И птенцы скоро запищали. Запищали и там, куда старый воробей носил соломинки, запищали и еще в одном месте выходит, другое гнездо я как-то просмотрел. Но зато потом я очень внимательно наблюдал и за птенцами, и за их родителями.
Как же удивился я, когда обнаружил, что воробьи носят своим птенцам и бабочек, и мух, и комаров, и гусениц... Забыл я тут и вишневые сады, куда воробьи летали иногда поклевать вишню. Забыл и огороды, где росло просо и куда воробьи якобы заявлялись несметными стаями. Забыл я и скворцов, с которыми, казалось, бездельнику и разбойнику воробью нельзя было и сравниться.
А что скворцы? Выведут к началу лета скворчат - и до свидания, улетят себе в лес, к лугу, и нет им никакого дела до моего огорода, до бабочек-капустниц, что напали на капусту. Улетели давно скворцы к реке, к озеру, к болоту и ночуют теперь там, а воробьи все крутятся и крутятся возле грядок, что-то выискивают, что-то высматривают, кого-то ловят. И так без конца до самой осени, пока не вырастят всех своих птенцов. А до осени воробьям приходится выкормить и обучить разыскивать корм не один, а целых два или даже три выводка желторотых ненасытных воробышков.
Вот и посудите сами: кого должен я теперь благодарить за урожай на своем огороде?.. Конечно, неутомимого работяжку, серого воробья, что, попискивая, покрикивая для храбрости и веселья, денно и нощно торчит у меня под окном.
Не знаю, может быть, где-то - в другом месте - и надо ставить по садам и огородам пугала-страшилища, одно страшнее другого, чтобы отпугивать воробьев, я же такие пугала ставить у себя под окном не стану. А вот пяток новых домиков специально для воробьев обязательно повешу вокруг своего дома еще с осени.
ТРЯСОГУЗКИ У ОКНА
Много путешествовал я по северным лесам и часто в дождь или в снег просил пустить меня на ночлег в деревенский дом, что встретился на пути. И открывали мне двери самые разные люди. Были эти люди и добрыми, и радушными, а другой раз и злыми, недоверчивыми. И мечтал я всегда о том, чтобы дверь в дом открыл мне хороший человек, от которого не останется потом никакой дурной памяти. Вот почему и старался я всегда заранее угадать, что за люди живут в том доме, который встретился мне на пути.
Знал я давно, как по поленнице дров, выстроенной около дома, угадать аккуратного, чистоплотного и мастерового хозяина. У хорошего хозяина дрова всегда были напилены, наколоты и сложены в поленницу ровненько, ладно, полешко к полешку. Увидишь еще издали такую поленницу-игрушку, остановишься, залюбуешься ею, как хорошей картиной, и никогда не ошибешься, если посчитаешь, что живет в доме, у которого такая красивая поленница, очень старательный человек.
Но вот беда - не всегда аккуратные и старательные люди оказывались еще и добрыми, гостеприимными. Придешь другой раз в такой чистый, опрятный дом - все здесь хорошо, все здесь к месту. А уйдешь из этого дома - и будет тебе казаться, что был ты не в теплой избе, а в холодном, нежилом помещении, которое давно покинули люди, а вместе с людьми ушли из-под крыши дома тепло и доброта.
Выходило, что не обо всем заранее рассказывала мне поленница дров, нужна была мне еще какая-то другая наука, другая примета-подсказка, чтобы не ошибиться и не постучаться в дверь к человеку, который не очень рад твоему приходу. Как быть? Как узнать все заранее? И вот здесь-то и стали выручать меня птички.
Увижу я издали возле дома сразу несколько скворечен, да еще будут эти скворечни не так чтобы нарядны с виду, а уютны и подходящи для птиц, и почти сразу решаю: 'Живет в этом доме внимательный и добрый человек'. А уж если следом за скворцами разгляжу тут же неторопливую, непуганую стайку воробышков-домоседов, шуструю синичку в саду-палисаднике под окнами, тройку - пяток трясогузок у крыльца или на крыше, то совсем спокойно делается мне на душе: не ошибся я - любит этот человек птиц. И если уж повелись у тебя рядом с домом разные птички и не трогаешь, не тревожишь ты их, значит, у тебя и на людей внимания и доброты хватит.
И не сказки все это, не бабушкины приметы, а чистая правда, ибо почти всегда тянется птица к хорошему человеку и летит прочь от человека дурного. Правда и то, что из всех птиц лишь сороки да вороны не часто задумываются, что хорошо, что плохо, и больше крутятся там, где неопрятней мусорная куча да грязней двор. Но о сороках и воронах нет пока речи.
Много я исходил, много избродил северных лесов. Но наконец остановился, и захотелось мне хоть годик-другой пожить на одном месте, понаблюдать за воробьями и синичками и за другими самыми простыми деревенскими птицами, которых не встретишь в глухой тайге. Встречал я в глухой тайге угрюмых глухарей; тайных, черных, под цвет самой тайги, дятлов; видел журавлей и лебедей, но вот поди ты, вспомнились мне синички и воробьи, и пришлось мне подыскивать себе дом в северной деревне.
Подыскал я себе дом, заплатил за него немалые деньги, рад был очень, что появилась у меня крыша над головой, но радость моя скоро прошла: обнаружил я почти тут же, что не любили этот дом никакие птицы...
Уж что за люди жили до меня в этом доме, я так и не узнал, - бросили они свой дом давно, уехали в другое место. Давно не строилась здесь, у стены дома, поленница дров, и не мог я сказать, справные или неряшливые были эти люди. Но был у моего дома огород. Обошел я весь огород, пригляделся к земле и все-таки сделал вывод: нет, не так вели себя на этой земле люди, как положено вести настоящему хозяину!
Слышим мы часто одно и то же: 'Земля да земля! Беречь, любить ее надо!..' А как беречь, как любить землю, когда она даже не веточка и не травинка, а всего-навсего земля: песок, глина, да еще вперемешку с камнями. Так что здесь любить, что беречь?.. Паши, копай себе вдоль и поперек эту землю-песок, землю- глину, вози сюда побольше удобрений, сей вовремя и собирай вовремя урожай. Вот то, что урожай беречь надо, понятно. Урожай могут погубить холода, летняя засуха, урожай может сгнить по осени, если задержаться с уборкой. Урожай надо беречь от полевок, от сусликов... А как беречь простую землю?
Наверное, так же рассуждали и те люди, которые раньше владели огородом около моего дома. До поры до времени собирали они на этом огороде неплохой урожай. А если земля здесь родила, то почему не распахать земли побольше?.. А тут как раз рядом лежала еще полоска земли, не тронутая пока людьми веселая луговинка, и поросла эта луговинка густыми ивовыми кустами.
Кусты спасали огород от солнца, хранили влагу под тенью листвы, принимали и прятали птиц, что по весне и лету охраняли огород от всяких вредителей. Защищали кусты огород и от ветра, не давали разгуляться ветру над вспаханной землей, что так и норовил выдуть землю до песка и оставить на месте богатого огорода мертвую пустыню.
Но вот беда - кустики мешали расширить пашню. И, не думая ни о чем, бывшие хозяева огорода снесли бульдозером почти все кусты, распахали всю луговинку и расширили свой огород.
Говорили мне потом, что первый год урожай вроде бы удался, а затем все на огороде начало сохнуть в летнюю жару, гореть на солнце. Не было больше кустов, не берегли они больше под тенью листьев влагу, не закрывали землю от солнца. Не стало кустов, и бросился на огород ветер, и принялся выдувать из земли комочки перегноя, кусочки плодородной почвы, оставляя на месте недавнего щедрого огорода лишь бесплодный, пустой песок.
Так и отродил свое огород около моего дома и был брошен вместе с домом на произвол судьбы. И теперь вместо плодородной земли, как в настоящей пустыне, тянулись из конца в конец моего огорода вслед за ветром волны-холмики крошечных барханов.
Голо и непривычно пусто было вокруг моего дома. И горько стало мне от мысли, что не сразу соберу я здесь, около себя, и скворцов, и трясогузок, и даже воробьев.
Приехал я на новое место поздней-поздней осенью. По реке уже плыл мутный ледок-шуга, по берегу все шире и все дальше расходились ледяные закрайки, а земля на моем огороде давно промерзла. Поэтому и не удалось мне в ту осень посадить у себя под окнами ни одного деревца. И принялся я ждать весну.
Весна не приходила долго. Долго стояли промозглые холода. Днем морозы чуть стихали, а ночью снова трещали круто и зло. Долго не показывались в наших местах первые скворцы, хотя ждал я их очень и давно приготовил для своих желанных гостей уютный домик-скворечню.
Но вот скворцы наконец прилетели. Проснулся я утром, занялся сразу печкой, дровами, кухней и выбрался на улицу лишь к полудню. Гляжу солнышко вроде пригрело. И под этим долгожданным теплом вижу, показалась из-под снега на моем огороде темная земляная кочка-комочек. На солнце комочек успел подтаять, и теперь чуть приметно дымилась-дышала первая пробудившаяся земля.
Загляделся я на этот оживший земляной вытаиш и не сразу услышал, как над головой у меня кто-то
