Ни было других забот.
А потом, в кругу семьи,
Глазки выкалов свои,
Пусть расскажут те, кто видел,
Как вишу я в забытьи
Том, которого достичь
Ваш мирской не в силах кичч -
В том, которому причастны
Только Глист, Паук и Сыч.
1.
Дорогие москвичи,
Пшли вы на Хуй,
Я удавлю вас
Красной рубахой
С медной бляхой,
Дорогие москвичи,
Хуй вам в Жопу
Вместо укропу
Девятнадцать раз.
2.
Закишели братки кагалом,
А сестрички вобще блин калом,
Голубые жиды,
Голубые жиды -
Это есть Великое в Маломъ.
3.
Из индевеющей ты выплыл
темноты,
как небольшой кусочек мяса в борще.
Я оглянулся посмотреть,
не оглянулся ли вдруг ты,
щтоб посмотреть -
а щто такое вобще?
Я дяде Васе как-то нагрубил,
А дядя Вася Хуй мне отрубил.
И я с тех пор уж не такой счастливый,
Но всё ж горю, как угль
под хладною золой,
Всё жарче мой огонь,
всё тоньше серый слой…
А дядя Вася — он совсем не злой,
Он столь же строгий,
сколь и справедливый.
1.
Я выспренне жыву
с ни с чем не схожей Рожей,
Стремлюся вольно к высотам,
я слышал — говорят,
что я мол нехороший
какие то людишки там.
Ну что-же! За такое в бошку
им Дулю Медную
перун зафинделит
И Жалом их язьвиць
пошлёт Святой синклит
невидимую огненную Мошку.
2.
Слогая солнечные гимны,
грызя немые валуны,
Я на скалбх жыву,
гнушаясь дола.
И уж скорее захуячит
вас всех в Пезду седой Луны,
Чем я низъёбнуся с Престола.
1.
Златожопую Луну
Звал на тризну злой Закат.
Мне, седому шалуну,
Мальчик молвил: 'Гадъ'.
Застегнул я коверкот
Быстро: пуговки-то две…
А вдали пылал Восход,
Как аутодафэ.
2.
Где-то неподалекэ
Харкал кровию Восход.
Мне, больному старику,
Мальчик молвил: 'Скотъ'.
Я последний сьел мускат,
Тихо прочь попёръ, понуръ…
А внутъри горел Зокат,
Как бякфордов щнур.
О, есть ли кто другой,
Как я — ни для чего,
Кому чумной покой
На детское чело
Тяжёлый возложил
