- Не знаю. Он своих приказов не обсуждает.
***
Мы покинули помещение и направились к лестнице. По пути вниз я услышал оттуда шум какой-то мелкой суматохи и ускорил шаг.
Посмотрев через перила, я увидел толпу стражников у входа в тронный зал, вместе с массивной фигурой Жерара. Все они стояли к нам спиной. Через последние ступеньки я перепрыгнул. Рэндом немного отстал от меня.
Я протолкался вперед.
- Жерар, что происходит? - спросил я.
- Провалиться мне, если я знаю, - ответил он. - Посмотри сам, но входа тут нет.
Он отодвинулся в сторону, и я сделал шаг вперед. Затем другой. И вот тут-то оно и было. Впечатление было такое, словно я толкался в чуть упругую, совершенно невидимую стену. За ней - зрелище, которое сплело воедино мою память и чувства. Я застыл, так как страх схватил меня за шею, сжал мне руки. А это, к тому же, дело нелегкое.
Мартин, улыбаясь, все еще держал карту в левой руке, а Бенедикт, явно недавно вызванный, стоял перед ним. Девушка была поблизости, на возвышении, рядом с троном, лицом не к нам. Оба мужчины, похоже, разговаривали. Но я не мог услышать слов. Наконец, Бенедикт обернулся и, казалось, обратился к девушке. Через некоторое время она, похоже, отвечала ему. Мартин переместился налево от нее. Пока она говорила, Бенедикт поднялся на помост. Тогда я смог увидеть ее лицо. Разговор продолжался.
- Эта девушка выглядит несколько знакомой, - сказал Жерар, выдвинувшийся вперед и стоявший теперь рядом со мной.
- Ты мог ее мельком видеть, когда она проскакала мимо нас, - сообщил я ему. - В день смерти Эрика. Это Дара.
Я услышал вызванный перерыв его дыхания.
- Дара! - воскликнул он. - Значит, ты... - голос его растаял.
- Я не лгал, - подтвердил я. - Она настоящая.
- Мартин! - крикнул Рэндом, подошедший ко мне справа. - Мартин! Что происходит?
Ответа не было.
- Я не думаю, что он может тебя услышать, - сказал Жерар. - Этот барьер, кажется, полностью отрезает нас.
Рэндом, напрягшись, поднажал вперед. Руки его упирались во что-то невидимое... Он предложил:
- Давайте все толкнем его.
Так что, я попробовал еще раз. Жерар тоже бросил свой вес на невидимую стену. После полминуты трудов, без всякого успеха, я отступил.
- Без толку, - сказал я. - Мы не можем его сдвинуть.
- Что это за проклятая штука? - спросил Рэндом. - Что тут держит?
Что тут держит - у меня было предчувствие. Только оно, однако, относительно того, что могло происходить. И только из-за дежа вю <буквально - уже видел. В психологии - явление ложной памяти> характера всей сцены. Теперь, однако... Теперь я схватился рукой за ножны удостоверяясь, что Грейсвандир все еще висела у меня на боку.
Она висела. Тогда как же я мог объяснить присутствие своей, единственной в своем роде, шпаги, с ее видимым всем узором на клинке, висящей там, где она вдруг появилась, без поддержки, в воздухе перед троном, едва касаясь острием горла Дары?
Никак.
Но это было слишком похоже на случившееся этой ночью, в городе снов на небе Тир-на Ног-те, чтобы быть совпадением. Здесь не было никаких орнаментов - темноты, смущения, сильных тонов, испытываемых мною чувств.
И все же сцена была во многом поставлена так же, как и той ночью. Она была очень похожей. Но не точно такой же. Бенедикт стоял не совсем тут дальше назад. И поза его была иной. Хотя я не мог прочесть по ее губам, я гадал, задавала ли Дара те же странные вопросы. Я в этом сомневался.
Сцена - похожая, и все же не похожая на пережитую мной - вероятно, была расцвечена на другом конце; то есть - если тут вообще была какая-то связь - воздействием в то время на мой ум сил Тир-на Ног- т.
- Корвин, - сказал Рэндом. - Там, перед ней, похоже, висит Грейсвандир.
- Да, похоже, не правда ли? - согласился я. - Но, как видишь, моя шпага при мне.
- Ведь не может же быть другой точно такой же... так ведь? Ты знаешь, что происходит?
- Начинаю чувствовать, словно могу и знать, - сказал я. - Что бы там ни было, я бессилен остановить это.
Шпага Бенедикта вдруг высвободилась из ножен и схватилась с другой, столь похожей на мою собственную. Через минуту она сражалась с невидимым противником.
- Врежь ему, Бенедикт! - крикнул Рэндом.
- Это бесполезно, - сказал я. - Он будет обезоружен.
