— А кому какое дело до этого? Он никому не нужен. Это же вшивый пьяница, но сейчас у него есть то, что нужно мне. Ты полагаешь, что я буду с ним церемониться? Ларри, старина, ты совсем не знаешь меня.
— Кто он такой? — В настоящий момент меня больше ничего не интересовало.
Пат положил руку мне на плечо:
— Очень хорошо, мой мальчик. Можешь запираться сколько тебе угодно, но сейчас мы поступим так, как нужно мне.
— Я предупредил тебя, Пат! — снова вмешался Ларри.
— Черт тебя побери, Ларри.! Не сбивай меня с курса. Эта спившаяся скотина — наша единственная ниточка к убийце. Он что-то узнал от того парня, и я вытрясу из него эти сведения. И не вздумай нести мне благочестивую чепуху о том, к чему это может привести. Я всю жизнь сталкиваюсь с подобной мразью. Они целыми днями слоняются от бара к бару, их сбивают машины, их карманы вычищают уличные воришки, каждый день у них появляются все новые шрамы. Я могу выбить дурь из любого, не будь я капитан Чамберс. Он заговорит. А если будет упрямствовать, мне придется испробовать на нем особые методы. Когда я закончу, то ты, медик хренов, можешь собрать его по кусочкам. Я достаточно ясно выразился?
Ларри с минуту молчал, а потом заметил:
— Вполне, я все понял. На мой взгляд, тебе было бы полезно попить кое-каких таблеток.
Я слышал свистящее, как у змеи, дыхание Пата. Его пальцы все плотней сжимали мое плечо. Я не видел его лица, но мог себе представить, какое на нем было выражение.
— Он прав, старина, ты действительно болен... — сказал я, прекрасно зная, что последует за моими словами. Все произошло так быстро, что я не почувствовал никакой боли. Это было похоже на полет в никуда, где все спокойно и мирно. И не хотелось выходить из этого состояния, потому что тогда будет больно, а я этого не хотел.
— Как тебе сейчас? — спросил Ларри. Дурацкий вопрос. Я снова закрыл глаза.
— Мы подержим тебя в больнице.
— Мне не нужно от вас никаких благодеяний.
— Не беспокойся. Ты, если можно так выразиться, язва на теле общества, позор нашего города. Ты состоишь на учете как хронический алкоголик. И если ты в дальнейшем будешь внимательнее следить за словами, которые срываются у тебя с языка, то скоро опять сможешь поправлять свое здоровье в дешевой пивнушке. Однако сейчас я сомневаюсь в этом. Капитан Чамберс только что справлялся о тебе.
— Черт с ним!
— И не он один.
— А кто же еще? — Я еще мог чем-то интересоваться.
— Окружной прокурор, его помощник и еще какой-то неизвестный из Главного управления очень хотят знать, что сказал тебе покойник.
— Черт с ними со всеми.
— Боюсь, они захотят забрать тебя отсюда.
— Великолепно... Но я впервые так долго лежу в постели, и мне это нравится.
— Майк! — Голос Ларри выражал нешуточную тревогу. Он говорил не как врач, выполняющий свой профессиональный долг у постели больного. — Мне не нравится, что происходит с Патом.
Я открыл глаза и посмотрел на него с некоторым удивлением.
— Бандит.
— Слово хорошее, но это не про него. Ты ведь тоже в каком-то смысле бандит, но ведь совсем на него не похож.
— Бандит и неврастеник.
— Отчасти ты прав. Но что бы ты о нем ни думал, он профессионал, опытный полицейский. При всем при этом Пат — нормальный человек со всеми присущими людям слабостями и недостатками. По крайней мере, был им. Я знаю его с тех пор, когда ты еще ходил на горшок. О тебе, Майк, я много слышал. В то же время я наблюдал, как день ото дня меняется характер Пата, а причиной этих изменений был ты, точнее, то, что ты сделал с Вельдой.
Вновь это имя. За одну секунду я снова пережил все те благословенные дни, когда имя было живым человеком и этот человек был радом со мной. Осталось одно лишь имя — живое, огромное, мифическое...
— Почему это так его волновало?
— Он говорит, что она была его подругой.
— А вы знаете, кем она была для меня?
— Думаю, да, но он тоже мог любить ее. Я не мог не рассмеяться:
— Она любила меня, док!
— Тем не менее Пат был влюблен в нее. Может, ты и не подозревал об этом, но я почти убежден, что это так и есть. Ведь он все еще не женат.
— Он женат на своей работе, это я знаю наверняка.
— Знаешь ли?
Я мысленно вернулся к той далекой ночи и не смог сдержать улыбку.
