задерживался, приостанавливался, опускался. Или, напротив, поднимался к потолку, будто кто-то хотел что-то внимательнее разглядеть при его слабом свете.
Потом он исчез в глубине здания.
Ребята перевели дух.
– Все, – решительно выдохнул Миха. – Хватит этих зрелищ не для слабонервных. Пошли в милицию.
– А если это просто сторож ходит? – осадил его Колька. – Над тобой давно не смеялись?
– А чего делать-то? И на кой нам это надо?
– Вот что, парни, – сказал Костик, – по-моему, дело тут серьезное. Для начала нужно поговорить с этим Сашей. Предупредить его. А потом…
– Потом, – задумчиво перебил его Колька, – потом я бы в засаду сел.
– Где?
– В музее.
– Кто ж тебе позволит?
– Кого ж я буду спрашивать? – в тон Михе ответил Колька. – Нужно перед закрытием музея там спрятаться.
– Ты даешь! Однозначно! А если нас засекут? Не отбрешешься. Докажи, что не верблюд. Не, – протянул Миха, – и сам не пойду, и вам не дам.
Но Колька уже загорелся своей идеей. Он не любил нерешенных задач.
– Видели, там карета – здоровенная такая, вроде как трехспальная? Мы все там поместимся. А утром выйдем, как нормальные посетители.
– В наручниках, – буркнул Миха.
– Знаете, парни, – заговорил Костик, – а если нам с дядей Андреем согласовать? В случае чего он подтвердит, что мы не грабить забрались, а совсем наоборот.
– Он нам однозначно по шеям надает – и вся песня, – сказал Миха.
Так ничего и не решив, друзья отправились на лодочную станцию, где оставили свою лодку. И пока шли аллеей, все оборачивались, поглядывали на черные окна загадочного дома…
Двигаясь знакомой речной дорогой, спящими протоками, среди своих лесов и полей, ребята немного успокоились, оставили позади гнетущие впечатления дня. И Костик сказал:
– Я, кажется, придумал, как нам подстраховаться.
Глава II
Тревожная ночь
В этой уютной деревеньке, среди малых рек и больших лесов Синереченского края, Костик жил уже второй месяц. С тех пор, как отец спрятал его здесь от бандитов у своего друга детства – участкового милиционера Андрея Ратникова.
Опасность давно миновала, но Костик упросил отца оставить его здесь до конца лета. Потому что он полюбил эти необычные для городского мальчугана края, где почти нет привычных дорог, а вместо них – извилистые речки с бесчисленной паутиной узеньких проток, густо заросших по берегам склоненными к воде ветелками, а по воде – белоснежными кувшинками. Где вместо машин и автобусов – юркие, легкие на ходу лодки с задорно задранными носами, и каждый малец управляется с веслом лучше, чем с велосипедом. Где в дремучих лесах – никаких ржавых банок, раздавленных пластиковых емкостей из-под пепси и битых бутылок, а только птицы и звери, грибы да ягоды. Где реки порой выбегают из леса на бескрайние, залитые солнцем луга, а на лугах этих плавно волнуются пахучие цветы и травы, словно разноцветное море под ветром…
Но главное – Костик очень сдружился с местными ребятами. И пережил с ними опасные приключения.
Эти ребята сильно отличались от его городских приятелей. Они не посмеивались над его забавной фамилией – Чижик, которая, кстати, оказалась знаменитой и даже героической. Они не издевались над его городской неумелостью и терпеливо учили его всему, что умели сами.
Костик научился косить траву и сметывать душистое сено в стога, колоть дрова и топить печь, ловить рыбу и летать на «тарзанке». Ему нравилось ходить ранним утром к колодцу и нести в дом полные тяжелые ведра, выплескивая ледяную воду на босые ноги. Ему нравилось срывать мимоходом с грядки и с хрустом надкусывать крепенький пупырчатый огурчик, собирать в лесу первую землянику и нанизывать пахучие ягоды на тонкую травинку. Ему нравилось ночевать с ребятами на островах, в шалаше, у домовитого костерка с закоптелым чайником…
Признанным командиром в компании был Колька Челюкан – отважный, решительный, справедливый. За своих – горой. Но и на расправу скорый: «кто не согласен – тому в лоб».
Миха Куманьков – «лесной» человек. В лесу – как дома. Знает, где лучшая ягодка прячется, где первый боровичок проклюнулся, крепкий, как зеленое яблочко, в каком орешнике раньше других орехи поспевают. У Михи две слабости – любит чудное словечко перехватить и боязливым прикинуться. А в опасных делах от Кольки не отстает, за чужую спину не прячется.
Шустрый малолеток Вовчик своей преданностью общим делам и сообразительностью не по летам тоже сумел найти свое место в дружной команде. Белоголовый, вихрастый – ровно воробьишка после драки, круглый год в веснушках. Непоседа, спокойно шагу не сделает: чуть что, засверкал пятками – и нет его. Да где же этот Вовчик? А он опять тут, под ногами путается, и откуда взялся-то?
Серега, то есть Галка Серегина, – ясноглазый, надежный, красивый товарищ. По складу ума и характера – аналитик. Завиральные идеи друзей спокойно приводит к логичным выводам.
И, как ни странно, своим человеком в этой юной компании был и взрослый, милиционер Ратников. Отношения у них сложились доверительные, на основе взаимопомощи и взаимовыручки. Ребята даже в некоторых делах помогали инспектору. А он незаметно, ненавязчиво направлял их буйную энергию в мирное русло, отводил от озорства и опасных шалостей.
Довелось друзьям поучаствовать в борьбе с преступниками. Но это особые истории, уже рассказанные. А нам предстоит новая…
– Итак, что мы имеем? – спросила Галка, когда вся компания собралась на терраске у Кольки.
Летом почти все синереченские пацаны перебирались жить на такие терраски. Оно и понятно – намного вольнее и догляд со стороны взрослых не так эффективен: когда пришел да с чем ушел – кто знает?
Каждый обитатель терраски украшал ее в соответствии со своими вкусами и увлечениями. У большинства – надерганные из журналов всякие-разные рок– и поп-звезды, актеры и актерки, а то и просто красивые пейзажи, неизвестно откуда взявшиеся и какие страны изображавшие.
Колькина же терраска – особая. Похожая на учебный класс мореходной школы. На стене – в раздутых парусах, среди зеленых пенистых валов мчатся гордые клипера, пузатые фрегаты, стройные шхуны, строгие корветы. Тут же – карта Мирового океана, на которую Колькиной рукой нанесены красными пунктирами маршруты известных мореплавателей-одиночек. Здесь же – образцы множества хитрых морских узлов, флажковая азбука.
Колька мечтал о море, хотел после школы поступать в мореходку. Правда, по мере того, как крепла его дружба с участковым, Колька все чаще подумывал о другой профессии. О милицейской службе – нелегкой, опасной, но такой необходимой…
– Что мы имеем? – повторила Галка. И сама перечислила: – Загадочные письма угрожающего содержания – это раз. Несомненные попытки неустановленного лица… или группы лиц что-то негласно разыскать в музее – это два. – И сделала первый вывод: – Здесь я вижу явное противоречие. С одной стороны, эти лица вроде как хотят ограбить музей, а с другой – они шарят в нем, но ничего не крадут.
– А может, это разные лица? – предположил Костик. – Одни собираются грабить, а другие что-то ищут.
