котором провел три года, и Наташа надеялась, что его рассказ о жизни русских рабов в Чечне окажется достаточно интересным, чтобы на этом построить очередной выпуск телевизионной передачи.
Рассказ и в самом деле был интересен, но видеоряда под него не было никакого, кроме архивных кадров, уже не раз использованных в других передачах. Наташа попыталась все же предложить идею передачи главному редактору программы, но тот ее и слушать не захотел. Возможно, причина отказа была и не в отсутствии актуального видеоряда, а в сегодняшнем положении в самой Чечне. Организованный ФСБ информационный центр, не осуществляя напрямую цензуры, контролировал тем не менее выпуск аналитических программ на чеченскую тему. Но такой контроль осуществлялся на уровне руководства телеканалами, и до Наташи доходили только отголоски. Ее сюжет не утвердили.
Иван нисколько не расстроился, когда Наташа сообщила ему, что передачу о Чечне ей сделать не удастся. Он и не стремился на телеэкран. У Ивана, как и у Константина, было заметно стремление к скрытности и одиночеству, вероятно, долгая жизнь в плену, который он называл не иначе как рабством, воспитала в нем эти качества.
Наташа извинилась перед ним и собралась повесить телефонную трубку, но, уже практически прощаясь, спросила, что он собирается делать дальше? Просто так спросила, скорее из вежливости.
Иван, немного помолчав, сообщил, что собирается перебраться из Москвы в Запрудный. Тут она и выдала ему, что знает человека по имени Константин и он тоже из Запрудного.
Иван долго не мог поверить, что она говорит о Константине Панфилове, человеке, очень хорошо известном в Запрудном. Но когда поверил, тут же загорелся желанием его увидеть.
И не только потому, что долго не видел своих земляков, тем более что многие его погодки разбрелись по зонам и кладбищам. Была у него одна проблема, решить которую в одиночку он не мог. Не знал даже, как к ней подступиться.
Сообщение о том, что где-то рядом находится Константин Панфилов, легендарный Жиган, одно имя которого когда-то усмиряло самых крутых в Запрудном, показалось ему чудесным решением проблемы. Он попросил Наташу, чтобы она отвела его к Константину.
Новости, обрушившейся на него, Константин не поверил. Но Иван смотрел на него абсолютно серьезно, в глазах у него не было и признака иронии, не искрились лукавые змейки, по которым Константин всегда понимал, что человек решил над ним подшутить.
Да и потом – разве можно было этим шутить!
– Стоп! – сказал Константин, обрывая Ивана, который не понял, что ошеломил приятеля информацией. – Давай сначала и помедленней, – продолжал Константин. – Не трещи, как сорока на заборе.
Иван не обиделся. Он сам точно так же долго не мог спокойно реагировать на известие, которое только что сообщил Константину.
– Повторяю, – произнес он спокойно и медленно, как и просил Константин. – Из отряда «Зеленое знамя» в Запрудный послана группа боевиков. Их цель – террористический акт с максимально большими жертвами. Времени и места, где произойдет взрыв, я не знаю, да они и сами его тогда не знали... Думаю, что сейчас они уже в Запрудном и готовят взрыв.
– Ты не мог ошибиться? – продолжал сомневаться Константин. – Почему именно Запрудный?
– Откуда же я знаю? – спокойно пожал плечами Иван. – Я, что ли, выбирал? Наверное, потому, что в Москве их прижали сильно. А там, думают, поменьше следят, городишко маленький, в МВД наверняка решили, что для террористов он интереса не представляет, значит, и контроля особого нет. Потом, вспомни, там же всегда была довольно сильная чеченская группировка. Наверняка кто-то из нее оказался в Чечне, вот и подал идею, город-то хорошо знает...
– А ты как обо всем этом узнал? – спросил Константин. – Не приснилось тебе все это?
– Не приснилось, – покачал головой Иван. – И не думай, что это такая уж тайна. Чеченцы об этом почти открыто говорят между собой, выясняют, кто из них круче. Там надо уши специально зажимать, чтобы случайно какой-нибудь военный секрет не узнать.
– Ты все-таки поподробней рассказывай, – настаивал Константин. – Как тебе стало известно об этом взрыве в Запрудном?
– Да просто очень! – начал слегка кипятиться Иван. – Мой хозяин продал меня в другое селение, деньги ему срочно понадобились, сына женить. Нас пригнали вниз, в долину, и посадили в подвал, меня и еще двух парней, солдат-первогодков из Майкопа. Утром заставили работать, – крыть крышу в недостроенном доме. Оказалось, что нас купил один из боевиков, рассчитывая выгодно перепродать, а пока мы должны были работать. У меня, наверное, на лице написано было, что я только и думаю, как сбежать, да и пареньки, с которыми мы вместе вкалывали, тоже глазами по сторонам зыркали. Поэтому на работу нас посылали всегда только со сторожем, с «пастухом», как мы его называли. Сидеть весь день ему около нас скучно, сам понимаешь, он то и дело болтать с кем-нибудь принимался... Я помню, мы как раз кровлю крыли, над укрытием велено было сарай построить для отвода глаз. Я лист шифера прибил и сижу жду, когда мне новый пацаны принесут... А «пастух» наш в это время кого-то увидел вдалеке и кричит по-своему: «Иди сюда, мол, покурим, я угощаю». Я немного понимать стал, пока на них горбатился. И устраиваются они прямо подо мной, курить, значит. Я сижу, отдыхаю. И тут чеченец, который к «пастуху» нашему подошел, говорит на чистом русском, – уезжаю, мол, скоро, домой, на родину. И посмеивается при этом... Я сижу. Заинтересовался, правда, что за русский, но я и раньше знал, что в этом отряде русские есть... И тут он говорит, – в Запрудный, мол, уезжаю! И объясняет еще, что это рядом с Москвой, ну и что город, мол, небольшой. Я, честно скажу, чуть с крыши не упал. Затаился и жду, что он дальше скажет. Щели ни одной в шифере нет, посмотреть, что за «земляк» у меня среди боевиков объявился, невозможно, остается только подслушивать. А чеченец, «пастух»-то наш, вдруг его спрашивает – не жалко, мол, взрывать? Он в ответ рассмеялся со злостью и говорит – жалко будет, говорит, если мало на тот свет отправлю. Тут до меня дошло, наконец, что это он говорит о том, что в Запрудном взрыв поедет устраивать. Первая мысль – спрыгнуть с крыши и задушить его голыми руками, тварь поганую! Но удержался, сообразил, что больше двоих мне задушить не удастся, а группу в любом случае в Россию отправят, не в Запрудный, так еще куда. Нет, думаю, пусть они именно в Запрудный едут! По крайней мере, известно, где их ловить. Единственное, чего я теперь хотел, – это на лицо этого «землячка» взглянуть, чтобы знать, кого в Запрудном в гости ждать. А в том, что я теперь сбегу обязательно, и скоро сбегу, я уже не сомневался. Не мог я, зная такое, оставаться там, в Чечне.
– Это не могло быть... – Константин хотел сказать «шуткой», но понял, что это был бы полный абсурд, – ...хвастовством каким-нибудь? Враньем элементарным?
– Могло, – кивнул Иван. – А могло и не быть! Что? Голосованием этот вопрос решать будем? А потом дожидаться – взорвут в Запрудном многоэтажку или не взорвут? Так, что ли?
– Да ладно, не лезь в бочку! – прикрикнул на него Константин. – Сам понимаю, что приходится верить, другого выхода нет... Рассмотрел ты его, нашего «земляка»?
– Рассмотрел, – кивнул Иван, – но толку от этого никакого. Я не знаю его совершенно... Просто первый раз видел. И рожа самая обычная – борода черная, глаза навыкате, бешеные, острый нос вперед торчит... Там все друг на друга похожи.
– Узнать его сможешь? – спросил Константин.
– Если не побреется, попробую, – буркнул в ответ Иван. – Говорят же тебе – все одинаковые они там.
В комнату, где они разговаривали, вошла Наташа и сразу же уловила напряжение, которое застыло в воздухе.
– Завтракать будете, спорщики? – спросила она. – Столько лет не виделись и уже опять какие-то проблемы решаете. Что случилось-то?
Константин ничего не ответил. Иван посмотрел на него немного растерянно, не зная, нужно ли Наташе рассказывать все то, о чем он только что рассказал Константину.
– Да мы и не спорим вовсе, – как-то по-детски начал он оправдываться. – Просто обсуждали одну проблему.
