– решать тебе.
– Спасибо. Разреши, я уложу Уильяма, а потом провожу тебя до…
– Только не откладывай, договорились?
– Конечно. – В ее улыбке сквозило облегчение: хотя Курт Рудольштадт и заставил ее изрядно поволноваться, на поверку он оказался вовсе не чудовищем. – Непременно поговорю с бабушкой на этой неделе, когда полечу в Вену.
– Завтра, – уточнил Курт. Лорелея недоуменно заморгала.
– Прости?
– Я сказал, ты полетишь в Вену завтра. – Он нахмурился. – Мой самолет, должно быть, уже улетел, но мне не составит труда заказать билеты. – И улыбнулся Уильяму. – Вилли, ты ведь еще никогда не летал на самолете?
– Его зовут Уильям, – резко ответила Лорелея и отступила на шаг, прижав к себе сына. – О чем ты говоришь? Какой самолет? Мы не полетим с тобой – ни он, ни я.
Курт встретился с ней взглядом. Он все еще улыбался, но в улыбке чувствовалась сталь, от которой у Лорелеи мороз пробежал по коже.
– Я позволил тебе самой решать, когда и как открыть правду графине. Но что касается всего остального… Лорелея, ты знаешь, чего я хочу.
На миг она потеряла дар речи.
– Но ты не можешь… ты же не думаешь…
– Еще как думаю. И, поверь мне, могу.
– Нет! Ни за что!
– Думай, прежде чем говорить, mein Liebling. На карту поставлено очень многое. Состояние твоей бабушки. Судьба «Дамского изящества»… – Курт сделал выразительную паузу. – Твоя тайна.
– Но ты же сказал… ты же обещал…
– Мама!
– Помолчи, Уильям!
– Мама!
– Уильям, ради Бога! Тебя это не касается. Иди, наконец, в дом. Посмотри… посмотри, остался ли У нас попкорн. Я сейчас приду и…
– Ну мама же! – нетерпеливо воскликнул Уильям. – Что это за старенькая тетя к нам идет?
– Какая еще те… – Лорелея подняла глаза, и из груди ее вырвался стон. – О Боже мой! – прошептала она. – Нет! Пожалуйста, только не это!
По лужайке, с трудом ковыляя по узкой неровной тропинке и тяжело опираясь на свою палку, шествовала графиня. В двух шагах за ней с самым невинным видом следовал шофер Курта.
Курт обнял Лорелею за талию и положил руку Уильяму на плечо. Почувствовав, что Лорелея дрожит, прижал ее к себе.
– Здравствуйте, графиня, – вежливо поздоровался он. – Какой сюрприз!
– В вашем самолете, герр Рудольштадт, обнаружились какие-то неполадки. Пилот сказал, что-то с мотором. Из номера в отеле я уже выехала, вас в городе нет, внучки тоже – что мне оставалось делать? Ваш водитель долго не хотел объяснить, куда вы отправились, но в конце концов… – Тут глаза пожилой дамы округлились, а лицо побелело как бумага – она заметила Уильяма.
– Лорелея? Что это за мальчик?
– Мам, а почему эта тетя такая бледная? – радостно поинтересовался Уильям.
– Как… как он тебя назвал? – прохрипела графиня.
Лорелея отстранила мальчика и сбежала с крыльца.
– Бабушка, дай я тебе помогу. Иди сюда, садись.
– Лорелея, я жду ответа! Что это за мальчик?
– Меня зовут Уильям Лоуренс. А вы кто?
– Oh mein Gott! – выдохнула графиня. – Лорелея, скажи мне, что это неправда!
– Бабушка, прошу тебя!
– Скажи, что это не твой сын!
– Мама, почему она не верит, что я твой сын? Скажи ей!
Голос у Уильяма звучал храбро, однако на всякий случай мальчуган спрятался за ногу Курта. Тот почувствовал, что он дрожит, подхватил его на руки, выругавшись сквозь зубы при мысли о том, сколько волнений пришлось пережить малышу за сегодняшний день – и сколько еще предстоит.
– Герр Рудольштадт! – Графиня стукнула палкой о землю, но в этом привычном жесте не чувствовалось прежней силы. – Будьте любезны объяснить, что здесь происходит!
– Я все объясню, – быстро проговорила Лорелея. – Видишь ли… не знаю, с чего начать…
– Я сам все расскажу, mein Liebling.
Курт сошел с крыльца, подошел к Лорелее, обнял одной рукой Уильяма.
– Помните, мы с вашей внучкой говорили, что уже однажды встречались?
– Да, помню. Случайное знакомство на вечеринке.
– Верно. Познакомились мы на вечеринке. Курт улыбнулся Лорелее. По крайней мере для графини это должно было выглядеть как улыбка – сама же Лорелея прочла в его глазах недвусмысленное предупреждение.
– Дело в том, что мы не все вам рассказали. И теперь хотим сообщить новость, которая, несомненно, вас обрадует.
– Нет! – ахнула Лорелея. – Курт…
Но было поздно: он уже обнял ее и привлек к себе.
– Мы с вашей внучкой решили пожениться…
Дальше все свершилось очень быстро. Курт рассказал старой графине об Уильяме, и эту историю та приняла на удивление благосклонно – потому, полагал он, что решила, будто Уильям его сын. Лорелея вынуждена была пойти с Куртом на молчаливое соглашение. Вскоре, уже через день, последовало бракосочетание. Все произошло в мгновение ока.
Гражданскую церемонию провел знакомый Курту мировой судья. Гостей не было – если не считать графиню и мальчугана.
Итак, они заключили брак по расчету – так Курт с самого начала квалифицировал это событие. Однако во время церемонии, когда рука Лорелеи легла в его руку, когда он ощутил, как она дрожит, когда она подняла на него глаза, словно в его взгляде надеялась прочесть ответ на все вопросы, – в этот миг он усомнился, что женится только по расчету. Ладно, проанализирую ситуацию после, подумал он.
– Властью, данной мне… – заговорил судья. Несколько мгновений – и все кончено. Судья улыбнулся:
– Поздравляю.
– Спасибо, – кивнул Курт.
– Что же вы не поцелуете новобрачную? Курт повернулся к Лорелее, не рассчитывая ни на что, кроме короткого и чисто формального поцелуя, но она отвернула голову и губы его лишь мазнули ее по щеке.
Это его разозлило.
Какого черта она отворачивается от него, словно от заразного?! Курту захотелось схватить ее, силой развернуть к себе, запустить руку в копну волос, впиться ей в губы и услышать ответный стон – стон покорности и наслаждения… Но он совладал с собой. Не стоит давить на Лорелею. Ей сейчас и без того тяжело. Разумеется, его жене нужно время, чтобы привыкнуть к своему новому положению. Как только они останутся наедине, он обсудит с ней все происшедшее и они вместе решат, как быть дальше.
После церемонии все четверо отправились в ресторан. Курт заказал шампанское, и Луиза произнесла тост:
– За будущее новой семьи!
Курт и графиня отпили из бокалов. Затем она с улыбкой протянула свой бокал Уильяму и малыш тоже отхлебнул глоток бледно-золотистого вина.
Лорелея поднесла бокал к губам и, не выпив ни капли, поставила его на стол. Она молчала, не улыбалась и как будто не замечала присутствия Курта.
