не полемизировать с другими исследователями, конкретно укажем на достоинства нашего памятника с точки зрения источниковедения.
1. Корюн не агиограф, восторгающийся и восхищающийся своим героем-подвижником, а объективный повествователь-очевидец, сжато описывающий реально-исторический подвиг общественного деятеля. В деятельности Маштоца нет ничего чудесного, сверхъестественного, этого неотъемлемого элемента всякой агиографии. Перед нами реальный человек, и деяния его также весьма реальны.
2. По Корюну, народолюбец Маштоц совершает свой 'подвиг' не в 'единоборстве с деспотом или дьяволом' во славу своей веры, как в агиографии, а творит и создает свое великое дело при содействии своих друзей, покровителей, сподвижников и учеников, называя их по именам и по роду-племени. Это народное дело и оно было совершено при активном содействии сотрудников из армян, иверов, агван и т. д.
3. По Корюну, изобретатель письменности армян, иверов и агван не какой-то святой, отшельник. уповающий на Бога и ждущий лишь от него 'мило сти божьей', а реальный государственный деятель. сознающий значение письменности для просвещения и объединения народа, который не покладая рук трудятся, чтобы создать эти письмена. Он нс чуждается посторонней помощи, а напротив, сам едет в более развитые страны за реальной помощью, а получив ее, он с радостью делится своим опытом со всеми, кто нуждается в нем.
4. Корюн прекрасно понимал всю глубину мыслей великого Вардапета, знал, что созданием письменности Маштоц и его сотрудники старались сплотить армянский народ, духовно перевооружить. морально поддержать его в борьбе против сасанидской экспансии. Вот что говорит он о роли письменности, просвещения в деле сплочения племен в единый народ: 'И вот тех, которые были собраны из отдельных и разрозненных племен, - пишет он об учениках, привезенных от разных иверских племен, - он (т. е. Маштоц) связал божественными заветами и сделал их единым народом'100. Несомненно, эту кардинальную мысль Корюн перенял у своего Вардапета.
5. В армянской историографии впервые в книжке Корюна перечисляются все активные деятели просвещения Армении, Иверии и Агванка первой половины V века. На этом поприще выступают государственные деятели (по Армении - царь Врамшапух, хазарапет Ваан Аматуни, ншханы Васак, Сюни, Вардан Мамиконян и др., по Иверии - цари Бакур, Арчил, князь Ашуша и др., а по Агванку- царь Арсвах и