помывочная служба функционировала переменно - день женский, день мужской. То есть 'человичий' на малорусском означало мужской. Подивившись особенностям украинского словообразования, в котором мужчина назывался человеком, а, женщина, выходит дело, таковым не была, Макс задумался над тем, как ему все-таки помыться.
Из истории ему было известно, что в России за мзду можно достать хоть звезду из созвездия Ориона, поэтому Макс начал (стараясь сделать свою речь доступной) предлагать содержательнице бань взятку в размере троекратной стоимости помывки. Та, глумливо хихикнув, неожиданно легко согласилась, засунув разницу между тарифом и полученной суммой в колышущиеся недра бюстгальтера.
- Пойдем, милок, я тябя провожу, а то девок налякаешь? - охотно предложила свою помощь молодуха.
Макс, ещё не веря своей неожиданной удаче - надо же, за пятнадцать рублей не только помыться, но и посмотреть редкий тогда в провинции стриптиз последовал в клубящиеся парами внутренности бань. Оборудование бани сохраняло все черты подобных заведений времен Киевской Руси. Современной особенностью был только водопровод. В остальном все было также как в ветхозаветные времена потомков Рюрика. Вдоль деревянных, попорченных сыростью стен, стояли длинные лавки, на которых громоздились жестяные тазы неизвестного Максу предназначения. Свет падал из крошечного, как казалось, слюдянистого окошка, плохо просеивающего уже сумеречное сияние. Тут и там на лавках лежали выжатые, скрученные жгутом трусы и бюстгальтеры, которые хозяйственные нижегородские женщины простирывали тут же в бане. По полу бежал мутный мыльный ручеек, со спутавшимися волосами и крошечными обмылками. Путь его лежал в дыру, заботливо организованную в углу покатого пола. Стоял кислый запах болотной тины, смешанный с химическим ароматом дешевого хозяйственного мыла. Но самое волнующее впечатление производили девки. Первое, что увидел Макс, зайдя в помывочную, были крепкие, ядреные, немного рыхлые в основании зады, бесстыже развернутые к нему во всей своей белеющей красоте. В сгущенном парном воздухе они напомнили Максу пуховые подушки, выставленные в галантерейном отделе. Зады приходили в колеблющееся движение, пока девки натирали в шайке свои панталоны и лифчики хозяйственным мылом. В другом углу белотелая наяда нещадно терла себя мочалом из конского волоса, а потом , матюгнувшись, опрокидывала на себя шайку с водой, смывая мыльную пену. За секунду усвоив банный ритуал, Макс решительной поступью направился к шайкам, стараясь не смотреть в сторону колеблющихся задов - в нем рос соблазн. Вдруг одна из девок, всмотревшись в мыльно-паровую мглу, опознала в Максе мужчину. На всю баню раздался поросячий визг, подхваченный полудюжиной других голосов. Девки побросали шайки, похватали свои жгуты, и давай напяливать их на себя, стараясь прикрыть срамные места. Дверь распахнулась и в помывочную вбежала золотозубая молодуха.
- Ну чого разорались? Мужика что-ли не бачили. А те в гуртожитку до вас по балкони не лазиют?
Девки визг прекратили и стали с интересом поглядывать на мужчину, ожидая, видимо, когда он стянет трусы. Вот этого Макс делать не торопился.
- Может тебе, голубок, спинку потереть? - не выдержала одна девка. Другие загоготали, с нетерпением ожидая ответа.
- Ты себе лучше жопу потри, - дружелюбно ответил Макс, смутно уловив, что нижегородским девкам галантность чужда, как свиньям апельсины. Он понял, что взял с девками верный тон, потому что они опять загоготали, приоткрыв щербатые порченные кариесом рты.
Потом они продолжили наступление.
- А он, видать, мужик что надо. Смотрите, какой у него, как баклажан, проявила наблюдательность другая девка. - Ой, бабоньки, мне б такого на пару ночей, я б с ним накувыркалась.
- А я б прям здесь, - разоткровенничалась другая, - на лавке, пока он не убег.
- Айда, бабоньки, его помоем, а то вона, какой гордый.
И к ужасу Макса, на него набросились девки, стали дергать его в разные стороны, водить мочалкой по всем местам, охаживать веником, да окатывать водой из шайки. Еле вырвался он от них тогда. Похватав с лавки свои вещи, он метеоритом пронесся мимо веселящейся молодухи, которая на развернутой на столе газете очищала в тот момент сваренный в мундире картофель.
- Приходь еще, - донеслось до него.
Леха уже давно с волнением прислушивался к рассказу Макса, тлея от нетерпения узнать конец. Очевидно, конец его разочаровал.
- Лох ты, Макс. Столько голых баб вокруг, а ты так лажанулся, разочарованно протянул он.
- Ты бы, конечно, всех там оседлал, - с уверенностью сказал Макс. - А потом бы повестки из вендиспансера получал. Нет, я туда 'чисто' помыться пришел.
- Вот, такая 'Одиссея' приключилась со мной в провинциальном городе Г, обратился Макс к девочкам. - А что это мы, барышни, не танцуем? Леля, у Вас мазурка ещё не занята?
Макс встал, подошел к магнитоле, и, покопавшись в дисках, выбрал один. Зазвучала медленная грустная мелодия, от которой хотелось прижаться друг к другу поплотнее и уже не отпускать от себя партнера.
Компания разбилась на пары, и при потушенном свете, озаряясь лишь мерцанием елочных огней, слилась в медленном интимном танце.
Макс наклонил голову к самому Лелиному уху и тихо сказал:
- Леля, пойдем на кухню, я хочу тебе сказать нечто важное.
Леля, удерживая радостную дрожь, покорно, не говоря не слова, пошла за Максом.
Войдя в кухню, Макс оглядел разбросанные в беспорядке остатки продуктов, открытые пачки и банки, вздохнул и сказал:
- Да, декорации, не подходящие...
Потом, выудил из под кухонного стола табурет, посадил Лелю, сам уселся напротив. Он мягко взял её руки в свои и тихо начал:
- Леля, я миллионы раз читал в романах, как это происходит, но сейчас чувствую себя совершенно беспомощным.
Леля ласково посмотрела на него, захотела было что-то сказать, но он мягко положил палец ей на губы, закрывая их.
- Я должен сам.
Потом, набрав воздуха, он сказал:
- Леля, выходи за меня замуж.
Она распахнула глаза, в них сверкнула слеза. Вот это и случилось. Правда, она думала, что это произойдет как-то иначе. Как? Она чувствовала, но объяснить не могла. Наверное так, как написано в миллионах романов. Но все равно, это свершилось. Она сразу не поняла, что Макс ждет от неё ответа. Хотя какой ответ тут может быть. Надо крикнуть: 'Да!!!'. Но получилось только шепотом:
- Я согласна...
Только значительно позже она вспомнила, что он не сказал ей, что любит её.
15
Новый год уже отсчитывал часы, и постепенно наваливалось сонное утомление. Так обычно бывает у гиперактивных детей - за день они так надоедают родителям, что несбыточной родительской мечтой является желание поскорее отправить их спать, чтобы в пропитанной запахами тишине кухни, неловко пристроившись на табурете, посмотреть эротический фильм, который принесла соседка. Но не тут-то было - беспокойный отпрыск как на зло все не унимается, сводя с ума все семейство. Он уже устал, капризничает, ноет, трет глаза и писает в колготки, но тем самым только возбуждает себя ещё больше. В конце концов, когда родители, обессилив и испробовав все инструменты педагогики от уговоров до ремня, безнадежно дремлют рядом с его кроватью, он, победно озираясь, наконец, укладывается как ни в чем не бывало.
Все уже порядком устали, но спать никто не шел, повинуясь новогоднему инстинкту, предусматривающему бессонную ночь до рассвета. Леха предложил пойти на улицу, чтобы встряхнуться и глотнуть свежего воздуха. Почти все согласились, только нестойкая Леля сказала, что она лучше пойдет спать. Ребята гурьбой высыпали на улицу, натужно смеясь, стараясь развлечь друг друга. Ядреный морозный воздух действительно взбодрил засыпающий организм, сон на время отступил. Стало по-детски весело и куражно. Перед домом у забора дворничиха с прошлого утра намела большой сугроб, сметя снег с дорожек и тротуара. Разгоряченная компания под призывом Макса затеяла игру 'взятие снежного городка'. На вершине сугроба закрепились Макс с Антоном, Леха же, возглавивший женский штурмовой отряд, должен был забраться на гору и сбросить оттуда обороняющихся - почти как Стенька Разин, который подобным образом расправился с княжной, утопив её во время речной прогулки. Затихший двор огласили
