его глазах, — умнее, чем я думал. Кто знал…
— Сони, где он смог спрятать деньги?
— Нет, парень, я старик. Слишком много для меня неприятностей: репортеры, прошлое, потом меня еще и пришьют за болтовню… И магазин мой закроют, и лицензию отнимут.
Что я тогда?
— Тебе заплатят.
Он опять посмотрел на ноги Велды.
— Когда найдутся эти деньги, дайте мне их пощупать. Они стоили мне тридцати лет.
Велда вытянула одну ногу и он снова заулыбался.
— А вы знаете, чтобы я действительно хотел бы пощупать?
Велда расхохоталась.
— Ах вы, старый развратник!
— Ваша правда, леди, но мне хотелось бы взглянуть на вас, когда вы снимете все с себя.
— Если она это сделает, ты умрешь, — ответил я.
— Увидим, — ответил он.
Я оставил ему телефон отеля и мы ушли. Я слышал, как он что-то бормотал нам вслед.
Мы спустились в аптеку. Велда взяла кофе и сандвичи. Прямо перед нами стоял Тоб и что-то жевал. Увидя нас, он демонстративно положил недоеденный бутерброд на пластиковую тарелку и подошел к двери. Велда сказала:
— Ты чем-то озабочен, милый?
— Почему ты так думаешь?
— У тебя такое лицо… — Я рывком поставил чашку с кофе. — Тут есть одна вещь — я не могу до нее добраться, но она где-то рядом. А я даже не могу понять, где. Я все еще забываю кое-что.
— Все вернется.
— Теперь мне это нужна.
— Оно где-то рядом?
— Мы с тобой сидим на этом, крошка. У нас с тобой земля под ногами горит. Мы с тобой зарыли где-то три миллиона долларов. Но убийца все еще в городе и смеется над нами.
— А если деньги…
— Нет. Так просто такие вещи не теряются, и место, где они зарыты, тоже. Кто-то оставил их специально и теперь собирается вернуться в город. Деньги должны развязать ему руки.
Если он к тому же и умен, то…
— Почему ты не хочешь посоветоваться с Патом?
— Не хочу добивать его.
— Он и не заметит, привык.
Мы позвонили Пату. Там были новости. Мальчик из Детройта. Люди, которые посылали его сюда, ничего не имели общего с нашими фарцовщиками, и если узнают, что он заговорил — его пришьют.
Он говорит, что кто-то собирает все данные на теперешних главарей Синдиката и что готовится что- то грандиозное в Нью-Йорке.
— Он слишком много говорит. Откуда такие данные?
— У них не слишком хорошая конспирация — много ушей, но глава этого начинания действительно силен. Это, возможно, Коплей. Он может использовать деньги. Все продумал. У него было время и он знает дорогу. Потом, его подручный Малек. Малек… Ты выяснил что-нибудь?
— Он покойник.
— Но он где-то жил. У него были женщины и две жены.
— Хорошо.
Велда кивнула мне, когда я положил трубку.
— Давай посмотрим в телефонном справочнике на «М».
— Верно, дорогая.
Я обзвонил двенадцать Малеков и потерял двенадцать центов на звонки. На тринадцатый отозвались, посоветовав мне найти на ночь другую шлюху. На четырнадцатом старый женский голос сказал:
— Да, это миссис Малек, бывшая жена Квинен Малика.
Нет, она не пользовалась этим именем, ей было наплевать.
Но если это необходимо, то я могу приехать к ней теперь же.
— Нашли след, котенок?
— Нет. Сначала сами проверим.
Она ждала в пропахшем тухлой рыбой и отбросами подъезде, стоя на ступеньках лестницы, завернувшись в старый халат фасона двадцатых годов. На голове у нее была поспешно наброшенная косынка, которая скрывала торчавшие бигуди.
Бедная старая леди, мы подняли ее прямо с постели. Она стала хлопотать с чаем и нам пришлось присесть. Только тогда, когда чай вскипел, она спросила, что нам угодно.
— Миссис Малек, мы по поводу вашего мужа.
— Но он давно умер.
— Знаем, мы ищем то, что он оставил.
— Очень, очень мало. То, что он оставил, кончилось несколько лет назад. А теперь я живу только на пенсию.
— Мы ищем его старые бумаги, дающие право на владение недвижимостью.
— Забавно. Два месяца назад мне уже звонили и спрашивали, не оставил ли он мне бумаги. Кажется, им надо было выяснить название.
— А он что-то оставил?
— Конечно, сэр. Он только мне и доверял. Он оставил мне большую коробку и я ее храню.
— А что именно хотел выяснить тот, кто звонил вам по теле фону?
— О, я даже не знаю, был это мужской или женский голос.
Он предложил мне сто долларов, чтобы посмотреть бумаги, и еще сто, чтобы их забрать.
— Вы согласились?
Ее блеклые глаза посветлели.
— Мистер Хаммер, я слабая женщина, не могу постоять за себя. Но если эти бумаги у меня уже столько лет, я не вижу причин, почему кто-то должен забрать их у меня.
Но она отдала их.
Было похоже, что на нас вылили ушат воды. Велда сидела у кухонного стола, крепко стиснув ручку старой чашки.
— Кому, миссис Малек?
— Рассыльному. Он оставил мне конверт со ста долларами.
— Вы узнаете его?
— Нет. Просто мальчик. Испанец, я полагаю. У него был акцент. Еще чашечку?
— Спасибо. — От второй чашки этого пойла я мог потерять сознание. Я кивнул Велде.
— Прощайте.
— Но коробка вернулась, — вдруг сказала она.
— Что?!
— С другой стодолларовой бумажкой. Другой рассыльный принес ее.
— Слушайте, миссис Малек. А что, если мы посмотрим на коробку. Пятьдесят долларов?
— Чудесно. Еще чаю?
Я взял вторую чашку. Она не довела меня до рвоты. Но старуха была почти довольна. Она сидела все время, не сводя с меня блеклых глаз, пока я не допил чай. Потом куда-то ушла и вернулась с коробкой.
— Вот.
Мы посмотрели все бумаги, потом она покачала головой и растерянно сказала.
— Одной тут не хватает, должна вас огорчить.
Я снова почувствовал тошноту, посмотрел на свои пятьдесят долларов на столе и она тоже
