время петляет, уводя меня не туда, куда нужно.
Время от времени мимо проносится какой-нибудь автомобиль, ослепляя меня фарами, и я заслоняю глаза рукой. Справа внизу я вижу маленькую железнодорожную станцию, перехожу через рельсы. Потом, миновав пару магазинов и сельскую пивнушку, выхожу наконец на шоссе - и я у озера. Вдалеке, на другом берегу, мерцают огни.
Некоторое время я просто сижу у кромки воды. Справа от меня пристань для прогулочных пароходов, но в такой поздний час никакие пароходы, конечно, уже не ходят. У причала в весельной лодке сидит какой-то человек и курит. Каждый раз, когда он затягивается, на конце его сигареты вспыхивает красная точка, которая отражается в озере. Я довольно долго - минут десять наблюдаю за тем, как он курит, как стряхивает пепел и как столбики пепла с шипением падают в воду. Когда он кончает курить, я к нему подхожу.
Лодка слегка покачивается на мелких волнах. Я говорю: добрый вечер; человек поднимает голову и смотрит на меня. Я расправляю плечи, чтобы казаться более уверенным в себе, и спрашиваю, не отвезет ли он меня на другую сторону озера, за двести франков. Он несколько секунд обдумывает мои слова и потом говорит: да, могу отвезти.
Я спускаюсь в лодку и сажусь на деревянную скамью, а он вставляет весла в такие металлические фиговины, не знаю, как они называются, и отчаливает. Скоро мы будем на середине озера. Уже скоро.
----------------------------------------------------------------------
1 Тичино - кантон на юге Швейцарии, на границе с Италией.
----------------------------------------------------------------------
Послесловие переводчика
О Кристиане Крахте, авторе 'Faserland', известно очень мало. Он родился в 1966 г. (сейчас, значит, ему тридцать пять), в Швейцарии, детство провел в США, Канаде и на юге Франции, какое-то время жил где-то в Центральной Америке, кажется, в Венесуэле, а сейчас - в Бангкоке. 'Faserland' - его дебютная книга, впервые опубликованная в 1995 г. и переиздававшаяся уже пять раз. Критики встретили ее по-разному: кто-то возмущался, кто-то находил 'вполне нормальным скучным повествованием от первого лица' (отзыв в еженедельнике 'Штерн'), многие отмечали пристальность авторского взгляда, своеобразие стиля, сопрягающего в себе юмор и меланхолию. Грегор фон Реццори, например, писал: 'Такой точности восприятия мира, который сплошь состоит только из фирменных товаров, такой трезвости взгляда посреди пустоты, такого неприятия коллективных банальностей при сохранении тонкости распознающих способностей - всего этого, да притом в столь кристально-чистом отображении, мне еще никогда не доводилось встречать. Поздравляю автора и издателя!'
Мне тоже сразу понравился тон повествования, его лаконичность и присутствующая в нем недоговоренность. Но какие-то вещи казались даже не столько непонятными, сколько как будто намекающими на что-то, чего я не знала или не могла вспомнить. Прежде всего, почему роман называется 'Faserland'? Первое, что приходит в голову, - перевести это слово как 'Отечество', предположив, что рассказчик использует не немецкий термин (Vaterland), а его английский аналог (Fatherland), только записанный фонетически, так, как его воспринимают на слух немцы. Но ведь можно понять то же слово и по-другому, буквально: 'Волоконная страна' (faser - волокна, в том числе используемые в волоконной оптике, Faseroptik, которая, например, применяется в медицине - для просвечивания внутренних органов; в физике для регистрации треков ядерных частиц; в вычислительной технике - там лазерные волокна выполняют функции ячеек памяти; и во многих других областях). Имеет ли такое толкование хоть какое-то отношение к сюжету?
На возможность того, что под внешним 'будничным' слоем повествования скрывается какой-то иной смысловой пласт, как будто указывали эпиграф из Беккета, многозначительные названия баров, клубов, пляжей и улиц - бар 'Один' (Один в германской мифологии - хозяин Вальгаллы, последнего прибежища погибших героев), клубы DJ Hell ('Ди джей Ад') и Purgatory ('Чистилище'), 'райский' пляж Super Paradise Beach, - наконец, появляющиеся в начале и в конце романа странные черные собаки...
Можно предположить, что этот тайный код как-то связан с фантастическим романом Эрнста Юнгера 'Гелиополис' (Юнгер несколько раз упоминается в 'Faserland', хотя рассказчик и уверяет, что сам его не читал). В 'Гелиополисе' есть такая вставная новелла: некий опустившийся человек встречается с дьяволом или посланцем дьявола (якобы окулистом, 'доктором Фэнси'), который дает ему выпить темно-красного эликсира ('блэкберри-бренди'), а затем отводит в свой врачебный кабинет (где стоит ящик со стеклянными глазами) и закапывает ему особые капли. После этого бродяга как бы прозревает и начинает воспринимать мир так, словно живет 'с микроскопом на глазах среди людей, даже не подозревающих о существовании такого прибора'. Он видит 'силы, определяющие ход событий, зародыши нарождающегося счастья и несчастья'. Он становится сказочно богатым, но не хочет и не может быть пособником злой силы, и в конце концов 'доктор Фэнси' отнимает у него волшебный дар, возвращая к обычной человеческой судьбе...1 Если прочесть 'Faserland' так, чтобы сквозь его страницы 'просвечивал' текст 'Гелиополиса', то, пожалуй, и название прояснится, и некоторые знаки просто совпадут (вспомним, что в самом начале и почти в самом конце рассказчик встречается с Карин, девушкой с линзами на глазах, и ее спутником Серхио, который перед тем, как расстаться с героем, приносит ему бокал бренди - не считать ли этих двух персонажей преемниками 'доктора Фэнси'?).
Отсылкой к мотиву 'встречи с дьяволом' в современной жизни можно, при желании, считать и упоминание Томаса Манна, написавшего 'Доктора Фаустуса', и даже эпиграф (потому что аналогичный мотив, в своеобразной трактовке, есть и в беккетовском 'Безымянном': '...кто мог сюда прийти, дьявол, может быть, я не в состоянии представить себе никого другого, это он показал мне все, здесь, в темноте, и как говорить, и что говорить, и немного природы, и несколько имен, и внешнюю видимость людей, имеющих тот же образ, что и я, на которых я, возможно, похож, и их способ жизни, в комнатах, в сараях, в автоприцепах, в лесах, и как они приходят и уходят, я уже забыл, и кто ушел и покинул меня - знавшего, что я был искушаем, знавшего, что я пропал, независимо от того, поддался искушению или нет; я не знаю, это уже не я, вот все, что я знаю, с того дня я уже перестал быть собой, с того дня никого больше нет, я, наверное, все-таки поддался искушению. Это все только гипотезы, которые помогают продвигаться вперед...'2).
Впрочем, количество аллюзий и литературных параллелей не ограничивается Юнгером и Манном. Вспомним,что встречей с борзым псом открывается не только 'Faserland', но и 'Божественная комедия' Данте. Похоже, отдельные эпизоды у Крахта не только в определенном смысле соответствуют эпизодам 'Божественной комедии', но и выстроены в том же порядке. Не останавливаясь на этом подробно, приведу лишь самую общую схему подобных соответствий, какой она представляется мне: преддверие ада - остров Зильт, охарактеризованный в 'Faserland' как нечто среднее между Германией и Англией; первый круг (отверженные) и второй круг (вожделеющие) - портовый город Гамбург с его проститутками и всяческим сбродом; третий круг (обжоры) - самолет компании 'Люфтганза'; четвертый круг (скупцы и расточители) - Франкфурт, банковский центр ФРГ; пятый круг (несдержанность, злоба, буйное скотство) Гейдельберг, город студентов и интеллектуальной элиты; шестой круг (ересиархи и еретики) - поляна рейвов под Мюнхеном, на которой устраивают свои сборища неформалы; седьмой круг (насильники) - Мюнхен, где рассказчик встречается с неонацистом Уве Копфом; восьмой круг (льстецы и дурные советчики) и девятый круг (предатели) - имение миллионера, отца Ролло, на Боденском озере. Примечательно, что в последний раз рассказчик видит своего друга Ролло на самом берегу озера, когда тот плачет. У Данте девятый круг ада описывается так (Песнь тридцать вторая, 22-24): 'Я увидал, взглянув по сторонам, / Что подо мною озеро, от стужи / Подобное стеклу, а не волнам'. Это дантевское озеро называется Коцит (по-гречески 'Плач').
Если продолжить такую линию рассуждений дальше, то можно предположить, что последняя, 'швейцарская' глава 'Faserland' соответствует странствиям Данте по чистилищу. В 'Божественной комедии' путь через чистилище, от Долины земных властителей до вершины горы, занимает время одного дня, от восхода солнца до темноты. События восьмой главы 'Faserland' укладываются в такой же промежуток и заканчиваются встречей героя с таинственным перевозчиком на берегу Цюрихского озера (Леты?).
Хотелось бы сказать еще об одном любопытном наблюдении. Герой путешествует, то и дело меняя свои планы и, соответственно, избранный им самим маршрут (и перемещаясь из одного 'круга ада' в другой) под воздействием неких 'посредников' или 'наблюдателей', которые все так или иначе связаны с буквой 'М'. Первая пара таких посредников - Карин (которая ездит на 'мерседесе' и подкармливает собаку Макса) и Серхио (имеющий мобильный телефон); в поезде на Гамбург рассказчик встречает 'Пиздобородого' (Mosenbart), в Гамбурге - шофера в кроссовках 'Мефисто' и затем сексуального извращенца с татуировкой,
