Француз, не глядя, схватил ближайший пистолет и чуть не сделал то, о чем тут же сказал:
— Я мог бы убить вас на месте, Берк. У меня превосходная практика. Это стоило бы мне одного дня тюрьмы.
— Не совсем, — усмехнулся Джил.
Он поднял шляпу, лежащую на коленях. Под ней оказалась пушка 45-го калибра, нацеленная на француза.
Бердун ухмыльнулся и откинулся назад, сцепив пальцы на затылке.
— Не думал я, что вы остались столь же подлым, уйдя из полиции.
Знаете, что было бы с вами, если бы вы меня шлепнули?
— Это ваша вторая ошибка, милок. — Джил вынул из кармана бумажник и раскрыл его так, чтобы француз увидел значок. — Времена меняются.
Змеиные глаза Фрэнка полузакрылись.
— Не считайте меня молокососом, Берк.
— Я вполне серьезен, Фрэнк. Я просто хотел поставить вас в известность, чтобы вы призадумались о последствиях. Все как в старые добрые времена, Фрэнк, но ставки теперь повыше.
Он убрал бумажник, поставил свой 45-й на предохранитель, встал и покинул комнату.
Два стража, распростертые на полу, запачкали ковер кровью и рвотой. Они тихо стонали, приходя в себя. Брюнетка стояла над тем, у кого была сломана рука, закусив нижнюю губу и стараясь, чтобы ее не стошнило. Она была выше, чем он ожидал. Тело ее, призванное дразнить и доставлять удовольствие, было покрыто легким загаром. В ней угадывались черты того типа женщин, который не часто встречается в других местах.
У француза был свой особенный вкус, но она была не его женщиной, то есть, не в его вкусе. Джил еще раз взглянул на нее, взял с вешалки ее плащ и шляпку и вышел с девушкой под руку. Она не сопротивлялась, а покорно следовала за ним. Поравнявшись с женским туалетом, она прошептала:
— Я прошу вас...
Через пять минут она вернулась. Глаза ее были красные и влажные, а в уголках рта появились складочки.
— Выйдем на свежий воздух, — предложил Джил.
Она согласно кивнула и надела плащ.
Спустившись на лифте, они прошли пешком четыре квартала. На Шестой Авеню свернули за угол и зашли в кафе, где заняли места в укромном уголке. — Чай со льдом леди и пиво для меня, — сказал он официанту.
— Чай со льдом?!
— Это делается очень просто, — любезной улыбкой обезоружил официанта Джил.
Официант кивнул и пошел исполнять заказ. Когда он вернулся и поставил напитки на стол, Джил протянул ему пару долларов. Девушка выпила полчашки, тяжело задышала и откинулась на стуле, закрыв глаза.
— Это ужасно, — хрипловатым голосом промолвила она.
— Я, Элен, видел много чего пострашнее.
Глаза ее медленно открылись.
— Откуда вы знаете мое имя?
— Я был на суде, когда вы выступали свидетелем защиты на процессе Скоба. Если бы не вы, этот вонючий гаденыш был бы приговорен к смерти. Не знаю, девочка, зачем вы это тогда сделали.
Она устало улыбнулась.
— Я сказала правду. Он был со мной.
— Ленни Скоб был жалкий наемный убийца.
— Но той ночью он ввалился ко мне в стельку пьяный и проспал всю ночь на моей кровати.
— Этому никто не поверил, но никто не мог вам возразить.
— Это так. После суда я нигде не могла устроиться. Ни на Бродвее, ни в ночном клубе. Только секретаршей-машинисткой в этом гигантском унылом здании.
— Вы знаете, на кого работаете?
— Конечно. Но, по крайней мере, они отнеслись ко мне с уважением.
— Элен, ваш отец был полицейским. Джо Скенлон был отличным копом, поверьте мне.
— Вы знаете, как он умер?
— Я знаю, что говорят о его смерти, — с горечью заметил Джил. — Вы знаете, сколько почестей было ему оказано потом? Да... Он был хорошим человеком.
— Он многое мог.
— Но не сумел этим воспользоваться.
