сделать что-нибудь ненамеренно. Конечно, он был какой-то странный. Вероятно, ее пребывание здесь можно квалифицировать как провал. Поэтому ей все равно придется возвращаться в дом к нему. Гилю, лорду Морнингтону. В этом она была убеждена.
Перед тем как спуститься к ужину, Корделия позвонила Брюсу в Кастро Урдиалес. Это оказалось не так просто. Телефон был в углу шумного бара, где, казалось, все говорили одновременно и по телевидению транслировали следующий футбольный матч. Ей пришлось набирать номер несколько раз, прежде чем она попала в комнату Брюса.
- Мне кажется, я чувствую себя несколько лучше, - ответил он на ее вопрос, - хоть и провел почти весь день в постели. Сеньора Рамирес бегает туда-сюда по лестнице, носит мне то горячее, то холодное питье, то прибегает посмотреть, как я выгляжу - Вероятно, она заблуждается относительно англичан, - съязвила Корделия. Она не думала, что он наслаждается своей временной инвалидностью и заботами Мерче о нем. Но до этого Мерче заботилась о Гиле Монтеро, и хотя Брюс не из тех, кто легко разбирается в людских отношениях, на сей раз он, кажется, угадал ее замыслы.
- Я не очень понимаю, о чем вы говорили. Но я надеялся, что ты вернешься сегодня вечером. Что задержало тебя так надолго?
- Дорога ужасная, Брюс, - извинялась она, - я не могла рисковать собой и твоей машиной, ведя ее в темноте, поэтому я сняла маленькую комнату в местной гостинице. К тому же я потерпела неудачу с нашим аристократом поневоле. Он не желает носить эту фамилию и предпочитает называть себя Гилем Монтеро. Говорит, что не имеет интереса к наследству Морнингтонов и не намерен утверждать его за собой. Он просто не хочет ничего об этом знать.
Брюс никак не мог этому поверить.
- Что за чушь: никто не отворачивается от такого количества денег, упорствовал он. - Он хоть понимает, что это делает его независимым, одним из самых богатых среди английских аристократов? Я не прошу тебя все это ему объяснять: ты не сможешь изложить все точно. Я должен говорить с ним лично.
- Ты можешь пытаться и так и эдак, - Корделия огрызнулась на Брюса оттого, что чувствовала свой провал. - Но зря потратишь силы, это я могу тебе обещать. Он совершенно ничего не понимает и ничего не хочет делать.
Она говорила громко, была уверена в том, что ни один человек в комнате ее не поймет. Правда, она заметила чей-то пристальный взгляд, но приписала это тому, что была единственной женщиной в комнате, полной мужчин. Не глядя вокруг, она вышла из бара и прошла в столовую.
Долорес встретила ее в дверях улыбкой. Столовая была небольшая, и все отдельные столики были заняты. Хозяйка, однако, знала, куда посадить Корделию, и подвела ее прямо к столику у окна, за которым уже кто-то пил аперитив.
К вечерней трапезе он надел всего лишь чистую джинсовую пару и белую рубашку, но когда он встал, чтобы подвинуть ей стул, Корделия отметила, что Гиля Монтеро не заботит, какое впечатление он производит на окружающих.
- Я не считаю, что вы должны ужинать в одиночестве, - сказал он, глядя на нее сверху вниз взглядом, от которого она покраснела так, что лицо начало покалывать, и добавил:
- Могу я сказать, что ваши волосы украшают вас гораздо больше, когда они распущены. Так мягче и женственней. И вы более.., привлекательны.
Корделия подумала, что хорошо бы запустить в эту надменную голову стоящей на столе деревянной хлебницей и жаль, что делать этого не стоит. Что, черт возьми, он о себе думает, и почему так уверен в том, что ее интересует его мнение?
- Вряд ли выглядеть привлекательно в Испании - хорошая мысль, - надменно произнесла она. - Я распустила свои волосы просто потому, что они мокрые.
- Вы здесь в безопасности, - отпарировал он, - я могу вас уверить, что вам нечего бояться в маленькой деревеньке, где каждый друг друга знает. Но самостоятельная женщина в этих краях не пользуется высоким статусом. Вы должны быть чьей-то женой, матерью, дочерью.., или любовницей, чтобы быть привычным элементом здешнего мирка.
- Какая очаровательная древность, - язвительно сказала Корделия, но он пожал плечами, не задетый ее сарказмом.
- Может быть, но современные обычаи процветают везде, куда ни глянь, а хочется чего-то более прочного.
- А вы 'прочны', мистер Монтеро? - невинно спросила она и была вознаграждена долгим задумчивым испытующим взглядом.
- Если вы имеете в виду ту заботу, которая действительно нужна женщинам, то я предпочитаю тех, кто имеет свою жизнь и свои собственные интересы, сказал он. - Теоретически это позволяет делать для них меньше, чем для тех, кто полностью принадлежит тебе, на практике, впрочем, порой бывает наоборот.
- Как сеньора Рамирес, - не подумав, ляпнула Корделия, и ей тут же захотелось прикусить свой язык, когда кремнево-темные глаза стали вопросительно шарить по ее лицу. - Ведь.., ведь она женщина, имеющая собственное дело, - поспешно добавила она, но он не дал себя провести.
- Что же Мерче рассказала вам обо мне? - в голосе его звучала насмешка, и Корделия поддалась предательской слабости.
- Ничего особенного, - быстро сказала она, и затем, решив, что для нее не важно, что он о ней думает, безрассудно взялась баламутить воду. - Она считает, что вы относитесь к типу мужчин, которых девушкам следует избегать.
Он весело рассмеялся.
- О, милая бедная Мерче! В самом деле, она и я помогали друг другу забить брешь в нашей жизни, но ничего более. Я.., плыл по течению, а она потеряла мужа за год до этого. К несчастью, она пыталась найти ему замену, но для женщины с ее опытом я вряд ли мог сгодиться. То, что она вам сказала, совершенно правильно, но дело в том, что я не интересуюсь девушками с правилами.
- А они вами, вероятно? - мягко парировала Корделия. Самодовольная же бестия, сказала она себе.
- Да, да. Но скажите мне, мисс Харрис, - он усмехнулся и взял меню, - я надеюсь, вы девушка с правилами?
Колкий ответ вертелся у нее на губах, но она должна была его сдерживать, пока Долорес находилась у их столика, ожидая заказа.
- Я рекомендую мерлузу, - сказал он с приводящим Корделию в ярость спокойствием.
Меню было простое, но все блюда вкусные. Они взяли чашку салата из помидоров в масле, затем рыбу, огромные мясные стейки в пряном соусе с жареной картошкой, хлеб домашней выпечки и вино.
- Я полагаю, вы едите здесь достаточно часто, - сказала Корделия, стараясь вернуть разговор в безопасное русло.
- Для меня это накладно. Я не могу позволить себе часто обедать вне дома, - Гиль констатировал этот факт без всякой жалости к себе.
Корделия позволила себе победно улыбнуться.
- Но теперь вы зоветесь лордом Морнингтоном, - напомнила она. - Вам принадлежат счета в банках, дом, земля. И, насколько я понимаю, вам доступно очень многое.
Он выразительно отложил нож и вилку.
- Мисс Харрис, - сказал он с подчеркнутой вежливостью, - мы с вами странные люди, проводим час или больше в компании друг друга, обмениваясь колкостями. Я, по-вашему, корректен?
- Пожалуй, да, - осторожно согласилась она.
Он живо кивнул:
- В таком случае, мы можем провести этот вечер, дружески обсуждая какой угодно из существующих под солнцем предметов - экологию, мировую политику, что-нибудь совершенно пустяковое - все что угодно, кроме состояния Морнингтонов. Сегодня я сказал свое последнее слово. Вы поняли?
Корделия цедила вино, выслушивая его ответ и поглядывая на него сквозь бокал. Он все еще улыбался, но только губами - глаза его сузились. Он не из тех, кто имитирует гнев, думала она, чувствуя, что под его спокойным обличием вулкан и тревожить его - опасно.
