-- Найдите мне Хайта.
Уэлс -- хороший парень, но совершенно вышел из под контроля. Откуда и как к нему попала информация о плане 'дубль', неведомо, но у Лари профессиональный нюх, он почуял стопроцентную правду. Нет ничего хуже пропитанного демократическими убеждениями спецслужбиста. Впрочем, любые идеи имеют один изъян -- в них иногда верят даже профессионалы.
Лари -- его работник. И интересно будет выглядеть Остин, если этот придурок и дальше продолжит пороть свою горячку.
Дверь открылась. Вошел Хайт. Хороший работник, даже отличный. У него по части идей и убеждений полный порядок, ему на них чихать. Но у этого своя беда. Всей своей статью, обликом Хайт наводил на мысль о своей причастности к специфическим ведомствам -- ни одного лишнего движения, слова. От такого за милю веет ЦРУ. Но и лучшего спеца трудно желать. Можно представить, как ему пришлось повозиться с арабами, совершенно не приспособленными к дисциплине...
-- Хайт, есть дело, которое надо уладить. И как можно скорее.
Пересказывать всю историю, в которую он влип с римским резидентом не стоило. Остин достал из ящика и протянул через стол папку -- личное дело Лари Уэлса.
-- Сейчас этот человек в Штатах. Несколько минут назад звонил из Вашингтона. Здесь, в папке его данные, связи. Этот человек нужен мне. Живым или мертвым.
За время инструктажа ни один мускул не дернулся на лице Хайта. И ни разу не сменили своего выражения его серые стальные глаза.
Оставшись один, Остин снова передвинул письменный прибор. На старое место. Так-то лучше.
20 мая 2001 года, Москва
Черный 'Мерседес' с трехцветным флажком рядом с цифрами номера промчал по асфальту Ильинки и брусчатке Красной площади, въехал в ворота Спасской башни. Он остановился у подъезда, справа и слева от которого были уложены старинные пушки.
По длинному коридору председатель ФСБ шел на прием к Президенту. Это был урочный визит, заведенный со дня прихода Путина на этот пост.
-- Здравствуйте. -- Путин всегда здоровался первым.
-- Здравствуйте, господин Президент.
Несмотря на то, что Россия вроде как вернулась во времена досоветские обращение 'господин' приживалось как-то застенчиво. Нередко по привычке к Президенту обращались 'товарищ', замечаний на этот счет не было, 'товарищ' не отошло окончательно вместе с эпохой. Но смысла затягивать умирание этого слова председатель ФСБ не видел.
-- Прошу садиться, -- пригласил жестом Путин.
Предельно сжато доложив текущие дела, ответив на вопросы и пометив в своей книжке интересующие президента темы, глава основной российской спецслужбы вынул из папки листок бумаги:
-- Еще одно, Владимир Владимирович.
Путин пробежал написанное, поднял глаза:
-- Как к этому относиться?
-- Не знаю, Владимир Владимирович. Но не сообщить, сами понимаете, не мог.
Обычно Путин принимал решения сразу. Тут он еще раз пробежал текст, отложил бумагу к себе на стол.
-- Спасибо, до свидания.
Снова рукопожатие.
Вечером Путин позвонил по 'кремлевке':
-- Полагаю, вам нужно найти способ передать американцам эту важную информацию. На своем уровне. И держите руку на пульсе...
11 сентября 2001 года, 8:15, борт 'Боинга-757'
Саманта еще раз глянула на часы.
-- Не хочешь со мной? -- Кивнула на дверь в трех шагах.
Сердце Карима остановилось, потом ударило -- больно и сладко.
Саманта встала. Он поднялся за ней. Оглянулся назад вдоль салона. За мгновение до встречи с его взглядом аль-Масуд опустил глаза.
Она была у Карима первой женщиной и поняла это сразу. Помогая ему в тесном пространстве его первой любви, Саманта не сдерживала слез. Они катились по ее щекам, а он подбирал их губами.
Потом была близость. Выключающая сознание, как пытка электротоком.
21 мая 2001 года, Вашингтон
О том, что на него открыли охоту, Лари понял, когда заехал к Витусу за посылкой.
-- Его нет! -- С яростью рявкнул дежурный редактор, к которому Лари прошел, когда обнаружил пустую комнату Витуса, в которой против обыкновения не светились экраны компьютеров -- у Витуса их было три. И на своем катающемся стуле Витус обычно ездил от одного к другому.
-- Он должен быть на работе сегодня?
-- Мы каждый день на работе! -- Буркнул редактор, человек с необъятной лысиной. Прядь редких волос была зачесана у него через череп от одного уха к другому.
-- А он редактор новостей, и вообще должен жить на рабочем месте! -Крикнул вдогонку лысый.
Не отвечал и домашний телефон старого холостяка.
Внизу, на выходе из здания, Лари увидел человека, который всем своим видом как-то не гармонировал с витриной киоска, торгующего периодической печатью. Если такие ребята и подходят к газетам, то только для того, чтобы прочитать некролог на своего врага. А крепыш листал толстый 'Космополитен'.
Он же уселся в 'Понтиак', который стартовал за машиной Лари, которую он взял в прокате и сегодня, перед отъездом в Нью-Йорк, должен был вернуть на стоянку недалеко от Мэдисон-сквер.
'Понтиак' следовал за ним через пару машин. Потом передал 'Тайоте-Карине'. Через нескольких поворотов 'Тайота' отвалила, а на хвосте нарисовалась серая 'Ауди'. Это значило, что Лари под колпаком у ребят с большими возможностями и профессиональными навыками. Он остановился в людном месте и не таясь зашел в телефон-автомат. Набрал номер Остина. Телефон не отвечал и, не дожидаясь пока коммутатор автоматически переведет его на дежурного офицера, Лари повесил трубку.
Если бы Остин ответил, девять к одному у Лари на хвосте были бы его ребята. Сейчас время обеда и педантичный Дэвид при проведении операции слежения сидел бы на проводе, распорядившись принести ленч ему в кабинет. Он бы понимал, что Лари обнаружит слежку и позвонит ему, чтобы разобраться зачем Остину это надо.
Но скорее всего в эти минуты педант сидит в служебном кафе, поедает свой малокалорийный обед. Кроме того, если бы Дэвид вышел на его след, ему не надо было бы затевать эту карусель. Он просто задержал бы Лари полчаса назад в редакции 'Svich'.
Нет, это другие. И это они изъяли из оборота Витуса. Как они его вычислили -- другой вопрос, но пришли вполне к закономерному выводу: Лари не зря встречался со своим другом из мира открытой информации. Да еще с редактором новостей. Испугались. И сейчас мордуют ничего не знающего, не понимающего, во что вляпался, редактора где-нибудь в своем логове -выбивают из него информацию.
Скверно...
И вдруг он принял решение. Прямо от телефона-автомата направился к припаркованной неподалеку 'Ауди'. Не доходя нескольких метров, остановился напротив ветрового стекла. Вряд ли будут стрелять, стрельнули бы раньше.
22 мая 2001 года, Вашингтон.
Лари сидел в кресле напротив большого, во всю стену окна, выходящего на Манхэттен. Собственно, это было не окно, а стеклянная стена, залитая солнечным светом. На ее фоне темным силуэтом высвечивался большой стол и сидящий за ним человек.
-- Удивлены, мистер Уэлс? По вашей реакции я понял, что вы меня знаете.
-- Вы очень скромны, сенатор. Кто не знает человека, имя которого не сходит со страниц газет и экрана телевизора.
-- Избирательные технологи в таких случаях говорят, стопроцентная узнаваемость. -- Засмеялся собеседник. -- Не правда ли, хороший показатель для будущих выборов?
-- Хотите пригласить меня в свою избирательную команду?
Сенатор еще более повеселел.
-- У вас хорошее чувство юмора, Лари. Можно я буду вас так называть? До выборов еще далеко, Буш- младший всего пять месяцев, как приступил к президентству. Но время летит быстро, и кто знает, может, мы еще поработаем вместе?..
-- Заманчивое предложение. Разрешите подумать?
