убийства.
– Пистолет, – проронила Уэнди, холодно взглянув на меня. Ник механически бросил взгляд на мои руки, но промолчал.
– Да, пистолет, – повторил я. – Самый важный пункт. Линдсей говорил о нем. Уэнди тоже говорит, да и я сам думаю о том же. И все-таки, хотелось бы знать, что именно делал Минноу в своей конторе в этот вечер.
– В газетах писали, что он, как обычно, работал, – тихо пробормотал Ник.
– Ведь было довольно поздно.
– Что ты хочешь сказать?
– То, что уже сказал. Мне не нравится, как он умер. Ему следовало бы сползти со стула или упасть на пол. Даже, если его застали врасплох, то он должен был сделать хоть какое-то движение перед смертью. Ник подергал себя за бакенбарды.
– Но ведь ты великолепный стрелок. У тебя медали за стрельбу, Джонни.
– Все же не настолько быстрый. Мне кажется, убийца прятался в конторе. Возможно, даже Минноу, ничего не подозревая, пришел на свидание с ним. Как по-вашему?
– Может быть, – произнесли они в унисон.
– Как же это выяснить?
Уэнди положила ногу на ногу. Поверх нейлонового чулка сверкнула узкая полоска шелковистой кожи.
– У Минноу осталась вдова.
– Где она живет?
– Могу выяснить. Я поднялся с табурета.
– Тогда поехали, и поскорее.
Вдова Минноу жила в белом каменном доме в пригороде. Я открыл калитку и пропустил вперед Уэнди. Она поднялась по каменным ступенькам, нажала кнопку звонка и улыбнулась мне. Дверь открыла приятная женщина, которой можно было дать лет пятьдесят.
– Здравствуйте, чем могу быть полезна?
– Миссис Минноу?
– Я, – подтвердила она.
Очень трудно было произнести первые слова, но я все-таки выступил вперед и сказал:
– Может быть, вы уделите нам несколько минут? Это очень важно.
Она широко распахнула дверь.
– Разумеется, входите и будьте как дома.
Мы прошли вслед за ней в гостиную. Это была очень уютная комнатка, обставленная со вкусом и любовью к порядку. Мы с Уэнди уселись на кушетку, а женщина устроилась в кресле и улыбнулась.
– Это… мы насчет вашего мужа, – начал я.
Возможно, прежде такой вопрос задел бы ее за живое, но не теперь. Она сидела все так же спокойно, но на ее лице появилось вопросительное выражение.
– Я – Джонни Макбрайд, – представился я.
– Знаю.
Уэнди и я ошеломленно уставились на нее.
– Не могу же я так основательно забыть ваше лицо!
– В таком случае, почему вы так спокойны?
– А разве мне следует волноваться?
– Но ведь утверждают, что я убил вашего мужа.
– А вы действительно убили?
– Нет.
– Тогда с чего бы мне волноваться? Это уже было слишком даже для меня.
– Я вас не понимаю.
– Я никогда не верила, что вы убили моего мужа.
– Давайте все-таки разберемся, миссис Минноу, – ошеломленно проговорил я. – У меня все как в тумане. Если вы считали, что я этого не делал, то почему же не обратились в полицию?
– Мистер Макбрайд, когда я пришла к такому выводу, полиция уже приняла решение. Но я все же сообщила об этом капитану Линдсею, однако он, к сожалению, не обратил на мое заявление никакого внимания. С тех пор я много над этим раздумывала, и теперь совершенно уверена, что не ошиблась тогда. Так что я вас поджидала.
– Меня!?
– Ну, да. Ведь если человек невиновен, он обязательно вернется, чтобы оправдаться.
– Благодарю вас. А как насчет моих отпечатков на пистолете?
– Это уже ваша забота выяснить, как они туда попали, молодой человек, – она улыбнулась мужественной и мудрой улыбкой человека, который немало повидал на своем веку.
– Великолепно! Но как же все-таки вы можете считать меня невиновным, если существуют эти проклятые отпечатки?
Она чуть слышно вздохнула и откинулась на спинку стула.
– Мы с Бобом были женаты много лет. Долгие годы Боб считался одним из лучших полицейских Нью- Йорка, хотя вам, вероятно, это неизвестно. И районным прокурором он был неплохим. Боб никогда не интересовался мелкими деталями. Он всегда искал мотивы преступления, – она взглянула мне прямо в глаза. – А мотивом его убийства была месть.
– А если точнее?
– Точно сказать не могу.
– В ту ночь, когда его убили… зачем он пошел в свою контору?
– Мне придется кое-что объяснить, чтобы вы поняли. Однажды он рассказал мне, что к нему в контору явилась какая-то насмерть перепуганная девушка и вручила на хранение конверт с письмом, которое он не должен был вскрывать до ее смерти. Такие случаи бывали в его практике, поэтому он не удивился. Но он забыл запереть письмо в служебный сейф и принес его домой. В тот вечер он спрятал его в сейф, стоящий у нас наверху, а потом совсем забыл о нем. Несколько месяцев спустя Боб пришел домой очень взволнованный и спросил у меня про письмо. Я напомнила, куда он его положил. В тот вечер я принесла ему в кабинет чай и видела, как он вытаскивает это письмо из сейфа, а потом кладет его обратно. Через два дня вечером ему позвонили из Нью-Йорка, и он несколько раз повторил в трубку «подтверждение». Потом он поднялся наверх, и я слышала, как хлопнула дверца сейфа, а когда спустился вниз, то надел шляпу и пальто и ушел часа на два. Вернувшись, муж несколько часов работал с бумагами. Затем ему позвонили из конторы, он ушел, и больше я его не видела. В ту ночь его убили.
– А кто ему звонил?
– Полицейский по имени Такер.
У меня непроизвольно сжались кулаки.
– Зачем?
– На имя Боба пришло заказное письмо. Такер справлялся, принести ему письмо домой, или же Боб сам придет за ним. Муж сказал, что придет сам, и ушел.
Проклятье, проклятье, проклятье! Я уже готов был возликовать, но опять все сорвалось! Подонок Такер!
– Линдсей проверял этот факт?
– Разумеется, – кивнула она.
– Что же с письмом?
– Этого я не знаю. Сейф наверху оставался открытым, и я заметила, что письма там нет. Капитан Линдсей показал мне все, что осталось в конторе у Боба, но ведь это был простой белый конверт, поэтому я не могла сказать ничего определенного.
– Вы считаете, что он погиб из-за этого письма?
– В том числе и из-за него. Для многих людей его смерть явилась счастливым исходом.
– Для Сорво? Она улыбнулась.
