врага. А теперь убедились, что мы можем вести серьезный и длительный бой. Были бы только патроны в достатке!
* * *
В начале 1942 года на Могилевщине появилось много небольших партизанских групп. В большинстве случаев они стремились к совместным действиям с крупными отрядами или присоединялись к ним. Стали прибывать новички и к нам.
Однажды мы с командиром сидели за столом в небольшой белорусской хате, как вдруг раскрылась дверь и вошли несколько человек в военной форме. Впереди стоял суровый коренастый сержант лет двадцати. Он был в кожаной тужурке, в шлеме летчика, в летных перчатках. Все это было уже поношенным, но придавало партизану бравый, элегантный вид. За ним - майор в потертой, но полной форме. Подтянутый, крепкий, сугубо военный человек лет тридцати.
- Сержант Марков Иван Евдокимович, командир партизанской группы, представился первый и, молодцевато отдав честь, сделал шаг в сторону, пропуская вперед майора.
- Майор Елецкий Степан Григорьевич, заместитель командира группы, отрекомендовался второй и спокойно, с достоинством, присущим кадровым военным, отдал честь.
- Как же это майор стал заместителем сержанта? - ухмыльнувшись, спросил Свистунов.
- Все в порядке, товарищ командир! - четко доложил майор. - Я примкнул к этой группе, когда она из засады вела бой. Командир уже был. И неплохой, настоящий командир. Я попросился рядовым.
- Кем были до войны, товарищ майор? - спросил я.
- Начальником штаба батальона, - ответил Елецкий и с доброй, располагающей улыбкой добавил: - Надеюсь, со временем и в партизанском отряде появится штаб, и тогда я займусь своим родным делом.
- Это замечательно, что вы верите в такое будущее партизан! - сказал Свистунов. - А пока займетесь разведкой. Познакомитесь с нашими людьми и по своему усмотрению организуете группу. Целый взвод можем выделить на это дело. А вы, товарищ Марков, что добавите о себе?
Четко, бойко, как на докладе, сержант Марков рассказал, что он здешний, родом из деревни Устье Кличевского района, шофер. Был мобилизован вместе с автомашиной. Когда машину разбило снарядом, он после долгих скитаний по тылам врага пробрался в родную деревню. Услышав, что в Кличевском районе появились партизаны, стал искать с ними встречи. Установил связь с военнослужащими, скрывавшимися в деревнях. Вместе организовали партизанский отряд...
Мы предложили Маркову должность заместителя командира нашего отряда. Марков удивился, что мы ему так доверяем.
- А как вы думаете, у нас совсем никакой разведки не было? - прищурив правый глаз, сказал Свистунов. - Ведь это вы разгромили полицейский участок, где было втрое больше людей!
- А что нам было делать? - развел руками Марков. - Нужно было оружием и боеприпасами пополнить отряд. Вот и схитрили.
- Значит, договорились, - пристукнул ладонью по столу Свистунов. - А теперь пообедаем вместе, потолкуем по душам...
* * *
С организацией взвода разведки наш отряд почувствовал себя настоящим боевым воинским подразделением. Теперь мы знали, что делается не только в нашем районе, но и в соседнем.
Появились у нас и хозяйственники, которые занимались вопросами питания и обеспечения отряда всем необходимым. Правда, в этой группе было всего лишь пять человек, но мы ее гордо называли хозвзводом.
В связи с необходимостью ухаживать за ранеными, а когда надо, и перевозить их на санях или нести на носилках у нас образовалась санитарная группа во главе с Нюрой Соколовой. Ей в помощь выделили пожилого конюха Митрофана Ивановича Метелицу.
У нас был уговор: ни раненых, ни больных не оставлять даже в самых надежных селах. Уж бедовать так вместе! Разве только состояние здоровья не позволит возить, трясти человека. Тут главным был моральный фактор - каждый партизан знал, что в беде его не оставят товарищи.
* * *
Через несколько дней после возвращения из Осиповичского района я пошел к соседям, в партизанский отряд Изоха, узнать, как складывается обстановка в районе и что нового в других отрядах. Командир и комиссар встретили меня приветливо. Но были они невеселые. Я спросил, что случилось.
- Присаживайся, Михаил, - предложил мне Яков Иванович Заяц, - сейчас все узнаешь.
И они рассказали, что обстановка в Кличевском районе крайне осложнилась. В Бобруйск прибыл батальон СС под командованием майора Гофмана. Две роты этого батальона появились в Кличеве.
- Мы сначала не обратили особого внимания на эти сообщения, - заявил Игнат Изох, - мало ли батальонов проходило через Бобруйск и Кличев по пути на фронт. А потом узнали, что Гофман основательно осел на Кличевщине. У него специальное задание: уничтожить партизан во всей округе и создать из местного населения так называемую 'самооборону'.
Вернувшись в отряд, я предложил усилить разведку и поручить Елецкому внимательно следить за деятельностью Гофмана. Выяснилось, что берлинский эсэсовец делает все, чтобы выслужиться перед начальством. 'Язык', приведенный нашими разведчиками, рассказал нам о методах Гофмана. 'Стреляйте в каждого встречного, не щадите ни стариков, ни женщин, ни детей. Все они партизаны или связанные с партизанами', - поучал палач своих головорезов.
И эсэсовцы старались. Они расстреляли старого учителя Якова Семака и его больную жену, семью бывшего председателя Бацевичской потребкооперации Ивана Белокурского, замучили до смерти жену учителя Михаила Медведева и размозжили голову ее грудному ребенку. В одном только Кличеве каратели расстреляли свыше пятидесяти человек, в основном женщин и детей. И все эти невинные жертвы входили в кровавые сводки Гофмана как партизаны, убитые в боях.
Майор Елецкий хорошо наладил работу разведки. И вот однажды он сообщил, что Гофман со дня на день двинет в село Усохи крупный карательный отряд. Его цель - уничтожить партизан, забрать в селах скот и продовольствие, работоспособное население угнать на работу в Германию, а остальное истребить.
Мы решили не допустить врага до Усох, выйти навстречу и устроить засаду. Наши разведчики прошли по дороге, ведущей в город, и выбрали место, где густой лес вплотную подступал к дороге. На операцию было послано двадцать автоматчиков, четверо метких стрелков с винтовками и ручным пулеметом. Гранат было мало, поэтому их взяли только несколько штук.
Партизаны вышли темной ночью. В двух километрах от села разделились на две равные группы. Одну группу Баранов повел по правой стороне дороги, немного углубившись в лес. Группа под командой Маркова пошла левой стороной.
...Утро наступило морозное, но солнечное. Пароконные сани с двумя эсэсовцами мчались по лесной дороге, как по тоннелю. На одном повороте этот тоннель был особенно узким. Вековечные ели, припорошенные снегом, стояли хмурой ратью. С дороги не было видно, что скрывается под отяжелевшими от снега, до самой земли опущенными ветвями. А как раз под этими природными шатрами и расположилась первая группа партизан. Они притаились по двое, по трое за каждым деревом.
Сани партизаны пропустили. Ясно было, что это разведка. Если по этим саням в лесу стрелять никто не станет, значит, партизан здесь нет. Видимо, так должны были решить фашисты, если это на самом деле их разведка.
Когда утих топот конских копыт, в заснеженном лесу установилась мертвая тишина. Пока разведка не вернется, карательный отряд не пойдет. Партизаны могут покурить и погреться под елками прыжками да легкой зарядкой. А командиры могут поговорить между собой через дорогу.
- Леонид, что будем делать, когда разведка назад вернется? - спросил Марков.
- Ни в коем случае не трогать! - отвечал Баранов строго. - Ни в коем случае.
Через некоторое время в стороне Усох, куда уехала немецкая разведка, раздалось несколько выстрелов из винтовок. И вскоре взмыленные, изо всей силы погоняемые кнутом кони пронесли сани с разведчиками мимо безмолвной партизанской засады.
- Молодцы, ребята! - воскликнул с восторгом Баранов. - Сумели сдержать свои нервы! Ну, теперь будем ждать главных... Но тоже без команды ни одного выстрела!
Прошло три часа томительного ожидания, а каратели не шли.
- Может, отменили поход? - высказал предположение Баранов.
- Может, и отменили, - согласился Марков. - Но наше дело ждать.
- Тихо! - вдруг насторожился Баранов и подал команду приготовиться.
Быстро проскакали двенадцать всадников с автоматами и карабинами. В полукилометре за ними
