Константин обратил внимание, что на оживленном обычно пятачке перед выходом из подвала нет теперь ни одного человека, лишь забытая кем-то из грузчиков тележка стояла поперек пологого подъема из подвала к воротам.
От удара бампером тележка отлетела в сторону и перевернулась, но Константин не обратил на нее внимания. Он уже думал о том, куда вести машину после того, как выедет из рыночного склада.
Подумать об этом раньше у него просто не было времени. Взрыв произойдет, надо полагать, мощный. Окажись «Газель» вблизи какого-нибудь здания, жилого дома или учреждения, и получится, что Константин поможет террористам, вместо того чтобы им помешать.
Панфилов хорошо помнил кадры телевизионных репортажей, показывавшие, на каком расстоянии от жилого дома стояла машина во время одного из первых чеченских терактов. Расстояние, надо признаться, было немаленьким. А от дома осталась только груда обломков, под которыми оказались погребены десятки человек, и только нескольких из них удалось откопать спасателям МЧС.
«Машину нужно отгонять как можно дальше от жилых домов! – твердо решил Константин. – Кажется, недалеко от рынка был парк. Туда! Утром там никого не бывает. Синяки собираются в нем только к обеду, когда успевают подработать на рынке на бутылку или продать что-нибудь, украденное утром до начала работы рынка».
«Газель» выскочила из грузового подъезда на улицу и, не снижая скорости, помчалась прямо через деревянные лотки и газоны, по пологой траектории отклоняясь от здания рынка к парку, расположенному рядом.
«Пятьдесят девять! Пятьдесят восемь!» – отсчитывал секундомер в голове у Константина.
Он не думал о времени. Он просто знал, что вспомнит о нем, когда останется всего несколько секунд, в течение которых он должен будет решить последнюю свою проблему – как остаться в живых самому.
Но пока он не решил предыдущую проблему, как отогнать машину со взрывчаткой в относительно безопасное для жизни людей место, о собственной безопасности Жиган просто не позволял себе думать.
«Сорок пять! Сорок четыре!..» – стучало в голове.
И тут Константин увидел картину, которая привела его в оцепенение.
Он продолжал давить на газ что есть мочи, мотор ревел, но Константин вдруг понял, что парк сегодня заполнен народом, там просто яблоку некуда упасть.
«Шевчук! – мелькнула мысль. – Народ с рынка эвакуировал!»
Конечно, ничем другим объяснить такой наплыв народа в парке объяснить было невозможно. Машина мчалась на стоящих впереди и не понимающих происходящего продавцов, мелких торговцев, грузчиков, покупателей...
Нужно было что-то делать! Но что?
Машина со смертоносным грузом мчалась на людей, и времени уже почти не оставалось, чтобы найти лучшее решение.
«Тридцать семь! Тридцать шесть!» – прислушался Константин к своим внутренним часам.
«У меня есть еще тридцать секунд! – сообразил он. – Успею?»
Едва он представил, как врезается в толпу на машине, груженной взрывчаткой, которая вот-вот взорвется, как в его голове сам собой возник Продолговатый пруд, известный каждому запрудненцу с детства. Костя еще пацаном купался в нем и ловил пескарей в воде, не отличающейся особой чистотой.
«До пруда отсюда чуть меньше километра! – мгновенно подсчитал Константин. – Успею!»
Он чуть сбросил скорость и круто развернул машину на глазах у обалдевших зрителей, которые уже начали догадываться, что происходит что-то ужасное, что в машине, которая несется на них, – смерть. Разворот «Газели» вызвал в толпе мощный вздох облегчения.
Панфилов этого не слышал. Он выжал педаль газа до пола и смотрел, как поползла стрелка спидометра к отметке 120.
– Быстрее, сволочь ты железная! – пробормотал Константин. – Быстрее!
– Двадцать два! Двадцать один! – Константин вдруг понял, что повторяет вслух обратный отсчет, который ведется у него в мозгу. – Двадцать! Девятнадцать! Восемнадцать!
Машина летела по Запрудному как стрела, вернее, как несущая смерть ракета. Константин увидел, что дорога перед ним очистилась и ему уже не приходится уходить влево от машин, которые он обгонял, они все куда-то подевались.
«Менты! – подумал он. – Дорогу очистили. Спасибо и на этом».
До пруда уже рукой подать! Но и времени осталось всего несколько мгновений.
– Двенадцать! Одиннадцать! – произносил Константин, сцепив зубы и вспоминая, что где-то рядом с прудом видел пологий съезд с шоссе, по которому сейчас мчался.
Не хватало только перевернуться сейчас, когда его цель уже так близка. Это было бы глупо и... И некрасиво, в конце концов. Вот и спуск. Немного притормозив, Константин слетел с шоссе, и машина затряслась по пересеченной местности – по заросшему травой и покрытому сусличьими норами берегу Продолговатого пруда.
– Четыре! Три! – Константин не замечал, что он уже кричит, а не просто повторяет отсчет времени.
«Два!» он прокричал, оттолкнувшись ногами от подножки, на которой стоял, придерживая рулевое колесо и устремляясь следом за умчавшейся к воде «Газелью». Она и в самом деле подпрыгивала на кочках, словно стремилась оправдать свое название.
– Один! – прошептал он, прижимаясь щетинистой щекой к сухой траве.
Взрыва не последовало.
Константин поднял голову, прислушался. До него отчетливо донеслось бульканье, которое издавала «Газель», погрузившаяся в пруд.
«Не может быть, – спокойно подумал Константин. – Ошибки быть не могло. Сейчас...»
В этот момент земля вздрогнула. Константин увидел, как вода в пруду поднялась столбом в центре и надулась огромным пузырем у берега.
Вал покатился на него, и Константин успел подумать: «Мать твою!»
Его накрыло водой, подхватило и потащило в сторону шоссе...
Последнее, что он видел – клочок ослепительно чистого голубого неба, когда на мгновение его вышвырнуло вверх над поверхностью вала.
Затем он упал в катящуюся под ним воду, и его потащило вниз, к земле.
Наташа оказалась у рынка за пятнадцать минут до взрыва. Телефонный звонок сорвал ее с места и помчал к запрудненскому рынку. Она даже не сообразила, как успела схватить видеокамеру.
Оказавшись у оцепленного милицией здания рынка, она бросилась разыскивать полковника Шевчука, но того нигде не было.
– Что с Костей? Вы не видели Панфилова? – бросалась она к каждому милиционеру с одним и тем же вопросом, но те только пожимали плечами и не пропуcкали ее за кольцо оцепления.
Вместе с остальными Наташу проводили в парк, подальше от здания, которое должно было взорваться. Она не находила себе места, рвалась к милицейскому начальству, но фамилия полковника Шевчука производила на милиционеров странное действие: они делали удивленные глаза и говорили, что такого в их райотделе нет. На утверждение Наташи, что это полковник ФСБ, который руководит операцией по обезвреживанию террористов, следовал категорический ответ, что об участии ФСБ в этой операции никому из милиционеров ничего не известно.
Наташа губы себе в кровь от злости искусала, но так ничего и не добилась.
«Опять я на обочине оказалась! – с досадой думала она. – Где же этот чертов Шевчук?»
Когда показалась мчащаяся прямо к заполненному людьми парку «Газель», из правой дверцы которой торчало тело человека и волочилось руками по земле, Наташа впилась в кинокамеру и снимала до тех пор, пока машина круто не развернулась и не исчезла из поля зрения.
Тут только Наташа поняла, что за рулем «Газели» мог быть только Константин. Наверняка это был он.
Значит, ему удалось разыскать террористов. И опять он все сделал сам, без нее!
«Это же!.. – задохнулась она от негодования. – Это же просто по-свински!»
