протяжении всего полета у меня болели зубы, и я не мог дождаться, когда смогу обратиться к врачам. В день прилета в Москву было воскресенье и надо было терпеть до понедельника. Решил никуда не ходить и никому не звонить. Приехав домой, помылся, попил кофе и решил уснуть. Сон шел плохо. Минут через 40-50 проснулся. Достал список Алевтины Васильевны и начал искать вещи, которые она предложила привезти из Москвы. Кое-что нашел, отметив в списке. Включил телевизор, о котором вначале забыл. Шла программа, посвященная 60-летию Молдавской ССР. Хорошо пели и плясали. Они всегда молоды. Наступил вечер и можно было лечь спать, но раздался звонок. Открыв дверь, я увидел генерал- лейтенанта Федора Каллистратовича Ищенко. Мне всегда приятно с ним встречаться, можно поговорить откровенно и по душам. Извинившись за скромный стол, мы сели за него и просидели часа два-три. Он приглашал к себе в гостиницу, но никакого желания у меня не было. Проводив его, я отправился спать. Так закончился первый день пребывания в Москве. Это было 24.10.82 г.
С утра поехал в 10 управление. Встретился с Н. А. Зотовым и уточнил программу на последующие дни. Поговорили о делах, о проблемах. Мне надо было ехать в зубную поликлинику. Зубы не давали покоя. К 11 часам нашел поликлинику Московского военного округа, где в свое время лечила зубы Алевтина Васильевна. Встретился с начальником поликлиники и сообщил ему о своих возможностях для лечения по времени. Посоветовавшись и сделав снимки, мои спасители приступили к работе. Решили снять коронки и мост с левой стороны и подлечив зубы, все восстановить к 29.10., да еще надо было вырвать два корня с правой стороны, т. е. оставить меня без зубов, так как после удаления корней кушать было нечем. Когда врач снял коронки и мост, я с ужасом заметил, что скоро придется делать мосты съемные, не за что уже цеплять постоянные. Вот что значит не следить за зубами. Все нет времени, все куда-то торопимся. Все дни 25, 26, 27 и 28 я мучился без зубов, вернее без мостов и коронок, что не давало возможности нормально питаться и даже разговаривать.
К 29.10 все же удалось все восстановить и на совещании у МО СССР я уже был с зубами. Не давало все эти дни покоя и предстоящее выступление на совещании. Только два месяца как я в этой роли и надо выступать. Каждый день продумывал. Создавал варианты выступления, но чувствовал, что все не так, как хотелось бы, да еще предложено не выступать по бумаге, а будет свободная беседа с трибуны.
Готовился с добросовестно, все накапливал цифры, касающиеся состояния ВНА. Планировались к выступлению генерала армии Сорокина М. И., мое выступление, выступление генерал-лейтенанта Сорокина Г. И. по Сибири, генерал- лейтенанта Курочкина К. Я. по Анголе и генерала армии Щеглова А. Ф. по Польше. Все эти выступления должны быть интересными. В ходе выступлений МО СССР задавал много вопросов. Когда я вышел к трибуне, министр обороны сказал: 'Ты недавно в СРВ и расскажи, как тебя приняли, как идут дела, над какими проблемами работаете'. Я доложил, что приняли меня хорошо. Был удостоен чести принятым Генеральным секретарем ЦК КПВ Ле Зуаном, председателем Совета Министров СРВ Фан Ван Донгом, министром Национальной обороны СРВ генералом армии Ван Тиен Зунгом, начальником ГШ ВНА Ле Чон Таном, начальником Главного Политического управления Тю Хюи Маном, министром НРК Бут Хонгом, министром национальной обороны ЛНДР генералом армии Кхамтай Сипфандонгом и другими лицами, что отношения складываются хорошо, вопросы решаются по-деловому. Доложил о состоянии обороны на Северном стратегическом направлении, о внесенных предложениях и рекомендациях, о положительной реакции на принятие предложений.
Затем кратко остановился на проблемах и более подробно на внутриполитическом положении в стране. Эту часть доклада слушали с особым интересом. Говоря о материальной обеспеченности офицерского состава, я подчеркнул слишком маленькую зарплату офицерского состава - 200-250 донгов, при ценах на кг мяса в 100-110 донгов. Я не стал раскрывать цены на другие продукты, просто не было необходимости. В заключение я сказал, что мы внимательно следим за развитием обстановки в СРВ, принимаем все меры к укреплению ВНА как регулярной армии.
Министр обороны Д. Ф. Устинов заметил, что когда мы вас посылали, мы вас очень хвалили. Сейчас оправдывайте нашу характеристику. Я поблагодарил и заверил, что оправдываю высокое доверие партии и правительства, Ваше доверие.
Но я забежал вперед, не рассказал о главном совещании по подведению итогов 1982 года, на котором выступил Л. И. Брежнев. Это было замечательное выступление нашего глубокоуважаемого руководителя партии, правительства и Вооруженных Сил СССР, как Верховного Главнокомандующего. В ней была дана высокая оценка состояния Вс СССР и намечены программные задачи ВС на ближайшее будущее. Мы выслушали его речь с огромным вниманием и благодарностью за заботу Л. И. Брежнева о ВС СССР.
Затем мы слушали доклад нашего министра обороны СССР Д. Ф. Устинова и выступления с мест. Первым выступил генерал армии М. М. Зайцев. Как всегда он говорил о развитии и внедрении техники и вооружения, о стоящих проблемах. Это его конек. Зная особое внимание нашего МО к развитию техники и вооружения, он всегда об этом говорит с трибуны совещаний, стараясь показать глубокое знание этого вопроса. Ну что ж, это дело нужное и важное, но оставляет какой-то осадок личной заинтересованности. Задерживаться в Москве не было времени и я решил вылететь первого ноября.
Часть вторая
В этот день самолет уходил на час раньше обычного. Мы с Владимиром Борисовичем Палеевым и сопровождающим полковником прибыли в аэропорт и решили зайти в кафе. Выпили по чашке кофе, поговорили и вскоре меня пригласили на посадку. Попрощались, договорились о скорой встрече на московской земле. В салоне первого класса нас было четверо. Кроме меня летел в Кампучию наш торгпред с женой, но об этом я узнал позже, после Карачи. Он, оказалось, хорошо знал Геннадия Ивановича Обатурова, с которым неоднократно встречался в Капучии. Долетели хорошо.
Когда мы вылетели из Бомбея, наступило утро. Солнце еще не появилось из-за горизонта и местность причудливо переливалась красками. Склоны небольших гор преобретали такую краску, что даже трудно представить. Никогда я подобных красок не наблюдал. И темно-синие и темно-оранжевые, и красные, и темно- коричневые, и темно-зеленые, и каких только не было. Эта игра красок продолжалась 10-15 минут, пока солнце огромное и красное не поднялось над горизонтом и краски стали обычными. Над Вьетнамом погода была солнечной. Я внимательно изучал рельеф. Небольшие горы, разрезанные многочисленными реками и долинами, были прекрасны, но особенно причудливыми были русла рек, бесконечно извивающихся между гор, облепленных множеством больших и малых населенных пунктов. Иногда казалось, что река поворачивает вспять и течет не к морю, а к горам, но вот она опять повернула к морю, образовав почти кольцо между гор. Немногочисленные дороги были удивительно прямолинейны, что свидетельствовало о вмешательстве в их прокладку человеческого разума. В Ханой мы прибыли в 12.30, на час раньше обычного. Меня встретил за. МНО генерал- лейтенант Чан Ван Куанг, мои заместители, вьетнамские товарищи, да полковник В. А. Давыдов (ВАТШ). Прошло всего лишь два с половиной месяца, а удовлетворение прибытием к месту работы, к дому, где ти живешь, огромно. Как быстро привыкаешь к стране, к ее людям, товарищам и друзьям. В разговоре с Н. А. Зотовым в Москве он вдруг заметил: 'Федот Филиппович, а ты уже вьетнамец'. 'Как вьетнамец'? 'Да очень просто, ты уже целиком и полностью поглощен заботами ВНА и СРВ. Это хорошо. Так и должно быть'.
Были чрезвычайно рады моему возвращению Алевтина Васильевна и внучка. Да это и понятно. Возвращение близкого человека, да еще с новостями, с подарками всегда вызывает радость. Чувствовалась усталость и после обеда немного уснул, хотя ко сну я не горазд. Сплю, как обычно, крепко, но мало. Одолевало беспокойство о подведении итогов за октябрь и доведение содержания выступления Л. И. Брежнева и МО СССР на совещании, о поставленных задачах МО в приказе, в директиве. Записей с собой не было, они остались в Москве для пересылки секретной почтой. Надо было все восстановить в памяти. Ведь люди с нетерпением ждали моего возвращения и информации по этим вопросам. Хорошо, что я захватил с собой газету с выступлением Л. И. Брежнева, помнил все пункты приказа МО СССР и основные вопросы директивы. Но надо было все это воспроизвести в памяти, а затем на бумаге. Вечером я уже сел за эту работу. Оставался еще один день - 3 ноября, но я отлично понимал, что днем поработать над этим вопросом не придется. Много накопилось текущих дел, которые надо решить. Так и было. 3 ноября ушло на текущие дела и только вечером опять работал над докладом. К 2.00 ночи 4.11 доклад был готов, но еще долго не мог уснуть. Все припоминал из услышанного в Москве на совещании и на встрече с МО СССР. Совещание началось в 8.00 4 ноября. В течение часа двадцати минут изложил речь Л. И. Брежнева, доклад МО СССР и поставленные задачи. Слушали с огромным вниманием. Я был доволен изложением всех вопросов. Мне удалось передать не только суть вопросов, но и неизгладимое впечатление. После перерыва подвел итоги за октябрь и поставил задачи на ноябрь. К 12.00 мы закончили работу. После обеда были спланированы итоговые занятия по марксистско- ленинской подготовке. Я после обеда встретился для обстоятельного разговора с генерал-майором Олегом Алексеевичем Комаровым и генерал- майором Виктором Захаровичем Копытиным, старшими военными советниками в Лаосе и Кампучии. Они были приглашены в Ханой на совещание для информации по совещанию в Москве и решения текущих проблем.
