сюда?
Оно не прорвалось. Но голова приблизилась вплотную. Выпуклый металл обшивки даже выступил над рамкой экрана — будто выдавился к нам, наружу. Я увидел две круглые заклепки. К одной прилипли темные листики водорослей. Тогда, почти не думая, схватил я кинжал, размахнулся и ударил между заклепками. Клинок пробил металлический лист, будто плотную фольгу.
Откуда-то издалека, из-за горизонта, донесся глухой вой. И смолк. Желтый огонь метнулся над экраном. Я уронил кинжал. Но тут же пламя погасло, и мы увидели, что экран затянулся стеклом. Проступило изображение. В дыму и брызгах рушились в озеро обломки Ящера.
Экран работал без звука, да и картинка была теперь маленькая. Все казалось нестрашным. Но я-то знал, что там творится на самом деле...
Неожиданно экран погас. А зеленый глазок на панели разгорелся ярче, стал просто ослепительным.
Шкатулка начала гудеть и мелко задрожала. Все сильнее. Мы смотрели на нее с испугом: а если рванет, как Ящер?
— Бросаем! — крикнул Юлька.
Мы вскочили и ногами спихнули шкатулку с пригорка. Юлька прыгнул в яму и дернул меня за собой.
В тот же миг ударил негромкий упругий взрыв...
Когда мы выбрались из ямы, внизу, между щупалец каменного спрута, колыхалось темное облако. У моих ног валялся медный узорчатый уголок.
— Вот и все, — устало сказал Юлька. — Теперь на этом острове управятся без нас...
Мы стали думать, что делать.
Если бы с нами была Птица, мы помчались бы в Синюю долину, чтобы ребята поскорее узнали про гибель Ящера. А потом — домой! Но как быть сейчас?
— Надо идти в город, — сказал Юлька.
Он это правильно решил. Мы были победителями, и теперь нам в городе ничто не грозило. Пускай только попробуют не отправить нас домой! Мы поднимем всех мальчишек столицы, и Тахомир Тихо заплатит за все! Впрочем, он и так заплатит...
Башни города смутно маячили у очень далекого горизонта, за сизыми гребешками леса. Уже вечерело, мы были голодные, измотанные, но Юлька сказал:
— Идем?
И я сказал:
— Идем.
Но сначала мы подвинули на место скульптуру. Теперь мальчишки не казались так похожими на нас. Если и было сходство, то несильное и, наверно, случайное.
Потом я постарался отыскать кинжал и ключ. Мне повезло. Кинжал торчал в расщелине камня. Он был целый, только закоптился. Ключ валялся на краю каменной площадки. Ему тоже ничего не сделалось, только шнурок наполовину сгорел.
Я сунул кинжал за пояс, а ключ положил в карман.
Последний разговор с Тахомиром Тихо
Мы двинулись в путь и по дороге говорили, конечно, о гибели Ящера и о шкатулке.
— Непонятно, почему она была тут запрятана. В таком далеком месте, — сказал я.
— А что! Это хитро придумано, — возразил Юлька. — Наверно, Правитель боялся, что шкатулку кто-нибудь отберет или похитит, вот сюда и схоронил. Ну, кто бы догадался, что именно здесь Ящерова смерть? Вот подумай — те, кто был против Ящера и Правителя, приходили сюда, чтобы поглядеть на скульптуру, верно? Но они же не стали бы ее с места сталкивать. Наоборот, они ее берегли... А потом люди сюда совсем дорогу забыли... Или боялись всяких ловушек, вроде той каменной штуки...
— Кто же тогда Ящером управлял?
— А может, никто! Может, он сам работал, как автомат. Высунется и спрячется. А люди пугались... Да теперь уж все равно...
В самом деле, теперь было все равно. Главное, что Ящера нет и никто не станет нагонять страх на жителей острова Двид.
...Долго рассказывать, как мы добирались до города. Это был тяжелый путь. Мы две ночи провели в лесу. Первый раз, когда спустились по отвесным склонам с Плато, второй — у самого города. Нам хотелось прийти в город на рассвете, отдохнувшими, сильными.
Нас донимал голод. Правда, в лесу попадалась трава с толстыми съедобными корнями (нас научила отыскивать ее Соти). Мы жевали эти корни, но вкус у них был как у горькой сырой картошки: много не съешь, противно...
Мы хотели проснуться на заре, но, видимо, от усталости проспали. Когда встали, солнце било сквозь листву крепкими лучами. Вовсю голосили птицы.
Мы умылись в холодном ручейке. Немного кружилась голова, ноги были слабоваты, но в общем-то мы чувствовали себя по-боевому.
...Сквозь пролом в старой городской стене мы попали на улицу. Здесь было пусто. Мы взялись за руки и пошли по середине мостовой. Ее отполированные булыжники горели солнечными бликами.
И вдруг эту сверкающую полосу пересекли тени. Через дорогу шли ребята.
Они шли как раньше! Длинной вереницей, с опущенными плечами, молчаливые. И сзади шагал тощий воспитатель в своей дурацкой треугольной шапке.
Мы замерли.
Ребята нас не видели: они смотрели в затылок друг другу. А воспитатель смотрел на них и нас тоже не заметил.
Но мы зато видели все. И все поняли!
— Живут, как раньше... — с горькой досадой прошептал Юлька.
— А может, это по привычке? — спросил я. — Может, еще не поняли?..
В это время из переулка донесся знакомый вопль:
— Здравствуйте, почтенные жители столицы! Приветствуйте светлое утро нашей счастливой и спокойной страны! Оно, конечно, радостное и доброе! Каждое утро на нашем острове полно спокойной радости, потому что не может быть горестей и бед, где царит незыблемое равновесие порядка! Разве это не так? Разве не хранит нас от несчастий могучий и справедливый Ящер?!
Юлька дернул меня за руку. Мы убежали с мостовой и прижались к белому каменному забору.
— Вот негодяи... — тихо сказал Юлька.
А меня такая злость взяла! Неужели опять все зря? Нет, голубчики, не выйдет...
— Юлька, давай во дворец! Мы им покажем 'равновесие' и Ящера...
— А пробьемся?
— Надо пробиться. Теперь, Юлька, до конца надо...
Он подумал секунду и как-то очень спокойно кивнул:
— Угу... Пошли.
...Мы пробрались к дворцовому парку переулками и пустырями, мимо развалин старинных башен и храмов. Несколько прохожих все-таки заметили нас и удивленно смотрели вслед: вид у нас был очень потрепанный. Но никто не поднял тревоги...
Скоро я привел Юльку к знакомой решетчатой калитке. Ее, как и прежде, никто не караулил. Мы проскользнули в сад.
Было светло и тихо в утреннем саду. Посвистывали птицы. И голубой флаг с драконьей головой лениво полоскался над куполом дворца. Журчали фонтаны.
