Черные врата

сигнал опасности, острый и неотвратимо усиливающийся! Покинем это место немедленно!

С этими словами Кудесник отползает от края. Он ожидает, что и Майор последует примеру его, не раздумывая. Кудесник почему-то воображает, что всякое живое существо не может не чувствовать сейчас, как и он, тревожную стрелку, переползающую за красную пульсирующую черту! (Мы быстро привыкаем к обретенным умениям, как бы ни был нелегок путь, – и начинаем безотчетно предполагать такие же и в других.)

Но рыжая строптивица обращает к нему насмешливое лицо:

– Мой мальчик! Вот это уж и вправду прикольно. Ты хочешь поучить меня, как следует вести наблюдение за врагом? Похоже, это ты у нас окончил спецакадемию, а я только…

Стремительная белая костлявая рука в черном выскакивает из стены трав.

Игумен схватывает изумленную женщину за поясной ремень, а другой рукою за воротник синей формы – и резко дергает на себя, опрокидываясь при этом навзничь.

И в следующее же мгновение пятачок у кромки, на котором только что возлежала, раскинувшаяся небрежно, Майор – отламывается. И начинает скольжение по почти отвесному склону каньона вниз, неуклонно ускоривающееся…

Все трое путников слушают, замерев, как тяжело и грозно рокочет внутри каньона все ширящийся вскипающий камнепад…

– Слава Богу! – беззвучно, лишь одними губами, произносит Кудесник.

5. БЕЗУМЕЦ

Майор, идущая впереди, останавливается. Кудесник видит через ее плечо, что путь им преградила черная извилистая расселина. Это уже третья с тех пор, как начали они осторожный рейд по-над ледниковым каньоном, куда сорвался ненадежный козырек почвы, что избран был наблюдательною площадкой. Два первые такие ущелья путникам пришлось обходить, забирая далеко влево.

Кудесник медленно поворачивается лицом к пропасти, то есть к основному стволу каньона, и прикрывает глаза. Он держит пред собой ладони, вскинутые как будто в отвращающем жесте… текут мгновения.

– Не чувствую здесь врагов,  – говорит, наконец, Кудесник. – Не ощущаю никакого присутствия их около уже получаса, как мы идем, или немного меньше. Что скажешь об этом ты, батюшка?

– И я не слышу шевеления нечисти, – отвечает старец. – Не сбились ли мы с пути?

– Не думаю, что мы отклонились от курса, – вступает в их беседу Майор, улыбаясь слегка Игумену. – Скорее мы попали в мертвую зону. Что-то подобное мне знакомо по моей секретной науке. (Кудесник замечает: слово «секретной» она произносит с легкой иронией.) Между передовым дозором и КПП промежуточного караула не полагается. По-видимому, в том участке каньона, куда бы я загремела, если бы не ты, батюшка, вел патрулирование передовой дозор. Мы миновали эти посты, не привлекая внимания. И мы теперь на одинаковом расстоянии от них… и от КПП. То есть – от Черных Врат. –  Необыкновенно другое, – добавляет она. – Что мы не встретили никаких дозоров или секретов нигде, кроме как на основной трассе. Похоже, здесь патрулирование ведется из рук вон плохо. И это лишь потому, я так полагаю, что он… слишком горд!

– Да, уж чего-чего, а Врагу гордыни не занимать, – говорит Игумен. – И если мы действительно в мертвой зоне и выше по каньону только Врата – не нужно эту расселину обходить. Спустимся по ее уклону, войдем в каньон.

Кудесник между тем уже повернул и следует по направлению к узкой части преградившего путь ущелья, высматривая приемлемый в него спуск.

– Хороший парень, пожалуй, – подмигивает Майор Игумену. – Вот только не особенно терпеливый.

Сошествие в каньон по уклону бокового ответвления от него оказывается делом не особенно трудным. Почти не встречается каменных массивных завалов, перегораживающих путь. Но нарастает по мере спуска пронизывающий холодный ветер. Хорошо хоть, что – в спину.

Трое друзей стоят, наконец, при устье расселины – около высокой и черной неровной скальной стены. Тонкие слюдяные нити проблескивают слегка в массиве обветренного гранита. В нескольких шагах перед путниками расстилается уже дно каньона. Вблизи оно не такое ровное, каким представало сверху. Теперь им стоит обогнуть хмурый выступ – и они окажутся на полотне ледника, вымощенного перемерзшей грязью.

Игумен делает шаг вперед, но Кудесник его придерживает за плечо.

– Возможно, что они там все-таки есть, батюшка. Вдруг ими применена какая-то маскировка, в результате которой я не могу их чувствовать на расстоянии. Тогда, если ты только сделаешь туда шаг, они ведь сразу же ощутят… твой крест.

Кудесник огибает Игумена и подходит ровно к углу, образованному скальными стенами. Он простирает руку вперед, за угол, и медленно поворачивает развернутую ладонь, как локатор.

Игумен и Майор ждут.

– Кажется, ничего не считывается, – говорит им Кудесник. – Почти уверен, что это не маскировка. Похоже, что их здесь действительно нет… пока.

– Я думаю, мы могли бы стать лагерем при устье этой расселины, – прибавляет он, отступив назад. – Попробуем оставаться незамеченными и у нас будет возможность немедленно начать действовать, как только наступит время… Смотрите, вон, кажется, подходящая ниша в этой стене!

…Они сидят в этой нише. Они втянули головы в плечи и запахнулись, как можно более плотно, в свои одежды. Все трое напоминают старых, нахохлившихся от холода воробьев.

– И как здесь мерзко знобит! – капризным и раздраженным голосом говорит Майор. – Я продрогла, когда еще мы только спускались в этой дурацкой трещине. Я думала тогда, что пакостнее уже некуда, а теперь…

– Давай-ка разведем костер, дочка, – предлагает Игумен. – Келейник навязал мне с собою несколько коробков спичек. Хоть я и говорил ему, что не нужно. Я буду рад, если от них все же сделается какой-то прок.

– Ну, с днем тебя рожденья, святой отец! – язвительно и с обидой отвечает Майор, не желая сменить пластинку. – А как же яркие отсветы на противоположной стене расселины, что могут быть замечены из каньона? О дыме я уже и не говорю.

– Согреемся и без дыма, – произносит Кудесник, положив на мгновение руки на плечи спутникам. – Давайте сядем вот так… Или, если так не удобно – так. Давайте станем смотреть… вот на эти камни. Они на равном расстоянии от каждого из нас, они близко. У этих камешков соразмерные очертания и, от созерцания их, нам хорошо и спокойно… Теперь закроем глаза. Но так, чтобы на эти камни все равно остался направлен умный, наш сокровенный взгляд. Есть? – А теперь, – с какою-то особенной силой, с энергией отрешенного покоя продолжает Кудесник, – …теперь давайте представим, что на этих камнях горит огонь. Сосредоточимся все на этом. Не в жажде сотворить чудо. Только – призывая быть нашим гостем… силу – властительницу воображения. Не думаем ни о чем. И благословим усталость, что дал нам путь, потому что она поможет не разбежаться мыслью. Не надо верить… не надо и сомневаться… просто – мы хорошо и спокойно знаем про сей огонь.

Все трое в нише молчат. У них закрыты глаза, их руки сложены на коленях.