Пенни расправила узкие плечи.
— Хочешь верь, хочешь нет, но теперь я просто счастлива получить развод. В моей жизни есть человек, которому я небезразлична. И, освободившись, я смогу наконец соединиться с ним. У него есть сердце и воображение… и он разговаривает.
Прищуренный взгляд Ника заставил ее похолодеть.
— Ты закончила? — ледяным тоном поинтересовался он.
Пенни поджала губы и отвернулась, спрашивая себя, с какой стати страдает, пытаясь достучаться до него?
— Мне нужно взять детское сиденье…
— Ты собираешься брать ребенка с собой? — удивился Ник. Пенни с возмущением повернулась к нему.
— А куда же я его дену? Тебе просто не приходило это в голову, не так ли? — с нажимом спросила она. — Куда бы я ни направлялась, Алану приходится меня сопровождать.
С горящим от негодования взором Пенни прошествовала мимо него. Когда вернулась, он забрал у нее сиденье.
— Я отнесу его в машину.
По пути в Нью-Йорк Пенни изо всех сил старалась не смотреть на Ника. Их отношения, казалось, завершили полный круг. Он опять вез ее к Люси Тревис и опять собирался навсегда уйти из ее жизни. Мысли Пенни вернулись на одиннадцать лет назад, к их первой, роковой, встрече…
Ее отчим, Джек Уоррен, умер, когда девочке исполнилось только девять лет. В своем завещании он назначил ее опекуном Эдгара Блейна, с которым в детстве был очень дружен и которого не раз выручал из мелких мальчишеских бед с помощью увесистых кулаков. Поскольку Джек со школьных времен не встречался с Блейнами, ему оставалось только надеяться, что богатый нефтепромышленник, возможно, позаботится о его жене и падчерице.
В то время Лиз с дочерью жила в Лос-Анджелесе, перебиваясь с хлеба на воду. Джек был само очарование, однако заядлый игрок. Только после его смерти девочке стало известно, что он не ее отец. Эдгар Блейн послал Ника в Лос-Анджелес, чтобы разыскать их. К тому времени Лиз поняла, что не в состоянии справляться с материнскими обязанностями.
— У меня не было ни работы, ни денег, ни приличного дома, и я не могла обеспечить тебе нормальное образование. Я думала, что Блейны позаботятся о тебе до тех пор, пока я не устрою свою жизнь. А потом я заберу тебя, и мы снова будем жить вместе, — поведала она годы спустя, когда мать и дочь наконец встретились после долгой разлуки. — Разве я могла тогда представить, что пройдет девять лет, прежде чем мы снова увидимся?
Лиз до сих пор было горько вспоминать об этом. Эдгар Блейн обратился в суд, чтобы установить над ее дочерью полную опеку, и добился своего.
Нику тогда исполнилось всего двадцать, но он был не по годам умен и зрел. Пенни пришлось ждать за дверью их убогого бунгало, пока Ник говорил с ее матерью. А через два часа Пенни уже летела с ним в Хьюстон.
Ник явно не умел разговаривать с детьми, однако изо всех сил старался утешить ее. Похоже, он тоже считал, что девочку оставят в семье, и с воодушевлением описывал их старинный, просторный загородный дом. Но по прибытии туда Пенни смутило и испугало холодное неодобрение, которым встретил ее Эдгар Блейн. И очаровательная мать Ника, Кара, проявила к ней внимания не больше, чем к приблудной кошке, заметив только, что она весьма сообразительна для своего возраста. Мои родители очень занятые люди, — смущенно объяснил Ник в ответ на взгляд наполненных слезами синих глаз.
— Я им н-не нужна, — горестно прорыдала Пенни. — Зачем вы привезли меня сюда?
— Мой отец — твой опекун.
— А как же мама?
— Сейчас она не может должным образом заботиться о тебе, а ей хочется, чтобы ты закончила школу.
На следующий день они уже летели в Нью-Йорк, к Люси Тревис, которая встретила Пенни с распростертыми объятиями и до отъезда в Швейцарию лечила ее душевные раны домашним лимонадом и печеньем.
Как мог объяснить Ник девятилетней девочке, что его отец пришел в ярость от свалившейся на него ответственности? Безмерно гордившийся своей респектабельностью, Эдгар Блейн чурался любого скандала. Условия, в которых жила Пенни со своей матерью, не говоря уж об открытии, что Пенни не родная дочь Джека, убедили Эдгара Блейна в необходимости оградить девочку от всяких контактов с Лиз…
Очнувшись от воспоминаний, Пенни взглянула на Ника. С начала поездки они не сказали друг другу ни слова. Алан, который поначалу из кожи вон лез, чтобы привлечь его внимание, оставил Ника в покое и задремал.
Пенни обнаружила, что не отрываясь наблюдает, как солнечный луч, проникший сквозь тонированные стекла, играет на блестящих черных волосах, оттеняет мужественный абрис скулы и подчеркивает длину густых ресниц, с каким изяществом загорелая рука покоится на колене. О Боже, даже его руки прекрасны, подумала Пенни и неслышно втянула в себя воздух так глубоко, что закружилась голова.
Тем временем Ник, как ни странно, решал судьбу Джонни. Вернувшись от машины, чтобы помочь донести Алана, он услышал конец телефонного разговора Пенни с приятелем.
— Ник везет меня к Люси. Сейчас я спешу. Позвоню, когда вернусь. Я приготовлю обед, — добавила она, видимо, под влиянием момента.
Этот ее дружок — пройденный этап, сказал себе Ник. У отношений, в которых нет ни верности, ни честности, нет и будущего. И если Пенни сама этого не понимает, следует ей объяснить. Пенни нужно начать жизнь с чистого листа. Поэтому условием его щедрой финансовой поддержки должен стать уход Джонни со сцены. Для собственной пользы и пользы ребенка ей придется привыкать к более спокойному, более достойному образу жизни, с мрачным удовлетворением думал Ник.
Однако нельзя было не признать, что Пенни сильно изменилась. Прошлой ночью Ник ожидал признаний в любви. Он и сам не понимал, почему ее нежелание вести себя привычным образом так раздражает. Ник намеренно старался извлечь из памяти отталкивающие подробности их шестинедельного брака. Пенни чуть ли не ежечасно звонила ему в офис… Пенни читала вслух стихи за завтраком… Пенни каждый вечер ждала его возвращения, даже если он приходил только под утро… Пенни, не в меру чувствительная и уязвимая, но обладающая деликатностью и тонкостью армейского танка… Однако любящая, до такой степени любящая, и дарящая… Его затуманившийся взгляд вдруг застыл. Скольким другим мужчинам она дарила себя за последние полтора года?
Машина подъехала к дому, где уже около сорока лет жила Люси Тревис.
— Люси ждет нас? — обеспокоенно спросила Пенни.
— Я позвонил ей перед тем, как поехать к тебе. — Ник заметил, что Пенни наклонилась с явным намерением расстегнуть ремень на сиденье сына. — Почему бы не дать ему поспать? Шофер присмотрит за ним. Не думаю, что мы задержимся надолго.
Пенни нахмурилась.
— Мне даже кажется, что ты испытаешь огромное облегчение, когда этот визит подойдет к концу, — заметил он.
— Я очень люблю Люси, — гневно возразила Пенни. — Пусть я расстроена случившимся, но я с нетерпением жду встречи с ней!
Но на Ника это заявление не произвело никакого впечатления.
Люси уже ждала их у парадной двери — высокая худощавая женщина с мягкими седыми волосами и удивительно свежей для семидесяти двух лет кожей.
— Я так обрадовалась, когда Ник сказал, что привезет тебя! — Старушка тепло, с любовью обняла Пенни и прошептала: — Слава Богу, что ты наконец сказала ему об Алане!
Пенни покраснела и хотела возразить, однако Люси уже направилась к машине, чтобы взглянуть на спящего малыша.
— Надеюсь, до вашего отъезда он проснется.
В уютной маленькой гостиной Пенни села напротив хозяйки дома.
