пикапом в гараже — чтобы не сели аккумуляторы, и раз в месяц, как положено, получает за это деньги. Она никогда не видела владельца, хотя несколько раз он там побывал. Каждый, у кого есть свободное время и терпение, может забраться туда, когда ее нет, и, разрушив стены или перекопав сад, добыть круглую сумму наличными.
— Как ты все это узнал?
— Наблюдая в свободное время за посетителями одного ресторана, где подают спагетти, и эти посетители приходят туда в определенные дни, в определенное время.
— Когда там был Папа Менес?
— Хитер ты, приятель. Один из этих посетителей в высшей степени умелый взломщик. Остальные тоже воры, но попроще.
— Но где сейчас Папа Менес?
— Ну, его-то нельзя сейчас ни в чем обвинить. Кроме того, игра становится интереснее, когда нужно за кем-то охотиться.
— В этой игре замешано слишком много народу, — с кривой усмешкой заметил капитан. — Клан получает приказ и стрелки выходят на улицы. Прошлой ночью они проникли в арсенал Национальной Гвардии в Нью- Джерси, забрали оттуда двадцать два автомата и пятьдесят тысяч патронов. То же самое произошло на военно-морской базе в Чарлатау, но там они взяли гранаты. Джил, мы же сидим прямо у входа в ад!
Берк допил кофе и кивнул в знак согласия. — Что ты теперь скажешь? — настаивал Лонг. — Скажу, не хочешь ли ты чего-нибудь на десерт?
Ужин у Сисси не очень понравился Марку Шелби. Обычно он наслаждался изысканными блюдами, которыми она угощала людей, давших ей возможность открыть ресторан на Сорок Пятой стрит в Ист-Сайде. Ее кулинарные рецепты регулярно появлялись в журналах, а местное телевидение дважды посвящало передачи ее средиземноморской кухне.
Марк отпил импортного розового вина, стоившего двадцать пять долларов за бутылку, но оно пошло, как вода, не доставляя радости. И все потому, что напротив него сидел француз. Он имел власть, он ставил все точки над 'и', он был главным организатором, аналитиком, советником и полномочным представителем.
Но главное, француз был убийцей-профессионалом.
Все остальное неважно.
Француз был убийцей-гомосексуалистом, но никто не мог этого доказать, потому что он набрасывался на жертву, попавшую в его сети, как чудовищный черный паук, с той лишь разницей, что, пожалуй, не высасывал из жертвы кровь. Конечно, все это были лишь слухи, и не нашлось такого дурака, кто бы выдвинул против него подобные обвинения, потому что у француза была необычайная склонность к убийству людей. Причем столь же естественная для него, как для других, например, обычные потребности. Убивать, не обращая внимания на репутацию людей, на их положение в обществе, лишь бы это не вредило интересам организации. Страсть к убийству была неотъемлемой чертой его сущности.
Убить человека было для француза самым обычным делом. Ему нравилось, когда одно убийство следовало за другим, но если это было невозможно, он мог подождать. Так или иначе, одно неизбежно следовало за другим. Если бы этому ничего не препятствовало, он убил бы сейчас Марка Шелби — такой вариант был ему по душе.
Под взглядом Фрэнка Бердуна Марк Шелби чувствовал себя очень неуютно. — Стрелявший в Холланда, кто бы он ни был, — заметил Шелби, — кое-что знал. Но с другой стороны, об этом знали еще лишь два посторонних человека, и оба они мертвы. Это доктор и сестра милосердия.
— Стрелявший точно знал это, — холодно улыбнулся Фрэнк.
Шелби подался вперед со злобным выражением на лице.
— Слушай, Фрэнк, не было никаких фотографий и записей. Операцию заранее оплатили и обеспечили полную гарантию безопасности. Единственными людьми, знавшими об этой операции, кроме доктора и медсестры, были Папа Менес, ты, я и шесть членов правления.
— Мы знаем, что Папа Менес не мог проговориться, шесть членов правления тоже. Остались лишь мы с тобой.
Миниатюрная штучка калибра 0.25, которую Шелби постоянно таскал с собой, была нацелена прямо в живот Фрэнка. Пальцы Марка, стискивавшие ее под столом, были готовы в любой момент нажать на спуск.
— Не сердись на меня, — добавил француз, все так же улыбаясь. Он поднял стакан в знак приветствия, подержал, как бы произнося беззвучный тост, и выпил залпом. Потом взял из ведерка со льдом бутылку и вновь наполнил стаканы. — Неужели ты думаешь, что Папе не пришла в голову эта мысль? — обратился он к Шелби.
Марк убрал палец с курка и взглянул на собеседника. Рука Фрэнка тоже находилась под столом, и Марк подумал о том, что в ней.
Он понял, что вел себя глупо, и проворчал, убирая пистолет в кобуру: — Что только с нами происходит?
Обе руки француза лежали теперь на столе, свидетельствуя, что мир восстановлен.
— Определенно этот приятель не со стороны. Это идет изнутри организации. Вопрос в том, как глубоко они окопались. Кому было все известно о Вике Петрочини, Беггерте и Холланде? Ты знаешь, сколько людей мы уже потеряли?
— Я веду учет.
— Да, и поэтому ты должен знать, насколько глубоко они окопались.
— К чему ты клонишь, Фрэнк?
— Правление обеспокоено. Им не нравится происходящее. Впервые они признались, что их околпачивает чья-то мудрая задница, какой-то сукин сын. Они поняли, что заварушка неизбежна, и приготовились к ней, но сейчас совсем растерялись. Мы готовились к войне, поднялись по тревоге, но
