Книга судьбы

Римлянин негромко рассмеялся. Голос его напоминал царапанье железом по стеклу.

— Все точно так же, как и десять лет назад, а? Вы хотите сказать, что действительно хотите знать все?

Первая леди умолкла, и в наступившей тишине был слышен лишь стук дождевых капель по ее зонту. В нескольких шагах от нее с непокрытой головой стояла Лизбет, и рыжие волосы, намокшие от дождя, мокрыми прядями свисали ей на лицо.

— Прошу вас, скажите, что они шантажировали вас, — срывающимся голосом взмолилась Лизбет.

Первая леди проигнорировала ее просьбу — она по-прежнему осматривалась по сторонам в поисках Уэса. Стоя вплотную к Лизбет, Римлянин скупо улыбнулся.

— И это все? Вы просто пошли им навстречу? — спросила Лизбет.

— Я не сделала ничего, — ровным голосом ответила доктор Мэннинг.

— Но вы знали. Ведь он только что сказал… даже если вы делали вид, что ничего не замечаете…

— Я не сделала ничего! — пронзительно вскрикнула первая леди.

— Потому что не хотели ничего делать! — обвиняюще воскликнула Лизбет.

Доктор Мэннинг постаралась взять себя в руки.

— Они пришли ко мне как сотрудники Службы, сказали, что могут помочь в вопросах безопасности… что наши старшие сотрудники держат нас в неведении… и что они вообще оказали нам медвежью услугу, не заплатив за информацию «Черный дрозд» и другие хорошие наводки. В то время я… нам нужно было продемонстрировать свою силу и уверенность. Я думала, что помогаю мужу!

— И поэтому вы просто делали то, о чем они вас просили?

— Вы меня слушаете? Они сказали, что являются агентами Службы! Они были на нашей стороне! — упорствовала первая леди, и голос ее эхом разносился над притихшим кладбищем. — Я решила, что им виднее… вы понимаете? Мне и в голову не могло прийти, что они… Я помогала!

— И когда же вы прозрели? Когда Бойл неожиданно погиб, и вы сообразили, что вас просто подставили? — поинтересовалась Лизбет.

Похоже, дело и вправду могло обстоять именно так. Но это отнюдь не объясняло, почему первая леди хранила молчание потом, когда в Белом доме все буквально стояли на ушах, потому что полным ходом шло внутреннее расследование смерти Бойла и поиски группы людей, называвших себя Троицей. Или почему, когда к ней впервые обратился со своим предложением Римлянин, она проявила такую наивность и даже не проверила, что же именно он продает. Не то чтобы вопросы национальной безопасности были ее любимым коньком. В сущности, на пороге перевыборов — особенно учитывая, что их рейтинг резко упал, — единственным, что могло интересовать первую леди, был второй президентский срок правления ее супруга…

— Вы хотели победить любой ценой, — выпалила Лизбет обвиняющим тоном.

— Римлянин, я ухожу, — заявила первая леди и отвернулась, поглаживая ремешок зонта.

— Вот почему вы никогда и никому не рассказывали о нем, верно? Может быть, вам хотелось верить тому, что он вам наплел. Может быть, вы просто сделали вид, что вас это не касается. Но покуда он помогал вам в вопросах безопасности… если он мог повысить ваш рейтинг, хотя бы только в этот раз…

— Вы слышали, что я сказала? — закричала первая леди, обращаясь к Римлянину и чуть не плача.

— Случай с Бойлом сыграл им на руку, не так ли? С вами они использовали мягкий подход, не настаивали и не угрожали. А потом вдруг Бойла застрелили…

— Римлянин, скажи ей, что я ничего не знала! Я и предположить не могла, что ты пойдешь на это!

— И теперь все было в их руках, — продолжала Лизбет. — Рейтинг действующего президента падает… а тут вдруг такой удобный, почти стопроцентный случай с инсценированным покушением нанятого полоумного на его жизнь… Если бы все прошло гладко, и президента не захлестнула толпа на стадионе, Троица могла бы распрощаться с Бойлом. Он им был больше не нужен. И тогда они выдвинули бы вас, своего нового члена, о чем вы, конечно же, даже не подозревали, на первый план, чтобы вы могли и дальше помогать своему супругу бесценными советами…

Римлянин резко взмахнул рукой и рукояткой пистолета ударил Лизбет в лицо. Из верхней губы у нее хлынула кровь, а голова мотнулась назад, врезавшись в надгробие. Задыхаясь и хватая воздух широко открытым ртом, она проглотила какие-то мелкие острые осколки. Проведя языком по губам, она убедилась, что это был передний зуб. Лизбет согнулась пополам, рвотные позывы сотрясали ее тело, а из разбитого рта на туфли и влажную траву под ногами текла кровь.

В двух милях от них послышался первый, пока еще слабый шум приближающегося поезда.

Глядя в землю и ощущая, как кровь прилила к лицу, Лизбет даже не услышала гудка локомотива. С ее волос, подбородка и носа, как из неисправного крана, капала вода, льющаяся с небес, и единственным звуком, который уловила Лизбет, был шорох травы под ногами Римлянина, когда он сделал шаг вперед.

— Ей понадобится карета «скорой помощи», Уэс, — спокойно проговорил он в темноту. Протянув руку, он схватил Лизбет за волосы и толкнул вперед, так что она согнулась, словно в поклоне.

— Отпустите меня! — закричала Лизбет.

— Продолжай прятаться, Уэс! — крикнул Римлянин, еще крепче сжав ее волосы и отступая на полшага назад. Он словно задался целью заставить ее опуститься на колени.

Последнее, что увидела Лизбет, были брызги воды и комочки грязи на носках туфель Римлянина. И его стремительно приближающееся колено, которое врезалось ей в лицо.

Глава сто седьмая

От него пахнет больницей и тухлым мясом. Но когда Нико тычет мне в щеку ствол револьвера, меня едва не выворачивает отнюдь не от запаха. Я изо всех сил сдерживаю подступающую тошноту, и кажется, что в горле у меня застрял здоровенный булыжник.

— Как ты мог помогать ему? Как ты мог? — настойчиво спрашивает он. — Ты хотя бы понимаешь, что наделал?

Глаза его бегают из стороны в сторону. Он не принимал лекарства вот уже два дня.

— Отвечай! — шипит он и так сильно упирается револьвером мне в щеку, что я вынужден отступить на шаг. Капли дождя падают Нико на лицо, но он их не замечает.

Споткнувшись и потеряв равновесие, я едва не падаю на ближайший куст. Спину мне больно колет обломанная ветка, но я не чувствую ее. Оттого, что я вижу и слышу Нико, кажется, что я опять очутился на гоночном треке. Сотня тысяч болельщиков снова вскакивают на ноги, они приветственно размахивают руками и тычут пальцами. В нас. В меня. И шмель. Хлоп, хлоп, хлоп. За Бойлом захлопываются дверцы кареты «скорой помощи».

— Ты слышишь?

Голос Нико возвращает меня к реальности. Ствол револьвера царапает мне щеку, но я по-прежнему ничего не чувствую. Совсем ничего. Вот уже много лет.

— Где Бойл? — спрашивает он.

— Я не зна…

Его левая рука бросается вперед, как кобра, вонзающаяся в грудь. Он хватает меня за рубашку и тянет к себе. Потом Нико разворачивается влево, делает мне подножку, и я, разбрызгивая грязь, падаю на спину прямо в лужу. Нико садится сверху, придавив коленями мои руки. Револьвер от моей щеки он так и не убрал.

— Я нашел твое письмо, — рычит он, и я вижу уголок меню китайского ресторанчика, торчащий из внутреннего кармана его армейской куртки. — Где Бойл?

Я хочу сказать ему, что письмо ненастоящее… что Римлянин… и первая леди… и что я не хочу