отдыха не давал. По молодости лет он не раз со своим приятелем Багаем весь Заводской район на уши ставил.
– Для него и Молочная поляна место боевой славы, сколько они здесь стрелок забили, сколько разборок учинили, – весело продолжил циничный Петренко.
– Угу, – подтвердил Горчаков, – это даже символично, что он закончил здесь свой земной путь.
– Карьеру, – произнес Петренко.
– Чего?
– Карьеру закончил.
– Какую карьеру? – не понял Горчаков.
– Не знаю, – пожал плечами Петренко, – видимо, карьеру бандита или бизнесмена, кем он там числился последнее время?
– Ты о чем говоришь-то, ни черта не пойму? – слегка раздраженно спросил Горчаков.
В ответ Петренко вынул из нагрудного кармана своей рубашки свернутый белый лист бумаги и, развернув его, протянул Горчакову.
Печатными буквами на листке была сделана надпись из трех слов: «Его карьера окончена».
– Херня какая-то, – проворчал Горчаков, крутя в руках листок бумаги. – Ты хоть что-нибудь понимаешь?
– Пока мало что, – ответил Петренко, – слегка смахивает на ритуальное убийство… Нечасто покойников обеспечивают сопроводительными записками, похожими на инструкцию для идиотов.
Петренко, взяв из рук Горчакова бумагу, прочел:
– Его карьера окончена, – после чего в недоумении пожал плечами.
– Я думаю, тот, для кого эти слова были написаны, поймет их истинный смысл, – задумчиво произнес Горчаков.
Он снова бросил взгляд на Сурика и неожиданно раздраженно проговорил:
– Что он у вас до сих пор на дереве висит? Или до Нового года будет болтаться, как елочное украшение?
– Эксперты только закончили работать, – пытался оправдаться Петренко, – к тому же ребята из РУБОПа должны подъехать, мы им только недавно сообщили, ведь это больше их клиент, чем наш.
В следующий момент внимание обоих было привлечено въехавшим на поляну темно-зеленым джипом «Тойота Лендкрузер». Из машины быстро вылез Антон Багаев в сопровождении парочки бритоголовых парней.
Не обращая никакого внимания на Горчакова с Петренко, Багаев направился прямо к висевшему на дереве Сурику. Остановился он метрах в пяти от него.
Коротко стриженные волосы топорщились на голове Багая, взгляд широко раскрытых глаз, блестящих лихорадочным блеском, был прикован к висящему трупу его погибшего друга.
Весь его внешний вид говорил о том, что он был взбешен и одновременно слегка растерян.
– Серега… Вот, блин, как все обернулось-то, – негромко произнес Багай, словно разговаривая с Суриком, – замочили все же, падлы…
При этих словах Багай сжал кулаки.
– Ну ничего… ничего, мы с ними поквитаемся, с козлами. Я им их кишки на шею намотаю и удушу, паскуд.
– Кого это ты душить собрался, Багай? – раздался сзади голос Петренко.
Оба милиционера подошли к бандиту вплотную, но он, поглощенный ужасным зрелищем, даже не заметил этого. Багай резко развернулся к милиционерам и сквозь зубы процедил:
– Если бы знал, то уже бы удавил, это я вам конкретно заявляю… – Он помолчал немного и добавил: – Но я узнаю, я все равно узнаю, какая падла Серегу замочила.
– Говорят, что эту ночь вы провели вместе с ним? – спросил Горчаков.
– Да, – ответил Багай, – это я вам заяву и накатал, когда утром проснулся, а его нет. Блядища, которая с ним была, базарит, что он среди ночи вскочил, сказал, что не спится, и поехал домой.
– Чего это вдруг он так заторопился? – переспросил Петренко.
– Откуда я знаю, – ответил Багай. – Но когда мы утром его охранников нашли… зарезанных…
Багай снова на секунду замолчал, лицо его потемнело от переживаний, похоже, три жестоких убийства за одно утро произвели даже на него, привычного к подобным зрелищам человека, тяжелое впечатление.
Багай, справившись со своими эмоциями, наконец-то произнес:
– Ну, в общем, я еще утром точно знал, что Серегу живым не увижу.
– А зачем его сюда приперли и подвесили, как чучело в огороде? Эксперты говорят, что придушили его гораздо раньше, чем повесили.
Петренко указал пальцем на труп Сурика и пояснил:
– Петля, на которой он висит, практически не оставила никакого кровавого следа, лишь чуть-чуть содрала кожу. По предварительному мнению экспертов, его убили как раз в то время, когда он покинул дом, в котором ночевал.
– А это значит, что его специально привезли сюда и подвесили, – продолжил мысль Петренко Горчаков. – Кому и зачем это было нужно?
Оба милиционера даже не пытались щадить чувства Багая, потерявшего друга. Отчасти это было связано с тем, что менты относились к бандитам без особого пиетета.
Но главное все же заключалось в том, что и Горчаков, и Петренко пытались выведать у эмоционально взвинченного Багая какую-либо информацию, которая помогла бы им в поисках убийцы Сурика.
Однако, к удивлению милиционеров, их надежды оказались напрасными. Багай неожиданно замкнулся, задумчивым взглядом наблюдая, как криминалисты снимают труп Сергея Сурикова.
– Его пытали? – задал вопрос Багай, не поворачивая головы к Горчакову с Петренко.
– Нет, – ответил Петренко, – просто задушили, привезли сюда и повесили, как декорацию в чьем-то спектакле. Может, ты догадываешься, в чьем именно, и подскажешь нам?
Багай повернулся и, зло посмотрев в глаза Горчакову, произнес:
– Это ваше ментовское дело, вот вы и копайте, а я понятия не имею, за что его замочили и тем более не знаю, кто это сделал.
В следующую секунду челюсти Багая сжались, на его широких скулах заходили желваки.
– А если бы я знал, – произнес он, глядя прямо в глаза Горчакову, – какая сука это сделала, он бы сейчас уже рядом с Серегой висел.
На несколько секунд воцарилась пауза, полная напряжения, которую прервал капитан Петренко:
– Поразительную неосведомленность ты нам тут демонстрируешь, Багай, – произнес он с усмешкой, – неужели ты совсем ничего не знал о делах Сурика, вы же были друзья?.. Или, может быть, тебе выгодно хранить все в тайне, ведь его карьера уже закончилась и теперь ты можешь стать хозяином и его дел.
– Какая еще карьера? – хмуро огрызнулся Багай. – Что за гнилой базар ты ведешь, мент? Вы не хуже меня знаете, что Сурик не воспитателем в детском садике работал, дела приходилось серьезные делать, поэтому и врагов у него было достаточно, сразу и не скажешь, кто его мог замочить.
– Может быть, тебе это поможет, – произнес Петренко, разворачивая листок бумаги, который он только что демонстрировал Горчакову.
Багаев, нахмурив брови, быстро прочитал фразу, написанную на листке.
– Что это за хрень такая? – удивился он, взглянув на Петренко. – Где эту промокашку нашли?
– В боковом наружном кармане пиджака Сурика, – ответил Горчаков. – Торчал из него, словно платочек, засунутый в карман перед светским раутом.
– Никаких советских раундов у нас с ним не было, – буркнул в ответ Багай, так и не понявший, о чем ему говорят, – и вообще я понятия не имею, че тут написано. Лабуда это все.
Багай бросил еще один взгляд в сторону Сурика, которого накрыли брезентом, и произнес:
– Все, с меня хватит, я пошел. Если я вам нужен буду, найдете меня по телефону.
Он развернулся и решительным шагом направился к своему джипу.
– Не выезжай пока никуда из города, – крикнул ему вдогонку Петренко, – вдруг у нас будет срочная необходимость тебя увидеть!..
