Ронг услышал скрипучий смех Гладколицего и с торжеством бросил ему в лицо:
- И все-таки вы не отравили Их сознание до кoнЦa. Сегодня один, завтра другой... Настанет день, когда сотни и тысячи таких, как он, вместе бросятся на Утешителя и вернут людям солнце и цвета.
А Гладколицый продолжал презрительно смеяться.
Потом алюминиевый гребень оборвал свое царапанье по стеклу.
- Глупец, - равнодушно сказал Гладколицый. -- Вы думаете, это был герой? Время от времени я устраиваю такой спектакль, чтобы напомнить толпе о неуязвимости и всемогуществе Великого Утешителя. Разве кто-нибудь из них отважится посягнуть на его жизнь? Ведь никакого силового поля нет. Просто они слишком хорошо знают: уничтоживший Утешителя погибнет вместе с ним.И это уже чистая правда.
Холодно и пустынно сделалось на душе у Ронга. И вдруг ему стало бесконечно жаль этих людей, безнадежно искалеченных жизнью, в которой они видели высшее благо.
- Зачем стремиться к бессмертию, если завтрашний день ничем не отличается от сегодняшнего? - устало спросил он инопланетянина.
- А зачем умирать ради того, чего не увидишь?
И Ронг не нашелся что ответить. Зато он ясно слышал властный зов сердца, в котором звучали голоса вскормившей его родной Земли и сиял горячий свет звезд, и жила память о Старшем, о погибших друзьях, и билась мысль о тех, кто еще прилетит сюда.
ЗапУСК, столько времени молчавший, дал о себе знать: 'Остановись!', 'Остановись!' - - кричал молящий взгляд Ни. 'Остановись!' - настойчиво звучал в мозгу голос инопланетянина, так и не сдержавшего опять своего обещания не применять гипноза, 'Остановись!' - властно требовал накрепко усвоенный Первый закон.
Но человек с Земли медленно пошел вперед, вплотную приблизился к Великому Утешителю, сжал в рукe мертвенно-холодный Шар и, легко сорвав его, как спелый плод с невидимого стебля, швырнул оземь.
Рассыпался огненный сноп миллиарда искр. Ронг на мгновение вновь увидел все в ярком разнообразии цветов - и наступил мрак.
- Вот и кончилось все,-сказал Старший, и Ронг почувсгвовал, как жесткая ладонь ерошит ему волосы.
- Ты был молодцом. И ты никого не должен осуждать. Так было нужно.-Юноша открыл глаза. Было утро- солнечное и ликующее. Он лежал в густой зеленой траве, без скафандра, в одном серебристом комбинезоне. Над ним стоял на коленях Старший.
- На это понадобилось целых полчаса, - сказал он, - все время, оставшееся до рассвета. Теперь это кончилось.
Ронг понял, и в душе его не было возмущения. Только безмерная усталость. Но она быстро проходила. Пролетела замысловатым своим маршрутом громадная бабочка-махаон. Рыжий щенок вышел из-за куста незрелой ежевики, настороженно глядя на людей и волоча по земле кудлатый хвост, подполз к ним и несмело лизнул астролетчика в ухо.
Ронг засмеялся и встал.
- Так это было просто испытанием?--он старался говорить беззаботно.
- Не притворяйся, мальчик. Да, это было испытание - самое последнее и самое трудное.
- И 'Золотой колос' не взрывался?
- Он стоит на космодроме. Я привез тебя сюда, пока ты спал. Надо было выспаться.
- Ну что ж! - юноша говорил спокойно. - Я не выдержал испытания. Что ж, на Земле много другой работы.
- Ты выдержал испытание. Ты держался молодцом.
- А Первый закон?!
- Это и было испытание. Экзаменом на нравственность, а не слепую бездумную исполнительность. Ты отлично справился, мальчик.
У Ронга перехватило дыхание.
- Все происходило во сне?
- Нет, это, пожалуй, не назовешь сном...
- А ЗапУСК? Вы были с ним... в сговоре? - откуда-то извлек он вычитанное слово.
- Пусть так, - засмеялся старик. - А теперь, когда ты окончательно пришел в себя, слушай: 'Золотой колос' стартует через месяц, и ты полетишь на нем. На этот раз по-настоящему. Месяц отдохнешь. Все будет как в том лесу, на Сюрпризе, - и форель, и лошади, и охота...
- А Ни? - вырвалось у Ронга. Он осекся. Конечно, Старший не случайно подвел его к этому. - Пойдемте? - спросил он так, словно не было этого нелепого вопроса.
- Пойдем.
Они пересекли поляну и вышли на тропинку, в конце которой их ждал птицелет.
- Скажите, - попросил Ронг, - а у тех, остальных, был такой же... сон.
- Абсолютно тождественный. Так требовало главное условие эксперимента.
- И девушка... - сказал он, радуясь, что шелест крыльев аппарата заглушает его голос, стирая интонации. - Ее тоже... Она у всех была Ни?
- Нет, - очень серьезно ответил Старший. - Так ее назвал ты сам. И придумал всю тоже сам. У каждого была своя девушка.
Воздух беспечно свистел, обтекая плоскости. Ронг сказал:
- Я помнил вас там, Старший. Вы часто помогали мне.
- Я знаю. И благодарен за это тебе... и судьбе.
На горизонте возникла сверкающая громада 'Золотого колоса'. Птицелет ускорил взмахи крыльев. Они шли на посадку, когда Ронг наконец решился спросить: - Все выдержали испытание?
- Шестеро предпочли остаться на Безоблачном мире.
Больше они не говорили, пока птицелет не окружили люди.
Корабль был прекрасен. Позолоченный рассветным солнцем, он и впрямь казался перед стартом точной копией хлебного колоса - только в тысячу раз больше,
Но Ронг уже не видел его, замкнутый в тесном мире своей капсулы. Корабль выходил на курс - к неведомой далекой планете, с которой в течение ряда лет на Землю поступали сигналы, посылаемые, несомненно, мыслящими существами.
Совсем немного оставалось до погружения в анабиоз. Перед астролетчиком, уже простившимся с Землей, плыло лицо Ни. 'А в самом деле, что все-таки там?' - в тысячный раз подумал Ронг за секунду до того, как погрузиться в небытие.
В следующее, мгновение он открыл глаза. На светящемся табло стояла цифра '27'.
