кипятка, негромко журча, ударялась о дно стакана. И тут за голосом струйки разобрал я какой-то странный шум. Шум доносился с улицы.
За окном что-то не то потрескивало, не то поцокивало. Я налил полный стакан чаю, поставил чайник, подошел к окну и замер от удивления...
За окном на моей рябине, которую я так ревностно берег для снегирей, суетились, махали крыльями, перепрыгивали с ветки на ветку и торопливо обрывали оставшиеся ягоды какие-то крупные сизо-бурые птицы.
Они суетились, рвали ягоды, не удержавшись, срывались с ветвей, снова старались ухватиться за ветку, сбивали друг друга - и все это происходило почти что в тишине. Разбойники орудовали молча, и лишь иногда удавалось мне уловить чуть заметное потрескивание и верещание, которые птицы от возбуждения, видимо, не могли сдержать до конца.
Разбойников еще плохо было видно, утренний сумрак все никак не рассеивался, день расходился очень медленно. Я не мог разобрать по цвету одежды, кто это, но приглушенные потрескивания и верещания не давали ошибиться. На моей молоденькой рябинке пировал многочисленный отряд дроздов-рябинников, тех самых дроздов-разбойников, которые за пять минут могут разорить любую, даже очень большую рябину.
Я быстро опомнился и кинулся к форточке. Форточка отскочила в сторону и громко ударилась о раму.
Но эти дрозды, возможно, заранее знали, что разбойный налет на рябину, росшую под самым окном, опасен, и были заранее готовы к моей атаке. И они не испугались, а только соскочили с ветвей и не спеша, будто зная, что через форточку я ничего не сделаю им, расселись по ветвям березы, по забору и по крыше сарая.
Я что-то кричал, размахивая полотенцем, которое поспешно просунул в форточку, но птицы-разбойники по-прежнему вели себя удивительно невозмутимо... Как не походили они сейчас на тех пугливых дроздов, которых я встречал в лесу возле рябин и которые, издали завидев человека, поспешно неслись прочь!
Поняв, что к чему, и догадавшись, что мои ругательства, посылаемые дроздам через форточку, вовсе не пугают их, я быстро оделся и вышел на улицу.
Мне потребовалось совсем немного времени, чтобы накинуть на плечи ватник, надеть шапку и сунуть ноги в сапоги. Минуты через две я был уже около рябины. И за эти полторы-две минуты дрозды все-таки успели снова накинуться на мое деревцо и в скоротечном набеге оборвать до конца все оставшиеся ягоды.
На этот раз, увидев меня совсем рядом, разбойники тут же кинулись прочь. Они улетали от меня с громкими криками, треща и вереща, как весной и летом. Теперь им не надо было таиться, молчать, и я очень верил, что эти громкие крики посылались вовсе не мне - скорей всего, эти трески и верещания выражали откровенную радость птиц, так удачно завершивших поход к рябине. Наверное, это была радость победы, радость большого успеха.
Дрозды улетели, а я стоял возле рябины, смотрел на ягоды, оброненные в спешке птицами-грабителями, видел вверху на березе снегиря, который, как обычно, с утра пораньше прилетел ко мне под окно за ягодами, и очень жалел, что теперь моим снегирям скоро придется собираться в дорогу, а мне придется коротать зимние дни без этих замечательных птиц.
Но снегири еще долго жили в нашей деревне. В деревне по улице росло много кленов. На кленах в этом году тоже было много семян, и снегири кормились теперь этими семенами, роняя на снег легкие кленовые крылышки-парашютики.
Правда, у меня под окном клена не было, и теперь из своего окна я уже не мог любоваться красногрудыми птицами и не так часто слышал по утрам тихий снегириный позыв-побудку: 'фью-фью... фью-фью'.
М О Р О Ж Е Н Ы Е М А С Л Я Т А
ВЕСЕННИЕ БАРАБАНЫ
Стоит немного пригреть весеннему солнцу, как на краю лесной поляны раздастся звук, не похожий на другие лесные звуки. Покажется вам, будто кто-то неожиданно, резко и громко ударил в настоящий барабан.
Трррр... - загремит один барабан, и почти тут же с другой стороны поляны ответит ему второй: трррр... И так раз за разом, перекликаясь под весенним солнцем, будут греметь и греметь по лесу странные весенние барабаны, извещая о скором приходе весны.
А лесные барабанщики - это дятлы.
Дятлы - отличные музыканты. Выберет себе такой музыкант сухой, звонкий сук или сухую вершину дерева, а то отыщет и разбитый, расщепленный молнией ствол, сядет поудобнее, уцепится покрепче, отведет назад голову, а потом вдруг резко и часто застучит по суку или сухой щепе. И раздастся над весенним лесом громкое и звучное трррр...
Такой барабанной дробью и извещает дятел своих собратьев, что весенний концерт уже начат, что весна вот-вот явится в лес, что он, дятел, уже присмотрел место, где можно устроить гнездо, и что сюда, где будет его гнездо, он не допустит никаких других дятлов.
На этот раз я отправился в лес рано утром, когда ночной мороз еще не отпустил, снег не растаял и по такому, схваченному ночным морозом снегу насту - можно было легко идти в любую сторону. Я дождался, когда солнце поднимется над лесом, послушал немного скрипучие песни снегирей, а затем напрямую отправился к лесному болотцу, вокруг которого всегда гнездилось много дятлов.
С осени дятлы, как и синицы, отправились кочевать по лесам в поисках корма, но вот-вот должны были вернуться из зимней кочевки в родные места и первый раз объявить о своем возвращении громким барабанным боем.
Большого пестрого дятла я увидел на вершине сухого дерева. Время от времени он ударял по вершине своим крепким клювом. И в ответ на это сухое дерево отвечало звонкой, частой дробью.
Я послушал этого музыканта, хотел было идти дальше, но тут совсем неподалеку заметил еще одного точно такого же дятла. Он, видимо, опоздал к началу весеннего концерта и теперь торопился отыскать себе свой собственный барабан и начать, на нем игру.
Опоздавший быстро нашел подходящий еловый сук, примостился возле него, затем резко ударил клювом по своему барабану, и громкая дробь тут же разнеслась по всему лесу.
Барабанная дробь еще не успела затихнуть, как к только что явившемуся музыканту с вершины сухого дерева кинулся тот самый дятел, которого я повстречал здесь первым. Казалось, вот-вот разгорится жаркий бой. Но опоздавший барабанщик без пререканий тут же оставил свой сук и отлетел подальше от рассерженного собрата.
Рассерженный дятел вновь вернулся на свою вершину я опять принялся вовсю барабанить. А тем временем опоздавший дятел, которого только что прогнали, отыскал себе неподалеку еще один барабан и еще раз попробовал принять участие в утреннем концерте. Но снова его ждала неудача: хозяин сухой вершины, поднимавшейся неподалеку, тут же прогнал его прочь.
Опоздавшему долго не разрешали принять участие в общем концерте. Стоило ему начать барабанить, как тут же являлись другие дятлы и с воинственным криком изгоняли его прочь. Так продолжалось до тех пор, пока музыкант-неудачник не догадался отлететь в сторону, подальше от уже гремевших над лесным болотом барабанов. Только тут он получил право обзавестись своим собственным инструментом и начать весеннюю игру.
За что же прогоняли прочь опоздавшего музыканта? Может быть, он просто не умел барабанить? Нет, барабанил он превосходно.
Я поискал и скоро нашел сухую сосну и на манер дятла часто постучал по ней своей палкой. Звук получился несколько похожим на барабанную дробь. Я еще раз ударил по сухому стволу палкой и в ответ тут же услышал рассерженный крик дятла.
Я сделал вид, что не обратил внимания на сердитый крик птицы, и забарабанил палкой по дереву в третий раз. И тут же передо мной появился дятел, готовый, казалось, прогнать меня прочь.
Не желая ссориться с этим сердитым лесным барабанщиком, я отступил и направился туда, где гремел еще один весенний барабан.
Тут я снова нашел сухое дерево и снова в ответ на барабанную дробь дятла принялся барабанить палкой по сухому стволу. И снова почти тут же услышал рассерженный крик птицы.
Я обошел почти всех дятлов, барабанивших вокруг лесного болотца, и они все до одного встречали мой барабан очень сердито. Одни старались прогнать меня криком, другие же сразу бросались в мою сторону и,
