«Вот так быстро все меняется, если действовать», – почему-то подумал Филя.
Странно, что такая мысль пришла ему в голову. Во-первых, никакого особенного действия он не совершал. Просто забрался в чужую машину. А во-вторых, ничего особенно не изменилось. Просто эта машина поехала, и все.
А как же ребята? Ведь они ничего не знают про Филю и станут искать его! А как же… Как он вообще вернется обратно?! Эти вопросы пронзили Филю, как тоненькие иголочки, и он даже чуть ли не взвыл от отчаяния. И черт же дернул его открыть эту дверцу!
Машина покачивалась на ухабах. Двор, по которому она ехала, был сплошь в ледяных кочках, и Филю бросало вместе с кучей мишуры по всему заднему сиденью. Хорошо, что можно было особенно не таиться. Вряд ли человек, сидящий за рулем, прислушивался к постороннему шуму в машине. Филя подполз под спинку водительского сиденья. Вот теперь можно и голову приподнять. Водитель не заметит.
Машина уже мчалась по улице.
Нечего было и думать о том, чтобы увидеть лицо водителя! Не хватало только встретиться взглядами в зеркальце заднего вида. Тогда можно и врезаться в какой-нибудь столб на полном ходу: водитель от неожиданности с ума сойдет, не то что управление потеряет! Когда увидит на заднем сиденье под новогодним хламом такого чертенка…
Филя даже чуть не прыснул смехом, представив зеркальце, в котором вдруг показывается его страшная мордочка. Ведь человек, который боится, всегда и сам выглядит страшновато. А перепуганное выражение лица не очень-то весело наблюдать.
Неприятное это ощущение – когда страшно и смешно одновременно! А именно эти чувства разрывали сейчас Филю на части. В переносном, конечно, смысле. В буквальном смысле он, может, и хотел сейчас быть разорванным на части. Только бы исчезнуть из этой машины. Что будет дальше? Никто в целом мире этого не знает…
Но потихонечку спокойствие начало возвращаться к Филе. И он стал анализировать ситуацию. Во- первых, надо при первой же остановке покинуть машину. Во-вторых, покинув, надо обязательно спросить что-нибудь у водителя, чтобы сравнить его голос с голосом вчерашнего похитителя. Вчера лицо Деда Мороза было закрыто очками и бородой с усами. А лицо сегодняшнего водителя на улице нельзя было разглядеть под ворохом мишуры.
Машина опять повернула куда-то, покачалась на ухабах, остановилась и почему-то посигналила. Филя затаился и прислушался. Если сейчас откроется водительская дверца, он не будет сидеть на месте. Сразу же, в одно мгновение, выскочит сзади, с противоположной стороны. Главное – открыть свою дверцу вместе с водительской, чтобы шум слился воедино.
Но водитель никуда не выходил.
Сколько можно ждать? Так и задохнуться было недолго – тем более что салон машины заполнялся едким дымом. И как только люди курят всякую гадость? Нюхать противно, не то что вдыхать.
Филя попытался посмотреть в окошко. Получилось, что он смотрит снизу вверх, да еще и искоса. Ну и взгляд! Но удивительнее всего было не положение, из которого Филя смотрел, а те самые предметы, на которые падал его взгляд…
Эту сосульку он когда-то видел… Огромная, тройная, как будто перевернутая корона, она закрывала пол-окна на последнем этаже… Ее спокойненько можно было бы сбить, дотянувшись из форточки. Да об этом Филя думал ведь совсем недавно! Сегодня…
Он повел свой взгляд дальше, насколько позволял поворот шеи. Подняться и оглядеться нормально Филя не мог. Водитель сидел неподвижно, и любой лишний шорох в машине привлек бы его внимание.
Рябины с высохшими гроздьями на самой верхушке, два провода над ними, в которых запутался моток магнитофонной ленты… Не спит ли Филя?! И не видит ли сон?!
А если не спит, то находится он не где-нибудь, а в своем родном дворе, рядом с гостиницей «Пекин». Не совсем, правда, в своем, а чуть-чуть в стороне. В каких-нибудь ста метрах от своего подъезда.
Первой мыслью Фили было вырваться из машины и побежать, рвануть изо всех сил по направлению к этому самому подъезду! Скрыться, чтобы забыть всю эту слежку…
Заскрипел снег рядом с машиной, открылась передняя правая дверца.
– Сколько можно ждать? – проворчал недовольный голос. – Час уже караулю.
Машина опять тронулась с места. Филя зарылся в мишуру поглубже. С появлением этого нового пассажира надежда на побег исчезла вовсе. Теперь из машины незаметно уже не выскользнешь.
– Не передумал? – спросил тот же голос.
– Чего мне передумывать? – ответил водитель. – Я от своих слов не отказываюсь.
У Фили зачесалось от волнения и страха все тело. Водитель – Дед Мороз! Тот самый, вчерашний! Сейчас он сидел прямо перед Филей, их разделяла только спинка переднего сиденья. Филя узнал его голос: невозможно было спутать это странное шепелявое произношение звука «с» – как будто человек свистел сквозь зубы. Или скорее всего какой-нибудь передний зуб у него отсутствовал.
Как ни страшно было Филе, но азарт слежки оказался сильнее. Сейчас даже если бы машина и остановилась, и открыл бы кто-нибудь дверь, освобождая Филю, – он не вышел бы. Ну, может, и вышел бы, но не сильно обрадовался бы своему освобождению… Потому что важнее всякой свободы был для Фили результат. Результат слежки. А он забрезжил впереди. Вот-вот Филя узнает все тайны…
Он представил, как будет рассказывать ребятам о своем умопомрачительном успехе. Даже не ожидал, что в течение какого-нибудь часа расследование будет завершено!
Но водитель и пассажир молчали. Выходит, напрасно Филя надеялся, что сейчас из их разговора узнает все. Не так все просто! Да ведь и не обязательно человек, севший в машину, связан с вчерашним происшествием.
И как только Филя подумал об этом, сразу услышал, как пассажир сказал:
– А кресло? Плетеное.
