Тара поняла, что до сих пор держит в руках ненавистную акварельку.
— Вы о чем? Об этой второсортной порнографии?
Она увидела, как задвигались желваки на загорелых щеках.
— Вы исключительно многосторонне одаренный человек, мистер Бернард, — продолжала она. — Но вы здесь чужой. Уезжайте отсюда.
Она быстро обогнула его и устремилась к выходу. Бастер с радостным лаем увязался за ней и чуть не налетел на Адама, который споткнулся и выругался.
Когда он вышел на палубу. Тара была на сходнях.
Перегнувшись через поручни, Адам настороженно наблюдал за ней.
— Я бы хотел получить мой рисунок обратно, — сказал он, щурясь.
— А я бы хотела, чтобы вы убрались подальше от дома моих родителей… И не рисовали эту гадость. — И одним презрительным жестом она разорвала акварель.
Адам издал глухой стон и направился к ней. Тогда Тара порвала рисунок на мелкие клочки и кинула их в воду.
Адам опять выругался, закрыл глаза и откинул назад голову. Казалось, он молился. На мгновение он остановился, сжимая кулаки, явно стараясь сдержать себя. Затем подошел к Таре.
— Тара, послушайте… — Его голос дрогнул.
— Не хочу вас слушать! — Ей было стыдно, что он видел ее обнаженной и желавшей его. — Убирайтесь отсюда, убирайтесь туда, откуда приехали.
Она размахнулась и ударила его по лицу. Бастер негромко зарычал. Несколько мгновений Тара стояла неподвижно, с ужасом наблюдая, как проступают следы ее пальцев у него на щеке. Затем сделала шаг назад, но натолкнулась на поручни.
— У вас слишком горячий темперамент, мисс. Надо его немного остудить, — тихо сказал Адам.
В следующую секунду он схватил ее, наклонил так, что она потеряла равновесие, и поднял на руки. Перепуганная, Тара отбивалась, но Адам был сильнее ее.
— Пустите меня! — Она увидела хищный блеск в его голубых глазах.
— Сейчас, — ласково сказал он и скользнул рукой под ее рубашку. Тара услышала его тяжелое дыхание.
Он наклонился к ней, заслонив собой солнце. Когда он коснулся губами ее рта, ее тело непроизвольно ответило на это прикосновение: ее губы раскрылись ему навстречу, жар разлился по всему телу. Тара смутно понимала, что должна оттолкнуть Адама, но ее тело перестало ей подчиняться. Ей было мало прикосновений его теплых пальцев, ей казалось, что она парит в воздухе, летит.
И вдруг Тара с ужасом поняла, что в самом деле летит, и тут же шлепнулась в прохладную воду. Это было так неожиданно, что она наглоталась воды. Волосы намокли и прилипли к лицу.
Придя в себя. Тара поискала взглядом Адама. Если сейчас она увидит, как он стоит и смеется, то не успокоится, пока не отомстит ему. Так думала она, кружась на одном месте и оглядываясь. Адама нигде не было. Тара еще некоторое время покружила в воде, а затем поплыла к берегу. Она вышла на берег и посмотрела в сторону «Каролины». Яхта была уже далеко, а через мгновение исчезла за излучиной реки. Тару охватила дрожь. Она обняла себя за плечи, ей было обидно, как ребенку, и хотелось крикнуть: «Прощай! Желаю счастливо утонуть!» Но единственное, что она могла из себя выдавить, было рыдание. И капли речной воды смешались на ее лице со слезами.
Она надеялась, что к вечеру Адам вернется, и мысленно проговаривала весь монолог, которым собиралась его встретить. Но наступила ночь, а у причала по-прежнему было пусто. Прошло три дня. Адам не появлялся.
Тара съездила в «Хенман и Броу», и там ей подтвердили все, что сказал Адам. Ей вежливо, но ясно дали понять, что Динз Муринг не продается.
Что ж, ничего не поделаешь.
Она попыталась с головой уйти в работу: красила, мыла полы, окна, передвигала шкафы, стирала шторы и постельное белье, так что когда вечером добиралась до кровати, то засыпала как убитая. Но над своими снами она была не властна. Тара не могла запретить Адаму приходить к ней каждую ночь, обнимать ее, шептать слова, которые наяву она могла услышать только в мечтах. Каждое утро она просыпалась в слезах.
Когда Тара уже не знала, чем себя занять, она шла к «Наяде», заводила мотор и проводила день в полном одиночестве, посещая любимые места. Может, это в последний раз, думала она. Тара не знала, как отнесутся родители к планам Адама насчет Динз Муринга. Может быть, они решат продать свой дом с торгов. Кроме того, родители собирались больше путешествовать. Так что Серебряная бухта скоро станет только воспоминанием.
Нет, так больше не может продолжаться, думала Тара. Отдых не пошел мне на пользу, решила она, подплывая на «Наяде» к Серебряной бухте. И работа тоже. Надо возвращаться домой. Собственно, что произошло? Я встретила мужчину… Почти влюбилась… а у него есть где-то невеста. История стара как мир и столь же предсказуема. Он вовсе не загадочный странник. Его привели сюда самые серьезные деловые соображения. Пора вернуться в Лондон. Тем более что даже погода меняется, размышляла Тара, переведя взгляд на потемневшее небо. Когда она причалила к берегу, дождь уже лил вовсю.
— Мелюсин, мы уезжаем! — крикнула она, когда вбежала в дом, и, наскоро переодевшись, стала быстро собирать вещи.
Но Мелюсин не появлялась. Наверно, сидит обиженно под машиной, подумала Тара, глядя, как капли дождя скатываются по оконному стеклу. Она подняла сумку с провизией и направилась к задней двери.
— Мелюсин, — крикнула Тара, — сейчас не время… — и не договорила. Машина! Она выглядит странно. Как будто стала ниже, приземистей…
Некоторое время Тара с недоумением смотрела на машину, не в силах поверить в то, что видит. Потом повернулась и медленно потащила сумку обратно в дом.
Ну вот, сегодня она не поедет в Лондон: кто-то проколол шины, на всех четырех колесах.
Тара обхватила себя за плечи, стараясь не поддаваться панике. Сначала попытка взлома, теперь машина. Это явно не бездумный вандализм какого-нибудь проходимца. Никто и никогда прежде не заходил сюда случайно. Это сделано умышленно. Кем-то, кто знал, что она здесь одна. Впрочем, не совсем одна. А Мелюсин? Где же ты в самом деле, Мелюсин? всполошилась Тара. Она несколько раз громко позвала кошку, но ничего не услышала в ответ.
Река… подумала Тара и бросилась бежать. Перед глазами вставала страшная картина тонущей кошки. Звук разбившегося стекла, донесшийся со стороны Динз Муринга, заставил ее остановиться. А затем — или ей послышалось? — она услышала жалобное мяуканье. Все-таки вандалы. Она поспешила к коттеджу. Входная дверь была приоткрыта. Тара с силой толкнула дверь ногой.
— Я знаю, что вы здесь, — угрожающе заорала она в, темноту. — Полиция уже едет.
— Превосходно, — раздался знакомый голос. — В чем вы собираетесь обвинить меня на этот раз?
Из темноты возникла знакомая фигура Адама. У его ног крутилась Мелюсин.
— Вы? — выдавила из себя Тара.
— К несчастью, да. — Он стоял в уверенной позе, держа руки на бедрах и глядя на нее с вызовом. — А кого вы рассчитывали увидеть?
— Я… Я не знала, что подумать. Я слышала… стекло…
Он выразительно кивнул:
— Я попытался открыть окно на кухне, но оно неожиданно вылетело.
— А где же «Каролина»?
— Женщина или катер? — Он дал ей время осмыслить вопрос, а затем добавил:
— Кроме меня, здесь больше никого нет. И на этот раз я на машине.
— На машине? — процедила Тара сквозь зубы. — Уверена, вы знаете, что я не могу воспользоваться своей.
— Вы слишком скромного мнения о себе, произнес Адам подчеркнуто любезно, — вы не такой плохой водитель.
— Я не это имела в виду, будьте вы прокляты!
— Простите, я не знаком с шифром, которым вы пользуетесь сегодня.
