и должен был находиться.
Конечно, он не будет в ней нуждаться, и Корделия решила, что лучше, если она уйдет сразу, пока она может сделать это достойно, не обнаруживая своей страшной боли.
- Я благодарна тебе. Гиль, - сказала она тихо. - Искренне благодарна. И за то, что ты снова сделал меня художником. И за то, что научил меня быть женщиной. Я всегда буду помнить это.
Он медленно обернулся.
- Помнить это? - повторил он и лицо его потемнело. - Боже, ты думаешь, я позволю тебе забыть?
Она подалась назад, пока он пересекал комнату, приближаясь к ней.
- Нет, Гиль, пожалуйста... То, что было между нами, было ..прекрасно, но будет лучше, если мы покончим с этим теперь...
- Ты в самом деле? - его руки грубо схватили ее плечи, встряхнули ее. - А в какую игру мы играли вчера, а? Что ты делала в постели со мной, творя такое, как если бы я был единственным мужчиной в мире, который для тебя что-то значит? Что это было - только игра? Ты знаешь, что я люблю тебя? Думаешь, что я позволю тебе уйти?
Он снова встряхнул ее так, как будто хотел убить ее, потом заключил в свои объятия, словно желая защитить от всякого зла. Но Корделия была глуха ко всему, кроме трех великих слов, трех слов, которые она не надеялась когда-либо услышать от него.
- Ты любишь меня? - задохнулась она. - Гиль, не причиняй мне страданья, это не может быть правдой! Я не перенесу не правды. Я слишком люблю тебя для этого!
- Конечно же, это правда! - мученически простонал он. - Я не знал этого, пока не увидел тебя с этим парнем, Брюсом, и не понял, что мысль о том, что ты с другим, для меня невыносима. Я ведь никогда не любил женщину... И не знал, что способен на это! Думаешь, почему я устроил студию и привез тебя сюда? Я хотел, чтобы ты реализовалась, но больше того я боялся, что пока ты не отыщешь свой собственный путь, ты не полюбишь меня.
- Но я же люблю тебя давно, - недоверчиво сказала она. - Разве ты не знал этого?
- Я узнал это только вчера, когда нас слило воедино... Я знаю, что ты не из тех женщин, которые могут изобразить страсть и тогда, когда они не.., когда они не... - он подхватил ее на руки. - Ах, Корделия, даже разговор об этом зажигает меня! - воскликнул он. - Возвращаемся в постель тут же!
- Отпусти меня! - попросила она. Но он уже входил в нее. Это было уже в ее спальне, за плотно прикрытой дверью. Нетерпеливость сделала его тело тяжелым. В этот раз сознание было при ней, она жестоко отвечала ему на его поцелуи, бурно отвечала на его ласки до самого конца, пока они не унялись одновременно. И вот они лежали, все еще обнявшись, истощенные и торжествующие, - Теперь, сказал он, прерывисто дыша, приподнявшись на локте и глядя на нее с мужской гордостью обладания, - мы отпразднуем свадьбу, конечно, в Морнингтоне, но сначала съездим в Ла Вегу и отметим там нашу.., э.., помолвку. Это будет такой праздник, вот увидишь, вся деревня не будет по этой причине работать три дня.
- Свадьбу? - Корделия попыталась сесть, но он ей не позволил. - Но, Гиль, я думала, что ты собираешься жениться на Алисе!
Он фыркнул, оскорбительно засмеявшись.
- Сделан одолжение, никогда не повторяй этого! Я не прикоснулся бы к Алисе, даже если бы мы остались единственной парой на пустынной земле! - Он скорчил гримасу. - Да, она уехала в Париж за два дня до того, как мы отправились в Испанию. Я сказал ей, что перестану давать ей деньги, если она не займется чем-нибудь полезным. И она обиженно удалилась, бормоча что-то о моделировании. Но в самом деле, Корделия, откуда ты выкопала эту чушь?
- Но она говорила.., и она так думала... - слабо начала она.
- Когда мы поженимся, моя любовь, я надеюсь, что ты будешь обо всем спрашивать меня, а не мою сестру или кузину, - дразня ее, с напускной строгостью сказал Гиль.
Она вздохнула. - Значит, так хотят небеса. Но, Гиль, ты не можешь жениться на мне! - уже не веря тому, что говорит, сказала она. - Ты лорд Морнингтон, и тебе нужен кто-то, кто.., ну ты знаешь...
- Более красивая? Более талантливая? - поддразнивал он ее. - Более упорная? Дорогая моя, ты обладаешь всеми качествами, в которых нуждаюсь я, в которых нуждается Морнингтон Холл. Я люблю это место и собираюсь вложить в него все свои возможности. - Он стал серьезным. - Это долг, и его надо выполнить. Я буду последовательно и все настойчивее вовлекать Рана и Гайнор и в дела поместья, и в коммерцию, потому что каждое лето я хочу быть свободным, чтобы проводить его здесь, в Испании - с тобой. Я ничего не желаю, если в этом не будет и тебя, Корделия. Понимаешь?
- Да, милорд! - голубые ее глаза озорно заискрились. - Все, что ты говоришь! Ах, дорогой, у меня ужасное предчувствие, что ты будешь самым требовательным мужем!
- На этот счет можешь не сомневаться, дорогая, - сказал Гиль, снова притягивая ее к себе. - Никогда не сомневаться!
