Да может и к лучшему. Карьера выправилась опять. (И вот такие поручения загадки: в одном институте студенты создали, якобы в шутку, 'Общество защиты гадов и пресмыкающихся'. А если посмотреть проницательно? - ведь это политическое подрывное дело.)
А тут - крупная перетруска в Москве: на пленуме МК - МГК партии её привычного первого секретаря Попова - такого прочного, импозантного, неколебимого - вдруг свалили. (Интрига была - Мехлиса, его врага, а решение - Сталина, прочистить тех, кто в войну зажирел, а в обвинениях не поскупились: почему асфальтную дорогу за город провёл как раз до дома своей любовницы, и не дальше?) Вместо Попова назначили Хрущёва.
А тут подкатил день комсомольского юбилея. Комсомольский актив принимали в Георгиевском зале, банкет. Живой и щедрый Хрущёв, с круглой, как обритой, головой, пообещал: 'Старайтесь! старайтесь - и все будете в секретарях ЦК!'
И вдруг какой-то бес повернул язык - Емцов безоглядчиво выскочил:
- Никита Сергеич! А можно вопрос?
- Можно.
- Вот два года, как кончил я институт, а диплом мой лежит в тумбочке. Люди на производстве - разве не нужны? Готов идти, куда пошлёт партия.
(А звучало-то как! - в Георгиевском зале. Сам своей отвагой полюбовался.)
Хрущёв, недолго думая, боднул подвижной лысой головой:
- Товарищ Сизов, я думаю - просьбу можно рассмотреть?
'Рассмотреть'! - из руководящих уст - это уже приказ! (Не ожидал такой крутой бесповоротности! Поспешил, выскочил?..)
Сизов вызвал на собеседование. Расположительно: 'Да зачем же ты так? Сказал бы нам. Да мы б тебя ещё в ЦК продвинули.' Ну уж, упущено. 'И куда ж ты хочешь?' - 'В авиационную технику.' - 'ВИАМ? ЦАГИ?' - 'Да нет, на прямое производство!'
А пошло через министерскую аппаратную - и назначили на периферию. Правда, выбрал город, откуда и приехал, где родители. Замысловатые, замаскированные у нас названия: 'Агрегатный завод' - пойди разбери, что за этим скрывается? А за этим - и авиационное электрооборудование, автопилоты, дозировка топлива, но туда же и ширпотребский заказ: наладить производство бытовых холодильников, позор нам с таким разрывом отставать от Европы!
По славе, что 'сам Хрущёв его направил', - довольно быстро стал начальником цеха. (А от горкомовской зарплаты с пакетом - падение сразу в 5 раз, ой-ой! уже ощутимы даже 30 рублей 'хлебной надбавки'.) Только цеху его как раз - выпуск холодильников! Вот, стоит английский образец, всего только задача: точно скопировать. Но чёрт его знает, скопировали в точности, а секреты какие-то не ухватили: в контуре то трубка какая засоряется, то от холода своего же и замерзает начисто. Покупатели - возвращают с жалобами и проклятьями, 'не холодит!', магазины - с рекламациями.
Но облегчало работу, что и в эти годы, начало 50-х, ещё сохранялась на заводе беспрекословная дисциплина, как если б война и сегодня шла, - даже на их 'пьяном заводе', как в городе звали (на промывку аппаратуры отпускали им много спирту).
Смерть Сталина - сотрясла! Не то, чтобы считали Его бессмертным, но казалось: он - Явление вечное, и не может перестать быть. Люди рыдали. Плакал старый отец. (Мать - нет.) Плакали Дмитрий с женой.
И все понимали, что потеряли Величайшего Человека. Но нет, и тогда ещё Дмитрий не понимал до конца, какого Великого, - надо было ещё годам и годам пройти, чтоб осознать, как от него получила вся страна Разгон в Будущее. Отойдёт вот это ощущение как бы всё продолженной войны - а Разгон останется, и только им мы совершим невозможное.
Был Емцов, конечно, не рядовой, не рядовой. Нерядового ума, энергии. На заводе не столько уж требовались институтские знания, сколько живо справляться с оборудованием и с людьми. Дома опять почти не бывал. А ведь уже и сын родился, - а когда воспитывать? времени ни чутельки. Но главный урок жизни он получил от директора Борунова.
Директоров сменилось несколько, держались по году, по полтора. Последнего, и с ним главного инженера, сняли 'за выпуск некачественной продукции': нагрянули комиссии от безжалостного Госконтроля, от прокуратуры, завод остановили, допросы по кабинетам, все в жути. И вот тут новым директором вступил Борунов - рослый самодородный красавец, лет сорока. Не улыбкой, нет, но чем-то светилось на его лице уверенное превосходство: что он знает, как исправить любое положение.
И - да, поразительно! За две-три недели и весь завод и цех холодильников стали - другими. Люди как будто попали в мощное электромагнитное поле: их всех как повернуло в одну сторону, и они все смотрели туда, и понимали одинаково. Про нового директора передавали басенные эпизоды, подробности. (Тут Емцов был неделю в отгуле, уезжал на зимнюю рыбалку, не явился по вызову, а когда явился, секретарша Борунова: 'Сказал: больше в вас не нуждается.' И три дня не допускал до лица своего!) Вдруг объявил в январе: 'С 1 февраля завод будет работать ритмично!' И на демонстрационных досках за каждый день каждому цеху стали рисовать или красный столбик (выполнил план), или синий (провалил). И такой пошёл порядок, что при синих столбиках и жизни нет никому в цеху. Значит, цепляйся, когтись! Вот, как будто, пошли холодильники? а из гальванического цеха не успевают доставить решётчатые полки к ним. Мелочь, тьфу! - а сдать без них нельзя. Начальник гальванического умоляет: 'Ты подпишись, что сегодня принял, а я тебе завтра утром доставлю.' И другой раз, и третий, - а нехватка всё дальше. Емцов отказался, и тому поставили синий. На следующей планёрке Борунов: 'Емцов вон отсюда!' Емцов даже руки вскинул просительно: ведь прав же! Нет, как перед скалой. Подсёкся.
Приглядывался на планёрках: чем Борунов берёт? ведь не криком, не кулаком. А: уверен он, что - выше любого своего подчинённого. Интеллектуально. Скоростью перехвата мысли. Остроумием. Разящей меткостью приговора. (Но все эти качества - Емцов находил и в себе!) С Боруновым невозможно было спорить. Невозможно - не выполнить.
А вот возможно: обогнать в догадке - и предложить своё? Вот, стали приходить перебивчиво и срывали весь план реле из Курска. Додумчиво - к Борунову: 'Дайте мне самолёт! денег! Лечу с бригадой монтажников в Курск?' Просиял директор, сразу дал. На курском заводе Емцов и свою бригаду посадил регулировать релешки, и тамошнее совещание и митинг собрал. Сколько б нам ни обошлось! - а пошли одни красные столбики.
Недолго директором пробыл и Борунов. Только - не сняли его, а возвысили в секретари обкома.
Но за эту недолгую школу Емцов внутренне сильно вырос и усвоил: тут - не лично в Борунове дело, а Борунов (или всякий другой, или ты) идёт на гребне великого сталинского Разгона, которого хватит нам ещё на полвека - век. Вот единственное Правило: никогда не надо выслушивать ничьих объяснений (сомлеешь в объяснениях, скиснешь, и дело погубишь). А только: или дело сделано - или не сделано. Тогда берегись!
И людям - деваться некуда!! Выполнение - беспрекословное! А вся система - высокоуправляема.
И вскоре был уже главным технологом завода, ещё прежде своих 30 лет. А чуть за 30 - главным инженером.
Вот задача Партии: наладить выпуск магнетронов - мощных генераторов сверхвысокочастотных колебаний, они пойдут в противовоздушную оборону, в локаторы. Образцы? получите: вот - немецкий, вот американский. Копируй сколько хочешь, но с магнетроном задача похитрей, чем с холодильником: а как отводить тепло? а как снимать мощность? И мало просто генерировать высокую частоту - нет, надо в самом узком диапазоне, иначе не распознать целей. (На всё то сидели теоретические группы в конструкторских бюро.)
Шли годы - оборонный комплекс, раскиданный по стране, но связанный безотказными каналами поставок, решал одну за другой задачи, ещё недавно, казалось, невыполнимые. Уже передавали слова Хрущёва (крестного отца...): 'Да мы теперь ракеты делаем как сосиски на конвейере.' Но чтоб эти ракеты летали по точнейшему курсу - вот задача с гироскопами: для быстроты запуска ракеты они постоянно включены - но оттого изнашиваются, и когда появился в технике лазер - домозговали до лазерного гироскопа, без трущихся частей и чья готовность мгновенна. И Емцов, уже привыкнув не застывать, всегда двигаться без понуждения, самому искать новые направления, - предложил приехавшему на завод министру и зав. оборонным отделом ЦК: поручите лазерную аппаратуру нам! (Шаг был - отчаянный! но понесло его, как камикадзе.)
