ответа на то, каким путем оно придет к социалистическому строю. Как ни был внимателен Писарев к материальным условиям общественного развития, в конечном итоге основой его он считает изменения в сознании общества. Исторически сменявшие друг друга формы эксплуатации он называет 'патологическими', болезненными уклонениями с правильного пути, соответствующего природе человека, а эти отклонения объясняет заблуждениями людей, отсутствием, невыработанностью правильного взгляда на природу человека. Он говорит в 'Очерках из истории труда': 'Люди сбились с настоящего пути, исказили свою природу и до сих пор продолжают мучить друг друга'. Решающим условием избавления от этих мучений является, по Писареву, распространение в обществе строго реального взгляда на природу человека, на отношения между людьми в процессе труда. Говоря в тех же 'Очерках', что 'общественные и экономические доктрины до сих пор представляют очень близкое сходство с отжившими призраками астрологии, алхимии, магии и теософии', Писарев замечает: 'Очень вероятно, что и эти кабалистические доктрины сложатся когда-нибудь в чисто научные формы и со временем обнаружат свое влияние на практическую жизнь, со временем убедят людей в том, что людоедство не только безнравственно, но и невыгодно'. Он указывает при этом на пример естественных наук, которые 'уже в настоящее время вышли из тумана произвольных гаданий'.
Противоречия во взглядах Писарева, борьба материалистических тенденций с отвлеченным просветительством с особою наглядностью выразились в его большой статье конца 1865 года 'Исторические идеи Огюста Конта', которой сам он придавал большое значение. В сжатой форме дано здесь изложение истории человечества от первобытного общества до эпохи капитализма. Особое внимание при этом уделено, так же как и в 'Очерках из истории труда', борьбе человека за овладение силами природы, борьбе классов и различным проявлениям социального антагонизма, разоблачению современного капиталистического рабства. Как материалист, Писарев ведет непримиримую борьбу с религией. Именно это и вызвало цензурные преследования статьи, за помещение которой журнал 'Русское слово' получил последнее предупреждение. Как революционный демократ, Писарев критикует в этой статье позитивиста О. Конта за его попытки 'примирить' науку и религию, за его поползновения навязать обществу религиозную организацию как 'спасение' от социальных бедствий.
Но при всем этом Писарев и здесь остается во власти идеалистического представления о том, что перемены в жизни людей определяются в конечном счете развитием знания, победой знания над незнанием и предрассудками. Роль условий жизни и труда сводится при этом лишь к роли факторов, способствующих формированию новых идей, распространение и усвоение которых предопределяет последующие изменения форм труда и быта.
Общественно-политические взгляды Писарева не только отражают общую слабость домарксовского материализма, но в некоторых отношениях оказываются позади воззрений Чернышевского и Добролюбова. В статье 'Исторические идеи Огюста Конта' это проявляется и в недостаточно критическом отношении к общей концепции Конта и в попытках перенести основные выводы теории Дарвина на истолкование исторических явлений. Писарев утверждал здесь (как и в статье 'Посмотрим!'), что дарвиновский принцип естественного подбора 'без сомнения, произведет переворот не только в ботанике и в зоологии, но и в понимании истории'. {Д. И. Писарев, Сочинения, изд. 5, т. V, СПб. 1911, стр. 328.} В этом сказалось то преувеличение роли естественных наук в развитии человеческого общества, которое составляет особенность мировоззрения Писарева в 1864-1865 годы, когда он выступил со своей 'теорией реализма'.
* *
*
Развивая 'теорию реализма', Писарев стремился обрисовать программу ближайших действий молодого поколения в сложившейся к середине 1860-х годов в России исторической обстановке.
Развернутое изложение эта теория нашла в статье 'Реалисты', относящейся к концу 1864 года. Слово 'реализм', начиная еще с философских работ Герцена, нередко служило обозначением материализма. Но в своих статьях 1864-1865 годов Писарев вкладывает в этот термин еще и особый, специфический смысл. Быть реалистом для него означало, действуя в соответствии с особенностями обстановки, постепенно добиваться изменений социальной жизни, подготовить условия для ее коренного преобразования.
Писарев ставит вопрос о двух формах исторического развития, социальных преобразований. 'Иногда, - пишет он, - общественное мнение действует на историю открыто, механическим путем. Но кроме того, оно действует еще химическим образом, давая незаметно то или другое направленно мыслям самих руководителей'. Механический путь - это путь революционного переворота, непосредственного действия масс, решительное изменение существующего строя. Химический путь - это путь медленной, но неуклонной подготовки сознания общества к коренным общественным переменам, путь эволюции. Из всего контекста статьи Писарева ясно, что в условиях того времени он признает реальным второй, химический путь, считает, что 'механический путь' преобразования общества еще непосредственно не может выступить на сцену.
Некоторые исследователи делали отсюда вывод, что в результате спада демократического движения к середине 1860 годов Писарев стал типичным реформистом, порвал с революционно-демократическими взглядами. Это, конечно, неправильно и опровергается материалами произведений Писарева.
Как мы видели, даже в годы наибольшего размаха крестьянского движения у Писарева были сомнения в готовности масс к решительному и широкому революционному выступлению. Эти сомнения лишь укрепились в обстановке спада волнений в стране. Но при всем том демократизм Писарева в эти годы стал более зрелым. Писарев все большее внимание, как мы видели, уделяет движению масс и его роли в развитии общества. Все сильнее выступают в его произведениях критика капитализма и проповедь социалистических взглядов. Он никогда не отвергал необходимости народной революции, и именно в эти годы он особенно остро и резко критикует либералов, отвергающих в принципе путь революции.
Сам Писарев настойчиво подчеркивал демократическую направленность 'теории реализма'. 'Приобретенный (мыслящими реалистами. - Ю. С.)... запас свежей энергии и новых умственных сил, - писал он в 'Реалистах', отправляется все-таки вниз по течению, в то живое море, которое называется массою и в которое тел или другим путем, рано или поздно, вливаются, подобно скромным ручьям, или бурным потокам, или величественным рекам, все наши мысли, все наши труды и стремления'. Коренное изменение условий жизни и труда масс является, по Писареву, основной задачей дальнейшего развития. Он говорит в 'Реалистах' об идее 'общечеловеческой солидарности', а это было у него подцензурным обозначением социалистических тенденций.
В 'Реалистах' Писарев коснулся и видимого противоречия между теми конечными целями, которые он ставил перед общественным движением, и конкретными путями к достижению этих целей в тогдашних условиях. 'Начал я, говорится в 'Реалистах', - с общечеловеческой солидарности, а кончил тем практическим заключением, что нам, русским реалистам, можно только осмеивать потихоньку наши мелкие глупости и медленно учиться... самым элементарным истинам строгой науки. Какое торжественное начало и какой мизерный конец!' И далее, говоря о препятствиях быстрому проникновению демократических идей в общество, Писарев делает вывод: 'Великая и плодотворная идея должна пристроиться к самому мелкому практическому применению, и только при этом условии она может, с грехом пополам, проникнуть в сознание лучшего меньшинства нашей читающей публики'.
Значит, решение ограничить программу действий демократических сил в эти годы было у Писарева не отступлением его от общих принципов демократического движения, а своеобразной тактической линией. Что же объясняет такую тактическую линию? Мы уже говорили о трудной политической обстановке, сложившейся к середине 1860-х годов в России. Однако были и другие, более общие причины, заставившие Писарева искать новых, более верных путей к достижению поставленных целей.
Писарев много в эти годы думал о предшествующем историческом опыте борьбы масс против угнетения. Он подчеркивал при этом, что все предшествовавшие перемены в жизни общества, каково бы ни было их историческое значение, не привели к уничтожению эксплуатации трудящихся масс, присвоения чужого труда. 'Переворотов в истории было очень много, писал он (в статье 'Реалисты'), - падали и политические и религиозные формы; но господство капитала над трудом вышло из всех переворотов в полнейшей неприкосновенности'. Писарев остро чувствовал кризис буржуазной демократии на Западе. Но он еще не видел того революционного класса, который должен покончить со всякими формами социального угнетения.
Писарев остро переживал и кризис утопического социализма. 'Рецептов предлагалось много, - писал он по этому поводу, заканчивая 'Очерки из истории труда', - но до сих пор ни одно универсальное лекарство не приложено к болезням действительной жизни'. Два года спустя, в статье 'Посмотрим!', Писарев вновь
