записана хуже других. Поэтому мы переписали ее заново для второго альбома… Но у меня до сих пор есть та первая пленка, и звучит она не так уж плохо».
«Сансет» представляла собой четырехканальную студию — стандарт того времени. Однако это не стесняло The Doors, которые знали свой материал настолько хорошо, что почти все песни записывали со второго-третьего дубля, затем только дополняя запись вокальными партиями. Альбом был записан за две недели (микширование заняло еще пять). Однако не все проходило гладко. Одна из проблем заключалась в том, что клавишный бас не слишком хорошо звучал на пленке (поэтому с тех пор Рей перестал применять его в студии). Несколько басовых партий пришлось переписать, но большинство треков остались нетронутыми.
Была и еще одна серьезная проблема: Джим. Он продолжал вести бродячий образ жизни, странствуя по улицам Лос-Анджелеса и ночуя где попало (и с кем попало). Кроме того, в огромных дозах он принимал самые разные наркотики: ЛСД, пейотль, марихуану, мескалин и… алкоголь, который, к сожалению, все больше подчинял Джима себе. Запись песни «The End» пришлось даже перенести, потому что Моррисон в тот день был совершенно невменяемым после дозы «кислоты» и изрядного количества спиртного. На следующее утро, возможно, все еще под кайфом, он смог-таки записать песню. Ротшильд вспоминал: «Эти полчаса, что мы записывали „The End“, относятся к самым прекрасным моментам, проведенным мною в студии звукозаписи. Я был просто ошеломлен. Обычно продюсер сидит и слушает, как проходит запись. Но на этот раз я был полностью поглощен песней, став просто слушателем. В совершенно темной студии было видно только свечу в звуконепроницаемой кабине, где стоял Джим, и индикаторы на пульте. Остальной свет был отключен. Это был волшебный момент, и мы испытали почти шок, когда песня закончилась. Стало ясно: да, это конец, дальше просто невозможно… В аппаратной было человек пять, и вдруг мы осознали, что бобины продолжают крутиться, потому что Брюс, наш инженер, тоже оказался полностью поглощен песней. Он облокотился на пульт и был втянут в песню, он тоже превратился в слушателя… В тот момент студию посетила муза, и все мы были само внимание. Но, я думаю, аппаратура знала свое дело…» Для альбомной версии песни (исполняемой впервые после памятной истории с увольнением) Моррисон заменил откровенное «fuck you» на нечленораздельный, звериный рев — однако смысл был ясен и так.
По окончании работы над альбомом The Doors вылетели в Нью-Йорк, чтобы выступить в престижном манхэттенском клубе «Ондинс» и обсудить с представителями компании «Электра» проблему организации фотосъемок и вопросы, связанные с изданием и рекламой альбома. Все участники группы относились к своей музыке чрезвычайно серьезно и ожидали, что компания будет производить ее «раскрутку», исходя из этого. Примерно тогда же Кригер говорил о «The Doors»: «Эта группа — самая серьезная из всех групп, существовавших и тех, что будут существовать». А Манзарек пытался объяснить название группы, взятое у Хаксли/Блейка: «Есть вещи, о которых вы знаете, и вещи, о которых не знаете, известные и неизвестные. А между ними — двери („doors“). Это и есть мы. Мы заявляем, что вы — не только дух, а еще и очень чувственные существа, и в этом нет ничего дурного. На самом деле, это просто прекрасно. Ад оказывается не менее притягательным и причудливым, чем рай. Чтобы стать целостным существом, вам нужно „прорваться вперед на ту сторону“ [6]
В соответствии с намерениями музыкантов было решено выпустить в качестве первого сингла из альбома песню «Break On Through» (правда, по настоянию хозяина фирмы «Электра» Джека Хольцмана слово «high» [7], которое могло вызвать сопротивление со стороны радиостанций, из «сингловой» версии песни было удалено). И сингл, и альбом увидели свет в январе 1967г.
Пластинка The Doors содержит всего две кавер-версии «чужих» песен. Одна из них— «Alabama Song (Whisky Bar)», написанная Бертольтом Брехтом и Куртом Вайлем для оперы «Возвышение и падение города Махагони» (1929). Ее предложил включить в репертуар The Doors Манзарек. (В концертах группа иногда исполняла еще одну вещь Брехта/Вайля, «Mack The Knife» («Мэкки-Нож») из «Трехгрошовой оперы»). Вторым кавером была песня Вилли Диксона «Back Door Man» («Человек с черного хода») [8], ставшая в свое время хитом в исполнении Хаулинга Вульфа. Остальной материал в альбоме был плодом творчества The Doors: слова сочинял Джим (кроме текста песни «Light My Fire», написанного Кригером с некоторыми поправками Моррисона), а музыку — все четверо.
Выйдя в свет, альбом произвел сильное впечатление на публику, хотя большинство критиков сосредоточили внимание на «The End» — песне, в сжатом виде выразившей всю мрачную привлекательность группы. Впоследствии Лестер Бэнгс скажет: «Если „The Stones“ были непристойны, то „The Doors“ были ужасны». И в самом деле, они были резче, безумнее, мрачнее, чем все их современники из «поколения любви». Кроме того, до появления Хендрикса Моррисон с его очевидным секс-эпилом не имел аналогов среди молодых рок-музыкантов. И сотрудники звукозаписывающей компании прекрасно понимали это: хотя фотография на обратной стороне конверта пластинки уделила равное внимание всем четырем участникам группы, на лицевой стороне изображение Джима доминирует над остальными, занимая половину всего пространства. Так устанавливался стереотип восприятия группы.
Strange Days
В январе 1967 г., с выходом в свет дебютного сингла и альбома The Doors, они сыграли свой первый концерт в Сан-Франциско, в зале «Филмор», поддерживая группы «Sopwith Camel» и «The Young Rascals». Через несколько недель The Doors вновь выступили в этом городе, в этот раз «на разогреве» у «Local Heroes» и «The Grateful Dead». Как всегда, музыканты сделали все, чтобы смести «хэдлайнеров» со сцены, и, похоже, это им удалось, потому что в марте, во время третьего концерта в Сан-Франциско в зале «Авалон Болрум», выступление The Doors было главным номером программы.
В течение этих месяцев группа постоянно выступала в Лос-Анджелесе, a «Break On Through» попала в местную десятку хитов (хотя в других хит-парадах она практически не имела успеха). К тому времени Джим почти постоянно, то есть когда мог вспомнить дорогу домой, жил с Пэм, которая втайне от него уже пристрастилась к героину. В течение последней недели марта группа выступала в Нью-Йорке в клубе «Ондинс», после чего вернулась в Лос-Анджелес, чтобы записать сингловую версию песни «Light My Fire».
Судя по реакции публики на концертах, именно эта песня годилась для очередного сингла из альбома The Doors. Однако альбомная версия не соответствовала стандартам радиоэфира — она казалась слишком длинной (7 минут 8 секунд), поэтому группа согласилась записать более короткий вариант. Тем не менее результат получился слишком вялым, и Пол Ротшильд просто отредактировал альбомную версию, вырезав большой фрагмент инструментального проигрыша. В апреле песня вышла на сингле, поначалу эффект был тот же, что и в случае с «Break On Through». Но, как оказалось, у сингла все было впереди: в начале июня он вошел в национальную сотню хитов, а к последней неделе июля взобрался-таки на первую строчку. Сингл все чаще передавали по радио, и вслед за ним сам альбом поднялся до второй позиции (наверняка он мог подняться и выше, если бы битловский «Sergeant Pepper» не преградил ему путь). В целом дебютная пластинка The Doors продержалась в списках лучших альбомов более двух лет.
Вскоре песню «Light My Fire» записал Джоз Фелициано, а после него это сделали сотни других исполнителей (в их числе Эклсфилдский школьный хор, Тед Хит и Джонатан Кинг). Сейчас песню можно смело считать классикой. В 1981 г. Кригер заявил: «Честно говоря, меня не волнует, когда авторство всех песен приписывают Джиму, но если кто-то считает, что их написал Джоз Фелициано, это просто бесит меня». Моррисона же взбесил другой факт — когда однажды, пару лет спустя после выхода в свет «Light My Fire», он узнал, что его коллеги разрешили компании «Бьюик» использовать песню для рекламы автомобилей. Хуже всего было то, что они не потрудились посоветоваться с Джимом (в тот момент он был в Лондоне). И хотя ему удалось отменить это решение, надавив как следует на Джека Хольцмана, он был очень зол на группу. Моррисон с горечью признавался одному из друзей: «Теперь у меня больше нет партнеров, остались только компаньоны». Одна из легенд гласит, что дело с рекламой автомобилей настолько испортило настроение Джиму, что по дороге домой он на своем «порше» протаранил шестнадцать «бьюиков», после чего раздолбил собственную машину о каменный забор. Учитывая тот факт, что у Моррисона в то время не было водительских прав, мы можем отнести эту историю к разряду апокрифов. Однако вряд ли такой пустяк, как отсутствие прав, мог остановить Джима, поэтому однозначно судить о происшедшем мы не беремся.
